Андрей Щупов - Цветок
Торопливо одевшись, он сверился с показанием термометра и вышел в прихожую. Обулся по-хулигански - в подростковые кеды. Этого ни одна из ухаживающих за ним дам не понимала, что позволяло размышлять о них с некоторым оттенком превосходства. О них - стало быть - о дамах.
Перед уходом что-то буркнул Веронике. Ему почудилось, что он попрощался. На самом деле Марк буркнул невнятное и туманное: "Вот бы залезть на крышу. Оттуда их больше..." В этом "оттуда их больше" подразумевались, конечно, звезды. Вероника не выдала справедливого недоумения. Мудро кивнув, она заперла за ним дверь.
***
ЗОВ накатил снежной лавиной. Марк не ждал его. Он был беспечным альпинистом, застигнутым врасплох. И, как магнитная стрелка компаса, чутко развернулся, улавливая направление. По счастью, вечернее время поубавило количество автомобилей. Марк в увлечении шагал, пересекая улицы без оглядки на светофоры. Он обратился в гончую, взявшую след. Подстегивало разогретое любопытство, зуд в ногах заставлял спешить. Где-то впереди вновь замаячила возможность удивительного свидания, но на этот раз он двигался туда на своих двоих. Разум безмолвствовал. Марка звали, манили прелестным пальчиком, и он торопился, боясь опоздать, боясь дождаться момента, когда волна, настигшая его, взметнувшая на гребень, схлынет, исшипев пеной, оставив на мели надежд и ожиданий. Кроме того сегодня он ожидал большего. Уже хотя бы потому, что находился в твердой памяти и потусторонняя сила не стремилась взметнуть его над явью, уводя в миры полуосязаемого бреда. Этот вечер обещал стать особенным, так как обещал разгадку вселившегося в жизнь Марка ребуса. Да, черт возьми! - разгадку!..
Не выдерживая временами, Марк переходил на бег. Шпоры невидимого всадника наколачивали по ребрам. Нетерпение выжигало нутро, - за последнее время этой опаснейшей кислоты он выпил, по-видимому, преизрядное количество...
Неудержимое его движение оборвалось только перед высотным зданием, баррикадой перегородившим путь. Прислушиваясь к себе, он удивленно поднял голову. До сих пор ЗОВ стлался над самой землей, уподобляясь тонкой дрожащей струне. В этом месте он явственно менял траекторию, круто уходя вверх. Не тратя времени даром, Марк снова зашагал - и нужное направление, нужный подъезд отыскались сами собой. Перескакивая через три-четыре ступеньки, он взлетел на четвертый этаж.
ЗОВ зарождался здесь - в одной из четырех квартир. Марк набрал полную грудь воздуха и зажмурил глаза. Парфюмерия, мед, терпкая мята - именно такой запах исходил от ЗОВА. Помешкав, Марк развернулся. ЕГО дверь оказалась крайней слева.
Уступая настойчивости пальца, в глубине комнаты едва слышно прощебетал звонок. И тотчас застучали шаги. Марк заволновался. ОНИ спешили ему отворить! Стало быть, ждали...
- Ага! Еще один гость!.. - на Марка, улыбаясь, глядела загорелая до черноты брюнетка. Греческий профиль, огромные кольца в ушах, цепь на груди, розовое, обтягивающее мини и длинные-длинные ноги. На каблуках девушка была почти одного роста с ним. Приблизившись к Марку, она заговорщицки шепнула:
- Вы Анатолий, верно?
- Нет... Я, собственно, Марк Евгеньевич...
- Марк? Замечательно! А я Рита, - хозяйка ухватила его за руку, решительно потянула за собой. - Между прочим, вы последний. Все давно здесь.
Марк едва успел сковырнуть с себя кеды и, пройдя в гостиную, ужаснулся. Комната была полна гостей. Едва он вошел, кто-то зааплодировал и тут-же включили музыку. Большинство гостей, того же юного возраста, что и смуглянка Рита, пребывало навеселе, а потому немедленно организовали танцы. Марк ошарашенно огляделся. К такому он не был готов.
- Ну же, Марк! Осваивайтесь! - убегающая на кухню Рита помахала ему тонкой рукой.
Он вздрогнул. Смутное ощущение ошибки перебила очередная волна ЗОВА. Марк не сбился с пути. Он пришел по верному адресу. Именно здесь было назначено загадочное свидание, именно здесь ему суждено было открыть первоисточник своих необычных ощущений.
***
- Вы такой странный. Молчите и молчите... - Остренький нос Риты словно ненароком ткнулся в его ухо.
Кажется, повторялась старая история: женщины вновь начинали наперебой ухаживать за Марком. Детская его рассеянность, по-видимому, располагала к подобному поведению. Дамы любят опекать, а он, было совершенно очевидно, в такой опеке нуждался. Тотчас по приходу в гости Марк попал под самое пристальное наблюдение и, стоило ему, скажем, уронить на колени салатное крошево, как кто-нибудь немедленно уводил его в туалет или на кухню, где совместными усилиями предполагаемое пятно оттирали и уничтожали. Марк скверно танцевал, и его норовили поучить, показывая замысловатые па, знакомя с основами ритмики.
Марго или Рита, как все ее тут называли, действительно оказалась хозяйкой квартиры. Она была лет на семь младше Марка, но уже со смешком называла себя старухой. Впрочем, они все здесь величали друг дружку подобным образом. Рита справляла именины, и на день Ангела заявились все ее бывшие университетские соплеменники. Вот, собственно, и все, что удалось выяснить Марку.
Странно, но он не чувствовал себя здесь чужим. В отношении к нему преобладало радушие. Возможно, он очутился в празднующей квартирке в один из тех благоприятных моментов, когда все сыты и веселы - и даже непрочь поделиться своим счастьем с пришлым человеком. Быть среди своих - хорошо, но и в знакомствах с незнакомыми тоже имеется своя прелесть. Чужаки на свадьбах - вроде изюма в приевшейся булке. Может оказаться сладко, а может и нет. Разумеется, отношение к пришлым во многом зависит от компании. Где-то их встречают с обостренным любопытством, а где-то и с кулаками. Однокурсники Риты комплексом застенчивости не страдали и агрессивных намерений не испытывали. Марка с удовольствием хлопали по плечам, расспрашивали о работе, о хобби, о том, что читает и что любит читать. Он не походил на них, и это вызывало целую бурю восторгов. Его выслушивали со вниманием, подмигивая друг дружке, по-птичьи причмокивая губами. Мужское население более всего завидовало имени. "Кто бы моих предков надоумил, озолотил бы!.." Имя "Марк" примеряли к себе, точно небывалую шляпу. "А что, Геныч! По-моему, звучит. Марк Леонтьевич, а?.." Женское население всматривалось в гостя более пытливо, щедро одаривая улыбками, обстреливая каверзными вопросами. Впрочем, полного единодушия, конечно, не было. Пара стародавних хозяйкиных ухажеров поглядывала на гостя с откровенным холодком. Чем-то он им успел насолить, хотя и тут доминировала аристократическая вежливость. Внешне или внутренне ему были рады все. Тем более, что никто толком не знал, почему он здесь, и видимо, предполагалось, что пригласила его "старушка Марго". Что предполагала сама Рита, оставалось тайной за семью печатями, но одна из ее фраз немедленно насторожила Марка. Испробовав вишневой настойки, он признался смуглокожей гречанке, что занесла его сюда необъяснимая превратность, что никого из празднующих он не знает и что не следовало бы, наверное, злоупотреблять хозяйским радушием.
