Такаюки Тацуми - Гордиев узел. Современная японская научная фантастика
Кстати сказать, в последнее время все больше входят в моду названия типа «J-non» (японская поп-музыка), J-литература (японская литература), а также "J-коллекция" (так назвали новую литературную серию, учрежденную издательством «Хаякава сёбо» для поддержки творчества нового поколения). А следовательно, было бы целесообразно переименовать «четвертое поколение», активно творящее с конца XX века, в «поколение JSF». Поднявшись на новый уровень, японская научная фантастика будет идти в ногу с мировой фантастикой.
5. Канонические произведения. История японской фантастики в зеркале данной антологии
В этом сборнике мы постарались отразить историю развития японской научно-фантастической литературы, разбив ее на четыре больших периода. Здесь отобраны произведения самых значительных представителей каждого поколения японских фантастов.
Из патриархов японской научно-фантастической литературы представлены четверо достойнейших — Синъити Хоси, Ясутака Цуцуй, Сакё Комацу и Ёсио Арамаки. Читая произведения, включенные в сборник, с позиций сегодняшнего дня остро чувствуешь родство Синъити Хоси, мастера жанра «сёто-сёто» — очень короткой новеллы, и Сакё Комацу, гениального мастера крупномасштабных полотен. Взять, к примеру, сёто-сёто Хоси «Эй, выходи!» («Ой, дэтэ кой!», 1958). Рассказ повествует о том, как люди избавляются от ненужного хлама, скидывают его в загадочную бездонную яму. Теории «черных дыр», «временных туннелей», «суперструн» приобрели теперь широкую известность благодаря творчеству Карла Сагана, Уильяма Гибсона и Стивена Хокинга. Основываясь на этих теориях, американский писатель-фантаст Джон Крэймер написал в стиле «твердой» НФ свой шедевр «Twistor» (1989). Получается, что Синъити Хоси опередил его своим рассказом на целую четверть века!
Если Синъити Хоси, возможно, чисто интуитивно нащупал феномен «черной дыры», то в основе повести Сакё Комацу «Гордиев узел» («Горудиасу-но мусубимэ», 1967) бесспорно лежит современная теория «черных дыр». Перед читателем разворачивается некий иллюзорный мир, напоминающий ад «Божественной комедии» Данте (Комацу в студенческие годы специализировался по итальянской литературе), а некоторые оккультные мотивы рождают ассоциации с нашумевшим в 70-е годы фильмом «Экзорцист».
Уже эти два произведения говорят о том, насколько уверенно впитывала набиравшая силу в послевоенный период восстановления японская научная фантастика новые космологические теории. Что касается Цуцуй, то, примыкая к «Новой Волне», зародившейся на Западе в 60-е годы, он следует идее Балларда: самый грандиозный космос, достойный изучения, вовсе не внешний (т.е. собственно космос), а внутренний — мир человека. Люди попадают в тенета накрывшей мир гигантской медиасети, которая также являет собой некий воображаемый космос. Шедевр раннего Ясутаки Цуцуй «Вьетнамское турбюро» («Бетонаму канко кося», 1967) описывает мощь медиа-бизнеса, процветающего на фоне войны во Вьетнаме, а следовательно, и на фоне «холодной войны». Цуцуй оказался способным представить самые трагические события в почти фарсовом ключе. Этот рассказ, написанный в жанре черного юмора, сопоставим с произведениями Брайна Олдисса, Курта Воннегута и Стэнли Кубрика.
Ёсио Арамаки, слегка опоздавший к закладке основ японской научной фантастики, не только по возрасту, но и по принадлежности к японской «Новой Волне» близок Ясутаке Цуцуй. Наделенный разнообразными способностями, он был еще и галерейщиком, так что для него научная фантастика смыкалась с сюрреализмом в искусстве — с идеями Рене Магритта, Джорджо де Кирико и др. Ёсио Арамаки умел воплощать в словах сюрреалистический мир, выстраивая законченные архитектурные конструкции. Он создает на иллюзорном Марсе сюрреалистично-плотоядный мир в стиле Дали и предлагает свою интерпретацию шедевра испанского художника — «Мягкие часы» («Яваракай токэй», 1968—1972), развивая при этом тему анорексии. Вполне естественно, что этот рассказ вызвал большой интерес и неоднократно переиздавался на английском в Америке и Европе, где с 80-х начал бурно развиваться киберпанк, в различных научно-фантастических антологиях и журналах.
Из «второго поколения» представлены трое: Синдзи Кадзио — виртуоз научно-фантастической новеллы, Дзюнъя Ёкота — мастер жанра «хатя-хатя», или фантастического гиперфарса, и исследователь средневековой фантастики, а также писательница Юко Ямао, продолжающая традиции визионерской, мистической научной фантастики. Писатели «первого поколения», все без исключения, родились до Второй мировой войны, писатели же «второго поколения» — по большей части дети послевоенного периода, так называемое поколение «бэби-бума». Восприняв и продолжив традиции старшего поколения, заложившего фундамент научно-фантастической новостройки, они начали осваивать и новые области. Премия «Звездная туманность» («Сэйун»), присуждаемая читателями, — аналог американской премии «Хьюго», была учреждена в 1970 году, а в 1980 году — премия «Гран-при японской научной фантастики» («Ниппон SF тайсё»), присуждаемая Клубом писателей-фантастов (соответствует американской «Небьюла»). Первым ее обладателем стал представитель «второго поколения» Акира Хори, писавший в жанре «твердой» научной фантастики.
Успешно работает в жанре романтической «твердой» научной фантастики Синдзи Кадзио. Ему присущ тонкий лиризм, что роднит его с такими писателями, как Фредерик Браун, Рэй Брэдбери, Роберт Янг. Представленный в данном сборнике рассказ «Жемчужинка для Миа» («Миа э окуру синдзю», 1971) — маленький шедевр на тему «машины времени». В основе его лежит идея создания «капсулы времени» с заключенным в нее посланцем в Будущее. Это очень напоминает гениальный рассказ Йена Уотсона «Очень медленная машина времени».
Палитра Дзюнъя Ёкоты очень разнообразна, спектр его интересов охватывает многие жанры — от «твердой» научной фантастики до «героической фэнтэзи», «альтернативной истории»[23], а также «гиперфарса». В данном сборнике помещен рассказ, в котором проявился изысканный вкус автора, — «Необычайное происшествие с антикварной книгой» («Косе китан», 1990). На нем лежит своеобразная патина «рассказа ужасов» — весьма характерное явление для японской научной фантастики 90-х годов.
Во «втором поколении» взошла звезда женщин-фантастов, и среди них выделяется своим дарованием Юко Ямао. Включенный в данный сборник метафизический рассказ «Перспектива» («Энкинхо», 1977), в котором она тщательно конструирует свой вымышленный мир — крошечную Вселенную, очень напоминает «Вавилонскую библиотеку» Борхеса.
