Айзек Азимов - Справедливая замена?
Сенатор Абзуг? Разве она не проиграла выборы в 1976 году, когда победил Патрик Мойнихэн?
Я изменил историю. Я спас «Теспис», а сделав это, каким-то образом уничтожил все достижения Джона в области темпорального переноса и помог Белле Абзуг выиграть предварительные выборы от демократической партии.
Что еще? Миллионы мелких перемен, происшедших с миллионами людей, о которых мне и не суждено узнать? Если бы у меня был «Таймс» за этот же день из моего мира и я смог бы сравнить его с этим номером, то наверняка нашел бы самые разные несоответствия.
А если это так, то что стало с моей собственной жизнью?
Я чувствовал себя совершенно таким же, как и прежде. Я помнил свою жизнь такой, какой она была в другом мире, в ином временном измерении. Моя собственная жизнь. В этой у меня могли быть дети. Мой отец, возможно, еще жив. А вдруг я безработный?
И тогда я вспомнил про свою почту и понял, что она мне просто необходима. Я позвонил, чтобы пришла медсестра, и попросил ее снова связаться с Джоном Сильвой. Он должен был принести мне мою почту. У него был ключ к моей квартире. (Так ли это здесь, в этом временном континууме?) В особенности мне нужны были письма от Мэри.
Джон не пришел, а через некоторое время после обеда меня навестил доктор. Он не стал меня осматривать, а с задумчивым видом уселся на стул.
- Мистер Сильва, - заговорил наконец доктор, - рассказал мне, что вам кажется, будто пьеса «Теспис» была утеряна.
Я снова насторожился. Им не удастся запрятать меня в сумасшедший дом.
- Вы поклонник творчества Гилберта и Салливана, доктор?
- Нет, не поклонник, однако я видел несколько оперетт, включая и «Теспис», около года назад. А вы знакомы с этой опереттой?
- Да. - Я кивнул и принялся тихонько напевать соло Меркурия; пожалуй, не стоит говорить ему, что я присутствовал на спектакле «Теспис» в Лондоне в 1871 году.
- В таком случае вы не считаете, что партитура пропала? - спросил доктор.
- Очевидно, нет, поскольку мне она знакома.
Это его озадачило. Он откашлялся и попытался зайти с другой стороны.
- Мне кажется, мистер Сильва думает, будто вы считаете, что побывали в прошлом... Я чувствовал себя матадором, который сражается с быком. Мне это почти нравилось.
- Это наша с ним шутка, личная, - пояснил я доктору.
- Шутка?
- Мистер Сильва и я частенько обсуждали путешествия во времени.
- И все же, - продолжал доктор, в голосе которого зазвучало вселенское терпение, -именно по этому поводу вы решили с ним пошутить? Вы заявили ему, что ноты «Теспис» утеряны?
- А почему бы и нет?
- У вас есть какая-нибудь уважительная причина желать, чтобы ее вовсе не существовало на свете?
- Нет, естественно, нет.
Доктор снова задумчиво на меня поглядел:
- Вы сказали, что видели «Теспис». Когда это было?
- Мне трудно вспомнить точно, - пожав плечами, ответил я. - А очень нужно?
- Может быть, год назад, в декабре?
- Именно тогда вы видели оперетту, доктор?
- Да.
- Вполне возможно, что это было в декабре прошлого года.
- День был просто отвратительным, - проговорил доктор. - Когда я ходил на спектакль. Ледяной дождь. Вспоминаете?
Неужели он пытается поймать меня в ловушку? Если я сделаю вид, что вспомнил, окажутся ли его слова полнейшей чепухой?
- Доктор, - сказал я, - понятно, что я не совсем здоров, и не стану делать вид, что припоминаю все до мельчайших подробностей. А что приходит на память вам? - Я перекинул мяч на его сторону поля.
- В тот день в театре свободных мест не было, несмотря на погоду, - проговорил доктор. - Многие пришли на спектакль только потому, что играли «Теспис». Эту пьесу ставят редко, и потому мало кто с ней знаком. Единственная причина, по которой я тоже отправился в театр. Если бы партитура «Теспис» пропала и если бы речь шла о какой-нибудь другой пьесе, я бы и вовсе остался дома. Именно поэтому, придя в сознание, вы сказали мистеру Сильве, что музыки не существует?
- В каком смысле?
- Что в этом случае вы тоже не стали бы выходить на улицу?
- Я вас не понимаю.
- Вы же попали в автомобильную катастрофу, сэр.
- И потому я здесь? Вы это хотите сказать? - Я сердито на него уставился.
- Нет, сэр. Ведь мы говорим о событиях годичной давности. Речь идет о вашей жене.
Когда я услышал его слова, у меня возникло ощущение, что кто-то вонзил острый клинок прямо мне в сердце. Я попытался приподняться, опираясь на локоть, но рядом оказалась медсестра и заставила меня снова опуститься на постель. Я не заметил, когда она вошла.
- Вы помните? - спросил доктор.
Что я должен был помнить? Что могло быть самым худшим?
- Моя жена погибла?
Скажи, что это не так. Пожалуйста, скажи, что я ошибся. Однако доктор немного расслабился, вздохнул и произнес:
- Значит, вы все-таки помните.
Я перестал сражаться. В их истории было одно непонятное мне место.
- В таком случае почему я в больнице? Отвечайте!
- Значит, вы не помните?
- Скажите.
Он собирался заставить меня посмотреть реальности в глаза. Его реальности. Реальности этого временного пути. Я ждал, что он скажет.
- С того самого момента вы находитесь в состоянии депрессии. Вы пытались совершить самоубийство. Мы вас спасли. И постараемся вам помочь, - пообещал он.
Я не шевелился. Молчал. Разве кто-нибудь в состоянии мне помочь? Мне удалось изменить историю. Но я не могу вернуться назад. Я получил «Теспис». И потерял Мэри.
Примечания
1
Греческий поэт, 6 век до нашей эры. (Здесь и далее примеч. пер.)
2
Сэр Уильям Гилберт (1836 - 1919) - английский драматург и поэт; сэр Артур Салливан (1842 - 1900) -английский композитор.
3
Парамнезия, ложная память, когда новые впечатления кажутся уже пережитыми в прошлом (фр.).
