Айзек Азимов - Галлюцинация
Теперь он понял: Другому Сэму не удалось наладить контакта потому, что люди, которым он являлся, его пугались. Они сомневались в собственном душевном здоровье. Их ум цепенел от страха. Они теряли способность к восприятию. Другой Сэм все реже пытался наладить общение, хотя до конца от своей идеи не отказался.
- Но со мной же ты говоришь, - сказал Сэм. Сэм отличается от всех прочих. Он не боится.
- Неужели ты не мог их вначале успокоить, расслабить и лишь потом начинать разговор?
Не получилось. Исполненный ужаса разум отвергал все на корню. Попытка вмешаться
в сознание людей могла причинить им вред. Нельзя причинять вред мыслящим существам.
- О чем ты хотел говорить, Другой Сэм?
Желание, чтобы его оставили в покое. ОТЧАЯНИЕ! Отчаяние было больше, чем мысль. Отчаяние было эмоцией, сильным, пугающим ощущением. Сэм почувствовал, как на него навалилась тяжелая безысходность... но она не являлась частью его самого. Он остро чувствовал отчаяние поверхностью своего сознания, но глубже, там, где помещалась самая его суть, он оставался спокоен.
- Мне показалось, - с любопытством сказал Сэм, - что ты теряешь надежду. Почему? И вообще, разве мы тебе мешаем?
Люди построили Купол, очистили от жизни огромную часть планеты. Теперь они хотят построить энергетическую станцию на орбите нейтронной звезды и выкачивать энергию через гиперпространство к жаждущим ее мирам. Это неизбежно повлечет за собой строительство новых станций. Что тогда произойдет с ДОМОМ? (Другой Сэм как-то назвал эту планету, но единственное понятие, которое смог найти в своем сознании Сэм, было слово ДОМ, а под ним билась мысль: НАШ, НАШ, НАШ.)
Эта планета - ближайшая удобная база для освоения нейтронной звезды. Сюда прибудут новые люди, построят новые Купола и уничтожат Дом.
- Но вы же можете повлиять на наше сознание, даже если кое-кому придется причинить вред, так?
Если они попытаются это сделать, люди посчитают их опасными и начнут с ними бороться. Они вызовут военные корабли и уничтожат всю жизнь на планете с большого расстояния, после чего поселятся здесь сами. Это видно по сознанию людей. У них было жестокое прошлое, они не остановятся ни перед чем.
- Но что я могу сделать? - спросил Сэм. - Я всего лишь ученик. Я провел здесь несколько дней. Что я могу сделать?
Страх. Отчаяние.
Сэм перестал воспринимать посторонние мысли, все тонуло под густым слоем гнетущего ужаса.
Ему стало жалко этот мир. Они никому не угрожали. Они не хотели вредить тем, кто сюда пришел, хотя могли это сделать.
На их горе поблизости оказалась нейтронная звезда. Они не виноваты в том, что встали на пути осваивающего космос человечества.
- Дай мне подумать, - сказал Сэм.
Он думал и чувствовал, как за ним наблюдает другой разум. Временами его сознание делало скачки, и он понимал, что ему подсказывают.
Зародилась слабая надежда. Сэм уловил новую мысль, но не был уверен, что правильно ее истолковал.
- Я постараюсь, - неуверенно произнес он.
Взглянув на часы, мальчик чуть не подпрыгнул. Прошло гораздо больше времени, чем он предполагал. Отпущенные ему три часа почти истекли.
- Мне пора возвращаться.
Сэм снова открыл корзинку, вытащил термос с водой и сделал несколько жадных глотков. Затем засунул термос под мышку, достал из корзинки обертки из-под бутербродов и запихал их в карман.
Другой Сэм задрожал и стал расплываться. Дым рассеивался, терял форму и наконец растворился.
Сэм застегнул корзинку, снова перебросил ремешок через плечо и повернулся к Куполу.
Сердце оглушительно колотилось в груди. Хватит ли ему мужества осуществить свой замысел? А если хватит, получится ли так, как он планировал?
Старший Коридора его уже ждал. Выразительно глядя на часы, он произнес:
- А ты у нас, оказывается, любишь точность.
Губы Сэма напряглись. Стараясь, чтобы его ответ не прозвучал вызывающе, мальчик произнес:
- У меня было три часа, сэр.
- Из которых ты использовал два часа и пятьдесят восемь минут.
- Это меньше чем три часа, сэр.
- Вот как? - Старший Коридора говорил холодным, недружелюбным тоном. - Доктор Джентри хочет тебя видеть.
- Да, сэр. Для чего?
- Он не сказал. Мне не нравится, что ты с первого дня начал рассчитывать время по секундам, Чейз. Мне вообще не нравится твое поведение. Мне не нравится, когда начальство вызывает к себе моих курсантов. Усвой на будущее: если ты собираешься мутить воду, в моем Коридоре тебе не место, понял?
- Да, сэр. Только в чем я провинился?
- А это мы скоро узнаем.
Сэм не видел Доналда Джентри с того самого дня, когда впервые пересек границу Купола. Доктор Джентри по-прежнему выглядел добродушным и приветливым. Ничто в его облике не указывало на перемену настроения. Он сидел за столом в своем кабинете, Сэм стоял перед ним, так и не успев снять с плеча корзинку.
- Как поживаешь, Сэм? Все в порядке?
- Да, сэр.
- Тебе здесь интересно, или по-прежнему хочешь заняться чем-нибудь другим? В ином месте?
- Нет, сэр, - честно ответил Сэм. - Меня здесь все устраивает.
- Не иначе как ты всерьез заинтересовался галлюцинациями?
- Да, сэр.
- Ты уже кое-кого здесь об этом расспрашивал, так?
- Для меня это интересная тема, сэр.
- Потому что ты хочешь изучать человеческий мозг?
- Любой мозг, сэр.
- Ты уже выходил за пределы Купола, не так ли?
- Мне сказали, что это не запрещено, сэр.
- Не запрещено. Хотя мало кто рвется туда с первого дня. Видел что-нибудь интересное?
Поколебавшись, Сэм сказал:
- Да, сэр.
- Галлюцинацию?
- Нет, сэр, - ответ прозвучал очень уверенно.
Джентри некоторое время пристально смотрел на Сэма. Глаза его стали жесткими и задумчивыми.
- Не хочешь ли рассказать мне о том, что увидел? Только честно.
Сэм вновь заколебался. Затем он произнес:
- Я беседовал с обитателем этой планеты, сэр.
- Ты хочешь сказать, что здесь живут мыслящие существа?
- Да, сэр.
- Послушай, Сэм, - произнес Джентри. - У нас с самого начала имелись в отношении тебя кое-какие сомнения. Характеристика Центрального Компьютера не вполне нас удовлетворяла, хотя кое-что меня заинтересовало, и я решил попробовать. С момента твоего прибытия мы держали тебя под коллективным наблюдением. Мы продолжали следить за тобой, когда ты отправился гулять по планете.
- Сэр, - с негодованием произнес Сэм, - я усматриваю в этом вмешательство в мою частную жизнь.
- Безусловно. Так оно и есть, но мы работаем над чрезвычайно ответственным проектом и вынуждены временами идти на подобные нарушения. Мы видели, как ты в течение долгого времени беседовал с висящей в воздухе картинкой.
