Николай Романецкий - Полдень XXI век 2009 № 06
Интересно, Ван уже в порту? Стоит и смотрит в небо, в ожидании, когда падающая звезда замрет и в его жизни все изменится? Увы, с сегодняшнего дня и на весь период предполетной подготовки звезды разочаруют старика — они начнут возвращаться на небо.
Не лезет из головы эта история. Уйти и не смочь вернуться. А ведь море практически ничем не отличается от космоса. Те же острова — планеты, те же ветры, надувающие паруса. Только солнечные. Разгон — от солнца, торможение — по направлению к нему. Кинетические траектории рассчитываются только таким образом.
В космосе не бывает прямых путей. И не надо утверждать, что корабль на этапе разгона толкает не ветер, а сила давления света, — это пошло и противоречит традициям. Я потянулся еще раз, активировал терминал и сформулировал запрос.
Имя «Ван дер Декен» упоминалось, в основном, в связи с событиями тридцать шестого года. Когда во время испытаний по-зитронного двигателя орбитальная станция с аннигиляционным модулем на борту просто исчезла со сканеров и объективов камер и отсутствовала в течение тринадцати дней. А после обнаружилась в верхних слоях атмосферы, уже не поддающаяся корректировке, сошла с орбиты и затонула в южной Атлантике.
Я знал эту историю. Она послужила толчком к глубокой разработке теории детерминированно хаотических процессов, которые, в частности, протекают в аннигиляционной камере. Именно с тех пор запуск позитронных ускорителей осуществляется как можно дальше от мощных источников гравитации, по возможности — вне плоскостей эклиптик планетарных систем. С тех пор мы пользуемся парусами.
Еще я слышал о целом ряде необъяснимых явлений, которые связывали с аварией модуля. Сейчас я прочитал о странном паруснике средневековой конструкции, обнаруженном в районе мыса Доброй Надежды с единственным человеком на борту. В статьях проводились аналогии с древним морским поверьем о Летучем Голландце, обсуждалась вероятность фальсификации и были опубликованы фотографии корабля и его капитана. Жесткое обветренное лицо с чуть золотистой пенковой трубкой в углу рта.
Изображенный человек мог быть моим вчерашним собеседником, только младше на сорок три года. А мог и не быть. Судя по материалам, интерес к этой истории угас в течение полутора-двух лет. Развенчанные легенды никому не нужны.
Я покачал головой и принялся за завтрак, в уме рассчитывая календарную матрицу. Семнадцатое апреля было понедельником в семьдесят втором году двадцатого и шестнадцатого века. Тысяча пятьсот семьдесят второй… Полтысячи лет — однако…
Меня уже ждал кар.
Свойство динамических нелинейных систем при незначительном влиянии приводить к большим и непредсказуемым эффектам где-нибудь в другом месте и в другое время романтичные предки назвали «эффектом бабочки». Мой «мотылек» замер на геостационарной орбите, подобрав крылья, как парусник на рейде. На нем уже оканчивали монтировать оборудование, позволяющее управляемо воздействовать гравитационными полями и редкими элементарными частицами типа нейтрино на процессы, протекающие в реакторе.
Особо не вникал в физику, но теоретики гарантировали, что новый двигатель сможет пренебрегать релятивистскими законами. Главное — все эксперименты должны проводиться подальше от Солнечной или любой другой системы. Поход обещает стать занимательным.
За полчаса до старта челнока я нашел вчерашнего стюарда. На мой вопрос он только пожал плечами:
— Ван иногда отирается здесь сутками, а иногда — пропадает больше чем на месяц.
Ван, Ван, ты отличаешься от Одиссея только тем, что тому посчастливилось вернуться, когда сложенные о нем мифы еще не забыли. Все мы когда-нибудь возвращаемся.
Где-то подо мной уже ревели старые добрые реактивные приводы. До вдавливающей в кресло перегрузки оставалось чуть больше десятка секунд. Возвращаться иногда страшно.
Все-таки жаль. Жаль, что я не смог оставить жетон старику Ван дер Декену…
Виктор Инкин
РАБОЧИЙ ДЕНЬ[5]
Солнечный лучик заглянул в окно и упал на лицо Андрюхе. Андрюха зажмурился и проснулся. Полежал несколько минут, потом потянулся и энергично спрыгнул с кровати. Начинались новое утро и новый рабочий день.
Первым делом он прошлепал босыми ногами к окну, отдернул штору и выглянул наружу. Его новенький 600-сильный «лендровер» стоял на месте. Да и трудно представить, чтобы кто-то угнал его с огороженного двора Андрюхиного особняка. Андрюха каждое утро подходил к окну вовсе не для того, чтобы удостовериться, что машина на месте, а просто полюбоваться своим красавцем. Вороненая сталь отливала металлом, никелированные обводы блестели на солнце, тонированные стекла загадочно смотрели на окружающих. Андрюха всего месяц назад купил эту машину, и это был его идеал, воплощенная мечта, то, о чем он мечтал, когда впервые взял в руки перфоратор и пошел зарабатывать свои первые самостоятельные деньги. Уже месяц он являлся владельцем новенького металлического чуда и все никак не мог поверить, что мальчишеская мечта его стала явью. Через его руки прошло много джипов, от маленьких «чероки» и «террано» до громоздких «шевроле» и «лендкрузера», и ни один из них не мог сравниться с его новеньким «лендровером». Такая машина и на шоссе кого хочешь сделает, и по самым крутым сопкам пройдет, и через любое болото проберется…
Андрюха тряхнул головой, отгоняя от себя мечты, и направился в ванную. Он вообще не любил долго размышлять, а тем более мечтать, предпочитая действовать. И сейчас он, насвистывая какой-то рок-мотивчик, принял горячий душ, затем холодный, насухо растерся огромным мохнатым полотенцем и не торопясь принялся бриться.
В дверь ванной постучала жена.
— Андрей, на работу опаздываешь!
Андрюха заторопился, порезался, затем успокоился, закончил бритье, умылся, мазнул по щеке ваткой с йодом и вышел из ванной. Быстро оделся, завязал галстук, прошел на кухню. Завтрак уже ждал его на столе: яичница из пяти яиц с помидорами, хлеб, ветчина, сыр. Андрюха с аппетитом умял яичницу, закусив огромным сэндвичем с ветчиной, выпил большую кружку кофе и заторопился. Поцеловав жену: «Пока, Настюха, до вечера», — он наспех рассовал по карманам с полдюжины мобильников, захватил пакет с обедом и выбежал из комнаты. Сбежав с крыльца, он увидел, как за забором садится в свой красный 400-сильный «мазерати» его сосед Серж, старый друг и однокашник. Махнув рукой и получив такое же приветствие в ответ, Андрюха подошел к своему «лендроверу».
Машина приветствовала его троекратным миганием фар и негромким коротким сигналом. Андрюха открыл дверцу и плюхнулся на кожаное сиденье. Устроившись поудобнее, повернул ключ зажигания. Мотор завелся с четверти оборота и тихо заурчал. Андрюха бросил взгляд на часы. Девять ноль-ноль. Рабочий день начался.
