Вячеслав Пальман - «На суше и на море» - 71. Фантастика
— Ошиблись, Генри. Может быть, русские и не изучают ионосферу, зато они усиленно изучают материк. А для чего? Такой вопрос вы не задавали себе? Это же идеальный полигон…
— Стоп! — Генри поднял руку. — Не хочу говорить на эту тему, Перселл. И ради бога, ответьте мне на один вопрос: кто вы?
— Ученый. И писатель.
— Ваши убеждения не мешают науке?
— Нисколько. Они помогают понять сущность событий.
— И все-таки я вам советую: пошлите вы политику к черту.
— Вы наивны, Хопнер. Русские — это реальная опасность.
— А Старков? Мой друг Алэк?…
Капитан пожал плечами.
Крупное, открытое всем чувствам лицо Хопнера сделалось растерянным. Он слушал, не веря ушам своим. Чему учит этот Перселл? Подозрительности, неверию, вражде, ненависти? Разве можно жить, любить, радоваться, если думать таким образом?
— Вот что, Перселл, — сказал командир, стараясь подобрать слова помягче, — вы наговорили много лишнего. Я постараюсь забыть этот разговор. Экипаж «Снежной кошки» вне подозрений.
— Позволю себе остаться при своем мнении.
— Мнения я не контролирую. Но действия…
Машина шла медленно, но кабину часто встряхивали толчки. Видимо, они забрались в зону разломов.
Джой посигналил Старкову, и снегоход остановился.
— Ваша смена, Перселл, — сказал младший Хопнер, выглядывая из кабины. — Выгружайтесь, Алэк уже свернул канат. Кажется, «белый провал» исчезает. Ветер, поземка и все такое.
Открылась дверь, и Старков перемахнул через порожек.
— Промерз до костей, — сказал он, с трудом шевеля губами.
Командир хотел было сказать, что смена отменяется, но что-то заставило его промедлить полминуты. И за это время высокая фигура Перселла скрылась за дверью. Злорадное чувство шевельнулось в сердце Хопнера. При всем природном благодушии он не мог заглушить недоброе чувство к этому человеку.
Командир пошел в кабину. Увидел, как впрягся Перселл, тронул поезд. Тащитесь, сгибайтесь от ветра, капитан!
Джой и Алексей затеяли в кузове веселую игру. Через неплотно прикрытую дверь Генри слышал взрывы смеха. Ничто не омрачает их душу. Сказать о разговоре с капитаном? Нет!
Хопнер толкнул дверь.
— Эй, вы!
Джой просунул голову в кабину.
— Хелло, Генри?
— Слушайте, что я вам скажу. — Генри говорил, не поворачиваясь. Он все время смотрел вперед. — Так вот, человек, который идет там, на веревке, — писатель. Будет писать о нас книгу.
— О-о! — Джой посмотрел на Старкова, потом через стекло на Перселла с таким вниманием, словно увидел его впервые. — Значит, мы обеспечили себе бессмертие.
— Я тут прижал его. Мы кое в чем не сошлись, ну я и понял, что он не только ученый.
— Это точно, — подхватил Джой. — Интеллект так и брызжет. Придется уступить ему свою постель. Ближе к печке.
Генри быстро обернулся.
— Тебя это не удивляет, Алэк? — спросил он, заметив на лице Старкова скорее озабоченность, чем любопытство.
— Видишь ли. Генри, я еще на станции обратил внимание…
Старков не договорил. Где-то впереди возник гул. Низкий, басовитый, он с невероятной быстротой приближался и нарастал с такой мощью, что хотелось броситься плашмя на пол и закрыть голову руками. Генри нажал кнопку сирены, но даже сам не услышал ее воя. Тогда он включил зеленую фару. Перселл уже бежал к ним, бросив лыжи. Страшный гул достиг апогея. Небо и лед вибрировали. Все зашаталось. Дверь раскрылась, капитан схватился за косяк и упал внутрь. Лицо его было белее снега.
Снегоход качался, как шлюпка в штормовом море. Гул пролетел под ними или над ними, тугая волна звука растаяла. Лед качнулся еще, еще, снегоход завалился на левый бок, уткнулся в снег. Все затихло.
— Снеготрясение, — определил Джой, когда озабоченное лицо брата высунулось из кабины. — Было уже такое.
— А звук? Этот трубный глас, от которого холодеют внутренности! Тоже было?
— Да, — сказал Алексей. — В районе Мирного, когда от ледника оторвался и ушел в море айсберг величиной с целое государство.
— То в море. А вот что могло греметь здесь, в ста милях от ледника Росса?
— Внутренняя передвижка льдов. В общем включай рацию, Уолтер не мог не слышать, он должен нам объяснить, в чем дело.
Джой включил передатчик. Три минуты спустя подозвал Алексея. Они еще повертели ручку настройки, но ничего, кроме грохота, писка и шипения, из динамика не доносилось.
— Бесполезно, — сказал Генри. — Магнитное возмущение. Смотрите… — Он снял предохранитель с компаса. Стрелка нервно дернулась и тотчас прилепилась к донышку слева от знака «норд».
— Теперь придется ориентироваться только по жирокомпасу, — сказал Старков. — Этот не подведет.
Он посмотрел на пояс Перселла и с удивлением перевел взгляд на лицо капитана. Тот сразу понял, но все-таки ощупал руками пояс спереди, сзади и побледнел.
— Не знаю… Может быть, там, около лыж…
Жирокомпаса не было.
Алексей, Джой и капитан Перселл с зажженными фонарями, хотя и было относительно светло, прошли несколько метров до того места, где лежали брошенные лыжи, ощупали каждый сантиметр снега, но прибора не обнаружили. Пурга выла на полный голос.
— Вспоминайте, Перселл, — приказал Генри, когда экипаж собрался в кузове. — Итак, вы взяли его у Алэка… Где взяли, в каком месте?
— Я не помню, — сказал Перселл.
— Вот здесь, у дверей, — подсказал Старков.
— Я не уверен… — капитану показалось, что его обманывают.
— Он держал его в руке, — сказал Алексей. — В левой, потому что правая была занята фонарем. Это я вижу, как сейчас.
Хопнер-старший взорвался:
— Где прибор, капитан?
— Не помню… Кажется, я его не брал у Старкова.
— О черт! Не брал! А как же вы пошли на смену без прибора? Куда вели нас? Или вы не смотрели на волчок?
— Не кричите на меня, Хопнер. Дайте подумать. Да, не смотрел.
— Идти без компаса в буран — это значит по кругу. По кругу диаметром в три тысячи миль. Где мы теперь?
— Постой, Генри. — Старков принес магнитный компас. — Стрелка указывает влево. Магнитный полюс и должен быть слева по ходу.
Хопнер немного успокоился.
— Значит, мы еще не сбились. Лишнее подтверждение, что жирокомпас находился у вас, капитан. Вы потеряли его, когда бежали назад. Или раньше?
— Не знаю, не знаю… — Перселл выглядел очень растерянным.
Снова обыскали снег, буквально перевернули его на довольно большой площади. Снова пытались связаться с южным полюсом, с береговой базой. Радиосвязи не было.
— Вчера я прикидывал: до промежуточной базы у Бирдмора оставалось около восьмидесяти миль, — сказал Старков. — Двое суток ходу. Будем придерживаться магнитного компаса с поправкой, а проглянут звезды, пойдем по звездам.
