Фрэнк Херберт - Семенной фонд
- Ты устал, - сказала она. - Что, сегодня был трудный день?
- Тяжелая работа, - ответил Краудар.
Он восхищался ее манерой говорить. В ее распоряжении был богатый набор слов. Некоторые из них он слышал на собраниях и во время обсуждения ее выбора своего мужа. У нее были слова для вещей, которых он не знал, но она также знала и то, когда лучше говорить телом, а не при помощи голосовых связок. И она знала о мышцах его спины.
И в эти минуты Краудар почувствовал к ней такую любовь, что спросил себя, не проникли ли ее пальцы в его тело.
- Мы нагрузили лодки уловом, - сказал он.
- Мне сказали сегодня, что скоро нам нужны будут еще сараи для хранения улова, - сказала Хонида. - Но они не знают, сколько людей им выделить для этого.
- Еще десять сараев, - добавил Краудар.
Она передаст эту цифру дальше, он знал это. Как бы то ни было, но это необходимо сделать. Другие техники прислушиваются к Хониде. Многие ученые презирали ее, и это можно было расслышать под слащавостью их голосов. Возможно, из-за того, что она выбрала себе в мужья Краудара. Но техники прислушивались к ней. Сараи необходимо построить.
И их необходимо заполнить до того, как уйдут косяки троди.
И в этот момент Краудар понял, что знает, когда закончится лов, но не как какую-то конкретную дату, а как нечто, имеющее физическую форму, к нему можно протянуть руку и прикоснуться. Ему очень захотелось найти слова и объяснить это жене.
Хонида закончила массаж постукиванием, потом села рядом с ним и прижалась головой с темными волосами к его груди.
- Если ты не слишком устал, то у меня есть кое-что, что я хотела бы показать тебе.
С нарастающим удивлением Краудар вдруг заметил в Хониде какое-то скрытое возбуждение. Неужели это касается гидропонических садов, где она работает? Его мысли тут же направились к "этому месту", на которое ученые возлагали все свои надежды, где они собрали большие растения, прекрасные, пышно ветвящиеся, отобранные из растительного изобилия Матери-Земли. Может, они наконец-то добились чего-то важного? Неужели в конце концов найден способ, чтобы приспособить это место к себе?
В это мгновение Краудар ощутил себя первобытным дикарем, который желает помириться со своими богами, почувствовал надежду, подобную той, что ощущает крестьянин к своей земле. Даже моряк знает ценность земли.
Впрочем, на него и Хониду возложена ответственность. Он кивнул вопросительно в сторону спальни, где спали близнецы.
- Я все подготовила... - Она рукой указала в соседнюю комнату. - Они могут услышать.
"Итак, она все задумала заранее". - Краудар встал и протянул руку в ее сторону.
- Ну, показывай.
Они вышли в темноту ночи. В городке сейчас было тихо: он слышал далекие звуки, доносящиеся с реки. На мгновение ему показалось, что он расслышал стрекотание сверчка, но рассудок сказал ему, что, скорее всего, это просто потрескивание остывающего ночью металла дома. Он посмотрел вверх, тоскуя по луне.
Хонида принесла один из аккумуляторных электрических фонарей вроде тех, что используют техники во время аварийных ночных вызовов. Увидев этот фонарь, Краудар понял, что, наверное, та загадочная вещь, которую жена хочет показать ему, очень важна. У Хониды был крестьянский инстинкт бережливости. Просто так она не станет расходовать энергию фонаря.
Вместо того чтобы вести его к зеленым огням и стеклянным крышам гидропонических садов, она направилась в противоположную сторону, к глубокому ущелью, пробитому в скалах рекой на пути к морю.
На их пути не было никакой охраны, только время от времени встречались каменные вехи и уродливая местная растительность. Она быстро, ни слова не говоря, провела его к ущелью и узкой тропинке, которая, как он знал, вела вниз к уступу, который нависал над водопадом.
Краудар, следуя за призрачной фигуркой жены, вдруг заметил, что дрожит от возбуждения. Свет ее фонаря вспугнул светлячков. На уступе было холодно, и чуждые очертания местных деревьев открывались в смутном свете фонаря, наполняя Краудара беспокойством.
"Что же обнаружила Хонида... или создала?"
С растений капала влага. Грохот реки стал громче. Они вдыхали ледяной воздух, наполненный брызгами и причудливыми запахами.
Хонида остановилась, и Краудар задержал дыхание. Он прислушался. Но слышен был только рев реки.
Несколько секунд он не мог понять, что Хонида направила оранжевый луч фонаря на то, что обнаружила. Это растение с толстым стеблем, похожее на одно из туземных, низко пригибалось к земле, на равномерных расстояниях друг от друга были видны желто-зеленые выросты.
Медленно понимание обнаруженного начало проникать в его сознание. Краудар узнал темный тон зелени, узнал способ, которым крепились листья к стеблю, массу желто-коричневых шелковистых пучков, а под ними - маленькие клубни.
- Маис, - прошептал он.
Тихим голосом, выбирая слова, понятные Краудару, Хонида объяснила, что она сделала. Он понял ее, понял, почему она это сделала украдкой, здесь, не говоря об этом ни одному ученому. Он взял у нее фонарь и направил луч света на растение, наклонился и внимательно присмотрелся. Это означало конец всему, что ученые считали благом. Это означало конец их планов относительно "этого места".
Краудар увидел в этом растении своих потомков. Возможно, у них будут огромные головы, лишенные волос, широкие толстогубые рты. Быть может, их кожа станет фиолетовой. Они станут коротышками - он знал это.
Свидетельство тому - то, что сделала Хонида прямо здесь, на этом нависавшем над рекой уступе. Вместо того чтобы отбирать большие прямые стебли с продолговатыми округлыми початками, похожими на земные, она стала проводить опыты с семенами маиса, едва не погубив его. Она выбрала больные, чахлые растения, которые едва были способны дать семена. Она выбрала те растения, на которые "это место" повлияло больше всего. А из них она отобрала в конце концов те, которые развивались здесь так, как и местные растения.
Это был туземный маис.
Хонида отломила один из початков и очистила его.
В рядах семян зияли пустые места, а когда она раздавила одно семечко, вытек фиолетовый сок. Краудар узнал запах хлеба.
Здесь было то, на что никогда не пошли бы ученые. Они до сих пор пытаются превратить это место в другую Землю. Но это было просто невозможно. Он подозревал, что соколы первыми поняли это.
Как сказала Хонида, ей и Краудару отпущен небольшой срок жизни. Их дети могли бы считаться больными по стандартам Земли. Их потомки изменятся способом, который отринет надежды тех, кто задумал эту экспедицию. Ученые с ненавистью примут его и попытаются не допустить его осуществления.
