Альфред Ван Вогт - Звук
— Вот, смотри, по улице идут двое ребят. Присоединяйся к ним, будете искать звук вместе.
Дидди посмотрел в указанном направлении и действительно увидел двух мальчиков. Они промчались мимо с криком:
— Кто последний, тот свинья!
Дидди рысью бросился за ними. Они на мгновение замешкались, чуть-чуть свернули в сторону и потом пересекли барьер точно в том месте, которое он проверял для исследователей-йевдов.
И остановились, дожидаясь его по ту сторону.
— Меня зовут Джекки, — сказал один.
— А я Гил, — представился второй. — Пошли с нами.
— Меня зовут Дидди.
Ни одному из них, похоже, это имя не показалось необычным.
Пока они шли, их уши улавливали множество звуков, заглушающих звук. Нестройный шум. Жужжание механизмов. Сложный узор лязгов, стуков, ударов. Пульсирующие обертоны, сопровождающие молекулярные сдвиги в больших массах материи. В направлении мальчиков по бесконечному металлическому полу с гудением ехал поезд на резиновых колесах; он остановился, когда его электронные глаза и уши обнаружили их присутствие. Они отошли в сторону, и он пронесся мимо. Множество кранов подтащили к антигравитационному карьеру металлическую пластину весом в сотню тонн. Она легко, грациозно уплыла в небо.
До сих пор Дидди никогда не был в «Пути» ночью, и это стало бы потрясающим приключением, если бы не его угнетенное состояние. Все на самом деле кончилось или нет? Были ли два его новых товарища йевдами? Пока они не сделали ничего такого, что наводило бы на эту мысль. То, что они пересекли барьер именно там, где Дидди проверял его, могло оказаться случайным совпадением.
Из-за своих сомнений в отношении мальчиков он не решался рассказать им о том, что с ним случилось. Из-за этих негаснущих сомнений ему придется идти с ними и, если они потребуют от него сделать что-то, послушаться их. Таково правило, внушенное за долгие годы обучения. В его сознании возникло зрелище множества мальчиков, пересекающих барьер в знаменательном месте. И, возможно, сейчас они уже в «Пути», могут делать все, что пожелают.
Пространство вокруг «Пути» сотрясалось от плотной концентрации звуков. Но куда бы Дидди ни устремлял взгляд — на дверной проем или на здание, через которое проходил с широко распахнутыми, зачарованными, несмотря на присутствие своих спутников, глазами, — нигде не было звука, который не стихал бы, двигайся он в нужную сторону.
Ни разу они не приближались к чему-то имеющему хотя бы отдаленное сходство с барьером вентиляторного типа. Если и существовала какая-то угроза для бродящих тут йевдов, она не казалась очевидной. Все двери были широко распахнуты. Дидди смутно надеялся, что атмосфера внутри закрытых помещений окажется смертоносной для йевдов, но не для него. Однако таких помещений пока не было.
Они подошли к зданию, занимающему половину квадратной мили. Внезапно в душе Дидди вспыхнула надежда. Его товарищи не возражали, когда он прошел через огромную дверь на мощеную дорожку, по другую сторону которой открывалась громадная яма. Стоя на мощеной дорожке, Дидди смотрел вниз на тускло мерцающие сооружения кубической формы. Вершина самого высокого куба находилась по крайней мере на четверть мили ниже мощеной дорожки, а выше все сооружения прикрывали настил за настилом из пластика, такого удивительно прозрачного, что только изредка вспыхивающее мерцание то здесь, то там позволяло разглядеть эти слои, предназначенные для защиты мира наверху от колоссальных ядерных реакторов электростанции.
Дойдя до центральной части мощеной дорожки, Дидди увидел, как с надеждой и ожидал, что в маленькой прозрачной будке кто-то сидит. Женщина. Она читала книгу и подняла взгляд на приближающихся во главе с Дидди мальчиков.
— Ищите звук? — дружелюбно спросила она. — На случай, если вы не знаете… Я сенситив.
Два других мальчика промолчали. Дидди знал, что это такое. Игробот рассказывал ему о сенситивах. Они могут предвидеть изменения в потоке ядерного реактора. Это имеет какое-то отношение, помнилось ему, к тому, что они в состоянии контролировать содержание кальция в своей крови. Сенситивы живут очень долго — примерно до ста восьмидесяти лет, — потому что могут регулировать у себя процесс восстановления кальция.
Это воспоминание послужило всего лишь фоном для охватившего его чувства разочарования. По-видимому, женщина не могла отличать йевдов от людей; во всяком случае, она никак это не показывала.
Лучше продолжать делать вид, что больше всего его интересует звук.
— По-моему, эти динамо-машины внизу испускают вибрацию, — сказал Дидди.
— Да.
— И все же я даже представить себе не могу, что они в состоянии издавать такой громкий звук.
— Вы такие славные мальчики, — ответила женщина. — Давайте я прошепчу вам на ушко подсказку. Ты первый, — она указала на Дидди.
Это казалось странным, но он не колебался и наклонил голову.
— Не подавай виду, что удивлен, — зашептала она. — Спустись по эскалатору семь и поверни направо. Найди опору, на которой нарисована большая буква «Н». Сунь руку под край металлического покрытия под кораблем и достань оттуда маленький пистолет. Кивни, если понял.
Дидди кивнул. Женщина быстро продолжила:
— Спрячь пистолет в карман, но не прибегай к нему, пока не получишь приказа. Удачи тебе, — она выпрямилась. — Ну, это подскажет тебе идею.
Она указала на Джекки:
— Теперь ты.
Коренастый мальчик покачал головой.
— Я не нуждаюсь в подсказках, — сказал он. — Кроме того, не хочу, чтобы кто-то шептал мне в ухо.
— И я тоже, — отозвался Гил.
Женщина улыбнулась.
— Не нужно быть такими робкими. Впрочем, неважно. Я все равно дам вам подсказку. Знаешь, что означает слово «миазмы»? — спросила она, глядя на Джекки.
— Испарения.
— Это и есть моя подсказка. Миазмы. А теперь вам лучше отправиться дальше. Солнце поднимется незадолго до шести, а сейчас уже больше двух.
Она взяла свою книгу. Когда несколько минут спустя Дидди оглянулся, женщина показалась ему частью кресла, почти неживой. Но дело не в ней, понимал он. Ситуация очень опасна, как он и предполагал. Сам огромный корабль находится в опасности.
Корабль, к которому он приближался с каждым шагом.
Крейг проснулся, внезапно осознав, что что-то его разбудило и, соответственно, что он все же уснул. Он внутренне застонал и перевернулся. Если бы можно было проспать всю эту ночь!
Тут до него дошло, что жена сидит на краю постели. Он бросил взгляд на светящиеся часы: 2.22.
«Черт возьми! — подумал он. — Нужно уговорить ее снова лечь».
