Энтони Бучер - Валаам
- Я надеюсь, ваша религия не запрещает подобные ритуалы, Акоста?
- Прецедент уже был, - тихо согласился раввин.
- Тогда это приказ старшего офицера. Сама процедура - на вашей совести. Вам лучше знать, как и что делается. Если что-то будет нужно... Кстати, что за колокольчик?
- Боюсь, это всего лишь шутка, капитан.
- Ладно, но те твари шутить вовсе не собираются. И вы должны проклясть их завтра утром, чтобы это слышали все ваши люди!
- Я буду молить господа о наставлении... - произнес раввин Акоста, но капитан уже скрылся за дверью.
Раввин повернулся к своему коллеге.
- Мул, ты помолишься за меня?
Обычно подвижные его руки висели сейчас безжизненными плетьми. Мул Мэллой кивнул и потянулся к четкам. В полном молчании Акоста вышел из комнаты.
А теперь попытайтесь представить себе, как две крохотные группы _людей_ - полузабытый гарнизон на далекой планете и небольшая разведывательная группа - готовятся в течение ночи встретить неведомое, с тем чтобы поутру определить ход истории галактики, возможно, на много веков вперед.
Два _человека_ вводят в баллистический компьютер тестовые программы поиска цели.
- Черт бы побрал этого Фассбендера, - говорит один. - Я слышал, как он разговаривал с нашим командиром. - Вы, мол, и ваши люди никогда не понимали значения дисциплины...
- Пруссаки... - ворчливо откликается второй, с ирландскими чертами лица и американским произношением. - Они, видимо, считают, что земля принадлежит им. Вот бы взять всех пруссаков, загнать в Техас и посмотреть, что от них потом останется...
- Что там с последней программой?.. Ладно, порядок. Вся дисциплина, что исповедует Фассбендер, годится только для мирного времени, для парадного блеска или для того, чтобы хоть немного скрасить наши будни в этой розовой дыре. А что толку? Прапрапрадеды Фассбендера проиграли две мировые войны подряд, в то время как мои из ничего строили новое государство. Понимаем ли мы дисциплину, это надо спросить у арабов. Или у британцев...
- А, эти британцы... Вот мой прапрадед, например, был в Ирландской революционной армии...
Два _человека_ подключают электроды волномета.
- Мало того, что нас мобилизовали для экспедиции в эту пустынную дыру, так еще и командиром назначили яйцееда из нангуриан.
- Вот-вот. А разведчик, что принес первый рапорт, трилдианин.
- "Трилдианин соврет, не проверит - нангурианин возьмет и поверит", цитирует первый.
- Однако, братья, - вступает в разговор третий _человек_, настраивающий микроверньеры телескопического прицела, - наш добротворец уверяет, что эти монстры вполне реальны. Мы все, и трилдиане, и нангуриане, должны объединиться в братской любви, чтобы смести их с лица планеты. Добротворец обещал нам свое благословение перед битвой...
- Чтоб он подавился яйцом, из которого вылупился!
- Пусть раввин возьмет свое благословение и засунет его Фассбендеру в зад, - говорит человек, проверяя гермошлемы. - Я вовсе не иудей в том смысле, в каком он это представляет, а нормальный трезвомыслящий атеист. Просто родом я тоже из Израиля.
- А я, - откликается его напарник, - румын, верящий в бога своих отцов и, значит, признающий его царствие в Израиле. И вообще, кем будет еврей, отрицающий бога Моисеева? Упорствовать, называя его иудеем, это как раз в духе Фассбендера.
- У них перед нами большое преимущество, - переводит разговор на другую тему первый. - Они могут здесь дышать. А запаса воздуха в гермошлемах хватает только на три часа. Что мы будем делать потом? Надеяться на молитвы раввина?
- Я говорил про бога моих отцов, однако мой прапрадед думал так же, как ты, хотя и он строил новую жизнь в Израиле. И только его сын решил, что должен вернуться в Иерусалим не одним лишь телом, но и душой.
- Да, тогда было великое возрождение ортодоксальной религии. Но посмотри, во что это вылилось: войско, для которого благословение капеллана значит больше приказа командира.
- От приказов умерли многие. А умирал ли кто-нибудь от благословения?
"Боюсь я, что многие умирают страшно, кто умирает в бою..." - читает _человек_ из великой саги Валкрама об осаде Толнишри.
"...и как солдату умирать с благочестивыми мыслями, когда у него одно лишь кровопролитие на уме?" - читает _человек_ в микроиздании Шекспира о последних часах перед битвой при Азенкуре.
"...и если они умирают страшно, - писал Валкрам, - сколь же горестный счет за их гибель должно предъявить добротворцу, благословляющему их на битву..."
- А почему бы и нет? - Хаим Акоста словно метнул этот вопрос стремительным взмахом своих длинных пальцев.
Пузырь (даже Акоста старался избегать лингвистического формализма и никогда не называл машину "купольным джипом") подпрыгивал на неровностях, продвигаясь к вершине холма, откуда уже можно было увидеть корабль захватчиков. Мул Мэллой сосредоточенно управлял машиной и поэтому промолчал.
- Я и в самом деле молил вчера о наставлении, - заявил Акоста, словно оправдываясь. - Я... Некоторое время меня одолевали очень странные мысли, а сегодня утром я решил, что в них просто нет смысла. В конце концов, я армейский офицер. У меня есть определенные обязанности и перед командованием, и перед подчиненными. Когда я стал раввином, учителем, мне среди прочего было особо предписано судить о законах и обрядах, а сложившаяся ситуация, без сомнения, в пределах моей компетенции.
Пузырь неожиданно затормозил.
- Что случилось, Мул?
- Ничего. Померещилось... Хотел дать глазам немного отдохнуть... Почему ты стал священником, Хаим?
- А почему ты? Кому из нас дано понять бесконечное множество наследственных факторов и житейских обстоятельств, приводящих к подобному выбору? Или, скорее, к подобной избранности? Двадцать лет назад мне казалось, что это единственный для меня путь; теперь же... Ладно, надо двигаться, Мул.
Пузырь снова пополз вперед.
- Проклятье кажется таким мелодраматичным, средневековым действом, но есть ли на самом деле какая-нибудь разница между проклятьем и молитвой о победе, которую регулярно произносят капелланы? Надо думать, и ты прочел ее во время своей мессы. Разумеется, все твои причастники молятся господу, чтобы он ниспослал им победу, - как сказал бы капитан Фассбендер, это прибавляет им бойцовских качеств. Но, признаюсь, даже в бытность мою преподавателем закона божьего я никогда не был уверен в действенности проклятий. Я вовсе не ожидаю, что корабль захватчиков будет поражен раздвоенной молнией Иеговы. Однако мои люди слишком уж в меня верят, и я просто обязан сделать все возможное для укрепления их духа. Именно этого, в конце концов, и ожидают от капеллана и легион, и любая другая армия. Мы уже не слуги господни, а средство для поднятия боевого духа - что-то вроде секретариата в ХАМЛ [Христианская ассоциация молодых людей]. В моем случае будет ЕАМЛ [Еврейская ассоциация молодых людей].
