Тимур Ваулин - Зеро
Всякий раз, углубляясь в жерло коридора, директор останавливался, разражался странною улыбкой, оборачивался назад и только после этого продолжал свой путь. А путь ему предстоял долгий, ибо коридоры на заводе были бесконечны.
Но в одном из них, похожем на корабельный скелет с выступающими ребрами-шпангоутами и огнетушителями на каждом ребре, Семена Степановича уже поджидали. Некто, укрывшийся за поворотом, стоял, слившись со стеной и подняв над головою нечто.
А Бабышев, ничего не подозревая, медленно шел по коридору, считая пеногоны.
Некто занес нечто за спину...
Директор сделал шаг, еще, еще и получил сильный удар по голове чем-то тяжким и тупым.
Он сел на пол, обхватил голову руками и сквозь великий гуд различил трагический шепот:
- Не тот!..
Когда Бабышев пришел в себя, рядом никого не было, если не считать огнетушителя с большущей вмятиной, валявшегося рядом. "Атташе-кейс" исчез бесследно. Директор встал на ноги, ухватил пеногон и, волоча его за собой, побрел в глубь коридора.
- И-и... это что ж, трахтуром на него наехали?! - охнула старуха уборщица, завидя приближающегося директора.
- Нет, мать, это им по голове ударили, - вяло отвечал Бабышев.
- Да нешто чугунная попалась, голова-то?
- Не знаю, мать, может, это огнетушитель слабый подвернулся.
- Так помять, так помять! А я тебе скажу, сынок, огнетушители у нас и впрямь особенные: их из почтовых ящиков делают. Как план шибко поперевыполняют, глядь - на каждом гвозде по огнетушителю - и в туалетах, поди, вешают. Зато, как аврал или премия горит, они, огнетушители эти, обратно в ящики переделываются. Но так помять, так помять! И куда дирекция смотрит?!
- А куда она смотрит, мать?
- А куда ж ей смотреть, как директора уж полгода нету. Вот Михаил Галактионович, земля ему пухом, вот человек был! Все вот так в рученьках своих придерживал. Чуть кто что, а он уж тут как тут: хлоп - и нету. Одна беда: рукоприкладством страдал. Всех бил - и мужиков, и женщин. Кулак у него тяжелый был - с одного удара скулу на затылок сворачивал, а случалось - и кости ломал. За опоздания свалку разгребать гонял, за брак - туда же, на свалку. Одни сгребают, другие разгребают - работы всем хватало. Ну, это... чего ж о покойниках плохо говорить? Зато при нем зарплату каждый год на три рубля поднимали и работали на совесть: по миллиону ящиков давали. А сейчас!
- Что сейчас? Неужто совсем пропали без директора?
- Ну, скажешь - пропали! Были тут двое. Один как пришел, так с порога и заверещал: "Я, дескать, наведу порядок! Возьму дела за последний месяц, запрусь в кабинете, месяц их изучать буду, а потом выйду и выгоню всех негодяев, а бездельникам такую кузькину мать покажу, что коровьим навозом заплачут по теплому унитазу!!" Так и сделал: заперся. А через месяц, и правда, выходит. Весь от табака желтый, рубаха жеваная. Сложил тихонько дела на стол, вышел незаметно, да так с тех пор его и не видели - ни дома, ни в министерстве. Пропал, одним словом. Через месяц другого прислали молодой такой, конопатый, из хитрых. Так и не зашел в свой кабинет, а сразу по цехам пошел - знакомиться с производством. Да там где-то и затерялся. Короче, опять ни-в-доме-ни-в-парткоме. И с тех пор нет у нас директора...
- Постой, мать. Так, говоришь, первый желтым вышел?
- Ну да... зубы и руки... заросший...
- А другой конопатый?
- Как малец. В нашей деревне... Эй, сынок, ты куда?! Огнетушитель оставь!
Бабышев почти бежал. Знакомые коридоры оставались позади, ступеньки только и мелькали. Лицо директора полно было какой-то угрюмой решительности. Он, подобно смерчу, пронесся через приемную.
- Семен Степанович? Вы откуда так? - тревожно спросил и.о.
- Изыди, выдвиженец! Прочь с престола!
- А я тут портфельчик нашел. - И.о. выложил на стол директорский "кейс". - Иду я себе, иду, а он лежит. Вот я и...
- Лежит, говоришь?!
- Так точно и лежал.
- А ну, пошли со мной.
- Куда?!
- Порядок насаждать!
- Где? Какой порядок? Зачем?..
- Вели-икий порядок! - рокотал директор. - А ну, вылезай!
Они появились в приемной.
- Эй, вислоухие, встать всем! - скомандовал Бабышев.
Никто не встал.
- Ну ты, убогий, скажи им! - директор ухватил и.о. за воротник.
- Вста-а-а-ть!! - зажмурив глаза, заверещал тот.
Все подчинились.
- Слушать всем! Я объявляю Великий поход за порядком. Мы будем: а) давить в зародыше, б) - уничтожать на корню, в) - сжигать дотла, г) ломать и безжалостно выбрасывать. Наш лозунг "Долой ретроградов и бездельников!". Итак, великий разрушительный поход!
- А зачем? - робко спросил кто-то.
- Кто сказал "зачем"?! - истерично закричал Бабышев, ухватил пишущую машинку, с трудом поднял и грохнул оземь.
- Я спрашиваю, кто сказал "зачем"?! - крикнул директор, сжав кулаки, приподнимаясь на носках.
Никто не признавался.
- Ну ты, опричник, - Бабышев толкнул вперед и.о., - живо найти!
Вобрав голову в плечи, и.о. засеменил меж людских шеренг. Дойдя до конца, он схватил первый попавшийся рукав и потащил за собой.
- Эта, что ли?! - изумился директор.
- Так точно, эта.
- Что ж это вы, бабуся? Непорядок! Отпустить.
Бабышев смахнул стопку бумаги, заложил одну руку за спину, другую за лацкан, сложился вдвое и зашагал вдоль рядов стоящих навытяжку людей.
- Итак, суть дела изложена. Теперь о морали.
Кругом летала бумага, собираясь в стайки и кружа, как листья в ноябре.
- Никакой пощады, подчинение лично мне. Если я поверну назад... пусть мне будет хуже. Ура!
- Ура-а!!!
- За мной, галопом, побежали!..
Коридоры, казалось, накренились в одну сторону, так что людская толпа текла по наклонной плоскости. С каждым новым коридором она увеличивалась в размерах, и скоро людей там стало так много, что хватило бы на два плацкартных вагона в последнюю неделю августа.
Толпа галопировала по коридорам, катилась по узким лестницам, издавая единый топот, единый гул, и коридоры были полны этого гула.
Некоторые уже обзавелись портретами Бабышева и лозунгами "Долой ретроградов и бездельников!".
Один только раз толпа остановилась: директор, бежавший впереди, зашел на минуту в уборную. Толпа, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо ждала. Наконец появился директор, и Великий поход за порядком продолжился.
Толпа прикатилась к КБ. Здесь Бабышев велел остановиться. Он тихо отворил дверь - так, что его не услышали.
- Ну, привет, самородки! - зловеще произнес он.
Отозвался молодой человек с умными глазами:
- Здравствуйте, товарищ?..
- Ба... кунин.
- Очень приятно. Вы по какому заказу?
- Чего новенького изобрели? Налево, из ширпотреба?
- Есть звонок дверной в форме женской груди.
- В форме чего?!
