Валерий Гвоздей - Клуб любителей фантастики, 2013
1'2013
— С добрым утром, милая! Как спалось?
— Здравствуй, любимый! Не знаю… я почти не спала. Знаешь, всё какие-то мысли крутились в голове, беспокойство…
— О чём?
— О работе. Этот последний проект не даёт мне покоя. Я не знаю, как свести воедино собранный материал. Вернее, как бы я не интерпретировала разрозненные факты, вывод всегда однозначен и, при этом, совершенно дик и невозможен.
— Что такого ты насобирала, не понимаю? Расскажи подробней.
— Нет, не сейчас. Извини, я должна сначала сама разобраться.
— Ну, хорошо. Мне тоже нужно работать. До связи вечером, целую!
Экраны мониторов, расположенных за десятки километров друг от друга, опустели. Веб-камеры фиксировали теперь только интерьеры двух комнат. Разных, но неуловимо похожих: в его квартире мебель, светильники, бытовая техника и другие предметы были выполнены в стиле округлого «ретро», девятнадцатый-двадцатый век; у неё угловатый «модерн» — металл, стекло и пластик. Но и там и там полки стеллажей заставлены книгами — у него настоящими бумажными изданиями, она же предпочитала аудиоформат. Хотя оба давно не брали их в руки — в Сети читать и слушать намного удобней, даже во время работы.
— С днём рождения, любимая! Ты получила подарок и цветы?
— Спасибо, родной! Это так мило с твоей стороны, мои любимые тигровые розы! Я буду наслаждаться их запахом… долго…
— Ты снова грустишь? Не надо, прошу тебя. Жизнь прекрасна и удивительна!
— Конечно, дорогой мой. Только вот… мне что-то совсем одиноко последнее время. Ты… хотел бы… встретиться?
— Что? Встретиться?! Это невозможно, ты же знаешь. Как тебе такое могло прийти в голову?!
— Прости…я переслушала недавно «Праздник» и очень завидовала его героям. Они такие живые по сравнению с нами! Всегда вместе, хотя им тоже мешает многое… и рядом с другими людьми. Они могут касаться друг друга, любить и целоваться по-настоящему, а не в филинг-костюмах; ревновать, ненавидеть, и просто говорить, глядя в глаза, а не в монитор…
— Господи, я даже не думал… Мы ведь женаты уже столько лет, но у меня никогда даже не мелькнула мысль прикоснуться к тебе или к кому-то ещё. Это… это бесстыдство, грязь и похоть! Извини, я сейчас не хочу больше тебя видеть. Пока.
Экраны погасли одновременно.
— Здравствуй, любимый!
— Привет!
— Ты на самом деле подал на развод?
— Подавал. Доктор Феликс отсоветовал, и я отозвал заявление. Да и правда, с тобой ведь гораздо веселее, чем с кем-то ещё. Всегда можно поговорить по душам, обсудить книгу или стоящий фильм. Другие женщины зациклены на сериалах и собственной внешности. Из всех моих знакомых ты единственная интересуешься искусством, к тому же — работаешь, а не сёрфишь в Сети бестолковыми часами.
— И это все причины?
— Нет, конечно, ты же знаешь. Я всё ещё люблю тебя… и за твои вывихи тоже!
— Спасибо и на этом.
— Пожалуйста.
Они помолчали.
— Как ты считаешь, доктор Феликс настоящий человек?
— Что ты опять выдумала господи! Нет, это надо же, а?! А кто же он, по-твоему?
— Просто мне иногда кажется, что все, с кем мы встречаемся через Сеть, находятся так далеко, что от них осталось одно изображение… как старые фильмы — актеры уже давно умерли, а в фильмах они живут, пока их кто-то смотрит. От этого накатывает жуткий страх…
— Глупышка! Ну что ты, в самом деле? Я здесь, рядом! Смотри, я приложил ладонь к экрану — сделай так же, и ты почувствуешь моё прикосновение, раз уж тебе хочется. Ну, как? Уже лучше?
Она кивнула, закрыв глаза. Он с минуту внимательно смотрел на её лицо, потом и сам смежил веки, не отнимая ладони. И на какой-то миг ему показалось…
Он отдёрнул руку, И жена вздрогнула в ту же секунду, глянула испуганно и улыбнулась смущённо. Её пальцы безвольно съехали по стеклу и исчезли с экрана.
— Почему нас так мало осталось, милый?
— Наши предки — «золотой миллиард». Только таким способом человечество смогло выжить…
— Я не об этом. Нас мало, потому что у нас нет детей.
— Ну, естественно, господи! Откуда им взяться? Да и зачем? Можно, конечно, зачать потомство в пробирке, но тогда у нас не останется времени на самих себя. А так мы свободны и счастливы навсегда! Тем более, когда впереди — вечность!
— Не произноси это слово, пожалуйста. От него веет космическим холодом…
— Опять эта страхи, милая. Ты явно перетрудилась со своей статистикой. Давай махнём на Канары… Слушай, отличная идея! Ты ведь хотела увидеться по-настоящему. Вот и будем отдыхать на соседних островах и смотреть глаза в глаза через пролив, вживую — представляешь?!
— Как здорово, любимый! Я побегу собираться…
Солнце в зените, голубое бездонное небо, золотой песок, изумрудные волны… сплошные штампы, но лучше не скажешь. Да и зачем?
Две веб-камеры, закреплённые на пальмовых стволах, на противоположных берегах пролива, долго пытались увеличить и сфокусировать изображения, но так и не смогли разглядеть друг друга… ТМ
Эмиль Вейцман
ДЖОНИ-ШОВИНИСТ
1'2013
Я вышел из лифта, и мне тотчас бросились в глаза открытая настежь дверь соседней квартиры и милиционер возле неё. В мозгу мелькнула мысль: «Никак до Бекасова рэкетиры добрались!»
Но всё оказалось гораздо хуже — для меня.
— Вы из тридцатой? — спросил страж порядка, здоровенный сержант с кобурой на поясе и портативной рацией через плечо.
— Да.
— Тогда пройдите, — сержант кивнул в сторону открытой настежь двери, приглашая меня зайти к соседу.
— Что случилось?
— Узнаете.
Я переступил порог квартиры, милиционер вошёл вслед за мною и прикрыл за собою дверь.
— Сюда, пожалуйста! Направо.
«Направо» означало, что меня приглашали войти в гостиную. Войдя в неё, я… Короче, в комнате царит самый настоящий разгром — мебель была переломана или опрокинута: ковры и дорогое картины сброшены со стен: на паркетном, хорошо начищенном полу в изобилии валялись осколки хрусталя, битый антикварный фарфор, столовое серебро, бронзовое художественное литьё. А также остатки четырёх универсальных роботов фирмы «Панасоник» и два изрядно покорёженных универсальных робота фирмы «Рязанец». Первый «рязанец» по кличке Джек принадлежал инженеру из 31-й квартиры, расположенной этажом выше. Кибер не подавал признаков жизни, если, конечно, можно так выразиться по отношению к механизму, пусть и весьма совершенному. Второй «рязанец» по кличке Джонн принадлежат мне. Он пострадал относительно мало, на первый взгляд. Думаю, он даже сохранил способность к самостоятельному передвижению, но, предпочтя воспользоваться ситуацией, решил полентяйничать и поваляться на полу в своё, так сказать, удовольствие. Вообще-то принципиальная электронно-биологическая схема отечественных роботов данного типа была спроектирована не лучшим образом, оттого и многочисленные негативные качества устройств этого класса включая примитивную хитрость и неумеренную тягу к ничегонеделанию. Приходилось терпеть — откуда я, скромный институтский доцент, мог достать денег на покупку, допустим, робота фирмы «Панасоник»?
