Рэй Брэдбери - Лорелея красной мглы
— Он мой! Оставьте его.
Бьюдаг взлетела на помост одним красивым длинным прыжком.
— Этого не может быть! — заявила девушка. — Его разум не выдержал пытки. Он был слюнявым идиотом, который едва мог есть. А теперь вдруг ты говоришь, что он снова нормальный?
Старк сказал:
— Ты знаешь, что я нормальный. Видишь по моим глазам.
— Да.
Ему не понравилось, как она это произнесла.
— Послушайте, меня зовут Хью Старк. Я землянин. Не рассудок вернулся к Конану, а меня, совершенно другого человека, засунули в его тело. Я не знаю, чем оно занималось до того, как досталось мне, и не отвечаю за это.
Фаолан сказал:
— Он не помнит Фалгу. Он не помнит кораблей на дне моря. — Фаолан рассмеялся.
Ромна тихо возразил:
— Однако он тебя не убил, хотя легко мог это сделать. Разве Конан пощадил бы тебя?
Бьюдаг сказала:
— Да — если бы у него был лучший план. У Конана ум был как у змеи. Никто не знал, куда он собирается ударить.
Старк, небрежно помахивая цепью, стал рассказывать им, как все произошло, и рассматривал лицо, отражавшееся в полированном щите, что висел напротив на колонне. Большую его часть скрывала масса спутанных черных волос. Рот был чувственным, с какой-то недоброй усмешкой. Глаза желтые. Жестокие, сверкающие желтые глаза ястреба-убийцы.
Старк вдруг понял, что это лицо принадлежит ему.
— Женщина с бледно-зелеными волосами… — тихо проговорила Бьюдаг.
— Ранн, — кивнул Фаолан, и арфа Ромны издала звук, похожий на проклятие первосвященника.
— Ее люди обладают такой силой, — подтвердил Ромна. — Они могут вселить душу человека в паука и наступить на него.
— Им дана большая власть. Может, Ранн последовала за разумом Конана, когда он покинул тело, и, научив его, что говорить, вернула назад?
Внезапно, без предупреждения, Ромна выхватил меч Бьюдаг и метнул его в Старка. Старк увернулся. Он поглядел на Ромну отвратительными желтыми глазами.
— Прекрасно. Приковали меня цепью, чтобы я не мог драться, и хотите убить издалека.
Он не поднял меч. Старк никогда в жизни не пользовался таким оружием. Цепь была удобнее, она мало чем отличалась от тяжелого ремня или куска провода, или от других цепей, которыми ему иногда приходилось драться.
Ромна спросил:
— Разве это Конан?
Фаолан насторожился:
— Что случилось?
— Ромна бросил мой меч в Конана. Он увернулся и оставил меч лежать на полу. — Глаза Бьюдаг сузились. — Конан мог поймать брошенный меч за рукоять, и он был лучшим воином на всем Красном море после тебя, Фаолан.
— Он пытается обмануть нас. Его направляет Ранн.
— К черту Ранн! — зазвенел цепью Старк. — Она хочет, чтобы я убил вас обоих, а я так и не знаю почему. Хорошо. Я мог бы убить Фаолана, запросто. Но я не убийца. Я никогда никого не продавал, если не надо было спасать собственную шею. Поэтому я не убил его, несмотря на Ранн. И мне совершенно не нужны ни вы, ни Ранн. Единственно, чего мне хочется — это выбраться отсюда ко всем чертям!
Бьюдаг сказала:
— У него не такой выговор, как у Конана. И взгляд другой. — Голос ее звучал как-то странно.
Ромна посмотрел на девушку, ущипнул струны на арфе и произнес:
— У тебя есть способ узнать это наверняка.
На щеках Бьюдаг вспыхнул румянец.
Ромна сделал шаг от нее в сторону; в его глазах заплясали искорки злобного смеха.
Бьюдаг улыбнулась, как разъяренная кошка — одни только зубы и никакого добродушия. Вдруг она подошла к Старку, подняв голову и опустив руки. Старк настороженно напрягся, но кровь приятно заиграла в чужих венах.
Бьюдаг поцеловала его.
Старк уронил цепь. Ему было чем занять руки.
Он поднял голову, чтобы перевести дыхание, а девушка отступила на шаг и проговорила с удивлением:
— Это не Конан.
Зал опустел. Старк искупался и побрился. Новое лицо было неплохим, совсем даже неплохим. В сущности, оно было чертовски хорошим. И его не знали в Системе. Человек с таким лицом вполне мог иметь миллион кредитов, и ему не стали бы задавать никаких вопросов. На миллион кредитов с таким лицом можно получить множество удовольствий.
Оставалось всего-навсего придумать, как сохранить шею, на которой сидело это лицо, и получить назад миллион кредитов у дьяволицы по имени Ранн.
Старк все еще был прикован, но солому убрали и предложили ему юбку и пару сандалий. Фаолан сидел в своем высоком кресле с кубком вина в руках. Бьюдаг развалилась рядом с ним на меховом ковре. Ромна, скрестив ноги и сонно прикрыв глаза, наигрывал на арфе какую-то нежную протяжную мелодию. Вид у него был обреченный. Старк знал обитателей болот, и его это не удивляло.
— Незнакомец говорит правду, — сказал Ромна. — Но к его разуму прикасается чей-то другой разум, я думаю — Ранн. Не доверяй ему.
Фаолан нахмурился:
— Я не смог бы поверить даже богу в теле Конана.
Старк спросил:
— А что у нас за расклад? Идет какое-то сражение, а дамочка Ранн пытается внедрить в ваш стан убийцу? И что случилось в Фалге? Никогда ничего не слышал об этом проклятом океане, а тем более о таком месте, как Фалга.
Бард провел рукой по струнам.
— Я расскажу тебе, Хью Старк. И может быть, тебе не захочется больше оставаться в этом теле.
Старк усмехнулся и посмотрел на Бьюдаг. Девушка необычайно пристально следила за ним из-под опущенных ресниц. Старк перестал ухмыляться. Его бросило в пот. Избавься от этого тела, черт возьми!.. Его собственный костлявый щуплый каркас никогда ничего подобного не ощущал.
Бард сказал:
— Вначале в Красном море обитала раса, которая еще сохраняла чешую и плавники. Они были амфибиями, однако через некоторое время часть этой расы пожелала жить только на суше. Произошла ссора, последовала битва, и некоторые из них навсегда покинули море. Они потеряли плавники и почти всю чешую, зато обладали большой душевной силой и любили править. Они подчинили человеческие народы и держали их почти в рабстве. Они ненавидели своих братьев, которые продолжали жить в море, и те ненавидели их.
Потом к Красному морю пришел третий народ — пираты с Севера. Они нападали и грабили, и не носили ярма. Пираты основали поселение на Кром Дху и на Черной Скале, и построили ладьи, и обложили данью прибрежные города.
Но порабощенные люди не хотели сражаться с разбойниками. Они хотели драться вместе с ними и уничтожить морской народ. Пираты были людьми, кровь взывает к крови. Разбойники тоже любили править, а места были богатые. К тому же наступил такой период их племенного развития, когда они были готовы превратиться из воинов-кочевников в строителей собственного государства.
