Джоан Слончевски - Микроб
— А воздушный фильтр?
— Пока все в порядке. Повреждение еще не добралось до твоего лица.
— Возвращайся же, — опять поторопил Аэростат. — Ты почти дошла.
На поверхности челнока услужливо возникла дверь — словно слой нанопласта растаял, образовав открытый проем.
— Я пытаюсь, но ноги не гнутся. — Она дернулась изо всех сил.
— Брось рюкзак, — посоветовал Аэростат.
— Я не имею права потерять образцы. Как еще мы узнаем, что здесь происходит?
Женщина упала на живот и попробовала ползти вперед.
— Это микробы, — объявил Шкура. — Какой-то вид микробов — они образуют перекрестные связи с моими процессорами.
— Что? Как? Чтобы микробы заражали нанопласт — я о таком в жизни не слыхивала.
— А раньше они испортили исследовательские зонды.
— Квант? — позвала Эндра. — А ты как считаешь?
— Возможно, — откликнулся радио-голос. — Нанопроцессоры хранят информацию в органических полимерах, а те вполне годятся в пищу всеядным микробам. Всегда что-то случается в первый раз.
— Микробы жрут нанопласт! — вскричал Аэростат. — А как насчет других разумных? Эти микробы заразны?
— Тебе придется поместить нас в изолятор, — сказала Эндра.
— Эндра, — уведомил Шкура, — перекрестные связи начинают разрушать всю мою систему. — Голос его стал слабее и тише. — Не знаю, долго ли еще я сумею продержать фильтры открытыми.
Эндра в отчаянии взглянула на вход в челнок, такой близкий и в то же время такой далекий.
— Квант, сколько я смогу дышать нефильтрованным воздухом?
— Трудно сказать. Где-то около часа, потом мы очистим твои легкие.
Женщина попыталась вспомнить, долго ли прожила первая крыса. Полдня?
— Я сворачиваюсь, — предупредил Шкура. — Прости, Эндра…
— Шкура, в состоянии покоя ты продержишься дольше! — крикнул Аэростат. — Мы тебя спасем — обязательно найдется антибиотик, который сработает. У них есть ДНК — так бросим на них все ДНК-аналоги, что имеем.
Нанопластовая кожа вокруг рта Эндры разошлась и поползла с головы и шеи. Инопланетный воздух проник в ее легкие, запах чужого мира наполнил ноздри — запах имбиря и других вещей, не имеющих названия, столь же прекрасных, как вид золотых завитков. Планета Имбирь, подумала женщина, пахнущая так же чудесно, как выглядит. Она — первый человек, вдохнувший этот аромат; но не станут ли эти сладкие глотки воздуха ее последними вдохами?
«Кожа» Шкуры сползла по ее рукам и затвердела на уровне талии, возле места, куда попали брызги. Эндра снова попыталась ползти, хватаясь за упругие петли психоидов и подтягиваясь. И вдруг ей в голову пришла одна мысль. Оттолкнувшись руками, она сгруппировалась и покатилась кувырком совсем как зооиды. Так получалось гораздо лучше, поскольку растительность оказалась удивительно эластичной, она легко сгибалась под телом, а потом опять распрямлялась как ни в чем не бывало. Возможно, местные зооиды не такие уж неразумные.
Аэростат уже выдвинул из дверей полотнища карантинного материала, чтобы изолировать женщину и защитить собственный нанопласт от смертоносной инфекции, охватившей Шкуру. Проем удлинился и втянул человека в кабину.
Когда вход закрылся, отрезав наконец предательскую планету, Эндра позволила себе вздох облегчения.
— Аэростат, ты должен спасти Шкуру. Ему можно чем-то помочь?
Два длинных усика уже проникли в изолятор, исследуя злополучный скафандр.
— Я испробую все антибиотики, какие есть у нас на борту, — ответил Аэростат на этот раз из спикера рубки. — Нуклеотидные аналоги, вероятно, блокируют синтез ДНК и рост микробов. Но это ненормально — лечить разумных от инфекции.
Эндра осторожно содрала с себя остатки нанопласта, попытавшись оставить в целости как можно больше, хотя она понятия не имела, подлежит ли тут хоть что-то восстановлению.
— Шкура, — прошептала женщина, — ты сделал для меня все, что мог.
К тому времени, как они вернулись на станцию, все еще не было ни единого признака того, что какой-то антибиотик обуздал микроб. Квант пребывала в замешательстве.
— Я попытаюсь еще, — сказала она, — но, честно говоря, если бы эти хромосомы обладали обычными ДНК, что-то уже подействовало бы.
— Возможно, ДНК микробов защищены белками.
— Деление этого не показало, помнишь? Двойная спираль расплетается и расходится, впуская новую нуклеотидную пару. Иного способа нет.
Эндра нахмурилась. Что-то упущено, что-то по-прежнему не так, что-то в росте микробов, рождающих по три дочерние клетки. Как у них получается «расстегивать» свою ДНК, дополнять комплементарные нити и получать в результате три спирали? Ей казалось, что она уже как-то поняла это, но сейчас ничего не складывалось. Женщина кашлянула, потом зашлась в настоящем приступе. Легкие начали реагировать на пыль — придется немедленно приступить к лечению.
— Мы получили некоторые данные из твоих образцов, — добавила Квант. — Клетки микробов концентрируют в себе кислоту, вместо того чтобы выделять ее, как делает большинство наших клеток. Я по-прежнему нахожу только пятнадцать аминокислот, но некоторые из них…
— Я поняла! — Эндра вскочила на ноги. — Неужели ты не видишь? У этих хромосом тройная спираль! Потому-то клетка и делится натрое — каждая дочерняя нить синтезирует две добавочные, вот тебе и три новые тройные спирали, по одной для каждой клетки.
Кашель снова скрутил ее.
— Возможно, — помедлив, согласилась Квант, — Есть много способов создать тройную спираль ДНК. Например, в генах-регуляторах человека тройка А-Т-Т чередуется с G-C–C[6].
— Потому что там не четырех-, а двухбуквенный код.
Двойная спираль имеет четыре возможные пары, поскольку А-Т отличается от Т-А; точно так же как G-C не то же самое, что C-G.
— В кислотах тройная спираль наиболее стабильна, что мы и обнаружили в местных клетках, — добавила Квант.
— Так поторопись и придумай какой-нибудь тройной аналог.
Мозг Квант обладал способностью справиться с такой задачей гораздо быстрее человеческого.
— Тройная спираль, — повторила Эндра. — Она должна отлично противостоять ультрафиолетовому излучению с учетом тонкого озонового слоя планеты. Но как расшифровать белки, у которых всего две «буквы»? — Тройная спираль имеет лишь две возможные комбинации; трехбуквенные «слова» определяют всего восемь аминокислот для строения белка. — Возможно, тут используются слова из четырех букв. По две тройки на каждую позицию — это два в четвертой, то есть шестнадцать аминокислот.
— Пятнадцать, — поправила Квант, — если одна — стоп-сигнал.
