Елена Хаецкая - Летающая Тэкла
Тэкла величаво спустилась вниз. Один из оруженосцев Альбина задрал голову, следя за ней, и проговорил:
– Между прочим, патрон голоден.
– Да? – переспросила Тэкла. Ее большие губы сперва растянулись в веселую улыбку – улыбалась она причудливо, немного криво – а затем почти тотчас вытянулись трубочкой, и Тэкла несколько раз тонко, мелодично просвистела, после чего повернулась к братьям и слегка изогнула брови. Те в ответ быстро и вразнобой задвигали коротенькими мохнатыми бровками.
Вскоре показался высокий юноша в длинном сером плаще, худой и заметно кривобокий, но куда менее уродливый, нежели любой из старейшин. Он остановился у крайнего бревна и нерешительно огляделся по сторонам, а потом, заметив наконец Тэклу, быстро приблизился к ней.
– Ну вот, – произнесла она самодовольно и показала на него близнецам, – сейчас вот этот Линкест накроет стол в одуванчиковой роще и подаст хлеб, тушеного кролика с фруктами и, между прочим, пиво. Ваш патрон любит пиво?
– Он любит чистую воду, – ответили карлики почти хором.
– Вряд ли здесь найдется хорошая вода, – протянула Тэкла.
Линкест, как назвала Тэкла кривобокого юношу, тихо покачал головой.
– Он что, немой? – спросил один из близнецов.
– Просто не любит разговаривать, – объяснила Тэкла. И обратилась к Линкесту: – Для господина подашь воду, ясно тебе?
– И пиво, – добавил другой близнец.
Линкест двинулся было прочь – он ходил, чуть забирая влево и сильно размахивая правой рукой, – но тут завопил один из капитанов:
– А ну, стой! Ты, ты! Стой, мутант!
Линкест замер, стремительно и с нескрываемым страхом поглядев на Тэклу. Девушка зашумела пышными одеяниями и выступила вперед. Теперь она ступала прямо по земле.
– В чем дело, Арридей? – осведомилась она, сильно щурясь. Солнце било ей в глаза, украшения на ее головном уборе пылали.
– Пусть пока останется здесь, – повторил старейшина.
– Нет уж, пусть убирается! – крикнул другой капитан. – Живо!
Тэкла топнула ногой.
– Ну вот что! Я не позволю вам запугивать моего человека, ясно? Он пойдет туда, куда я велела, а разговаривать будете со мной. Пока что я в своем праве.
Линкест торопливо скрылся. Тэкла проводила его взглядом, а затем обратилась к Альбину:
– Тебе ведь понравился его плащ?
– Хорошая одежда, доминилла, – сказал Альбин вполне искренне.
Тэкла радостно разрумянилась.
– Я сама и пряду, и тку. Я всех своих рабов одеваю.
– О! – вымолвил Альбин.
– Да, – повторила Тэкла. – У меня их трое и все одеты – любо-дорого посмотреть.
– По-моему, ваши капитаны сильно встревожены, – вдруг сказал Альбин. – Мне это не нравится, доминилла. Я не хотел бы стать причиной беспорядков и бед.
«Встревожены» и даже «сильно встревожены» было довольно мягким обозначением для того, что творилось в штаб-квартире совета. Капитаны подпрыгивали на подушках, дергали ногами, трясли в воздухе руками и кричали, оплевывая друг друга, все одновременно.
– Уйдем отсюда, – предложила Тэкла. – Ближайшие две-три склянки им будет чем заняться и без нас.
Она хихикнула – почему-то злорадно – и заскользила по траве. Альбин и пять его оруженосцев последовали за девушкой. Шестой карлик остался, чтобы понаблюдать за старейшинами. «Как хотите, – подумал он, адресуя мысль своим братьям, – а я не доверяю этой шайке взбесившихся мутантов. Ломаного сестерция они не стоят, вот что».
Одуванчиковая роща располагалась чуть в стороне от деревни. Идти туда следовало по узкой тропе, прорубленной в густых влажных зарослях низинных трав, по сырой черной земле, которая норовила поглотить сапоги и более никогда не выпускать их из своих чавкающих объятий.
После низины тропинка взбиралась на крутой склон и буквально вытряхивала путников, как горошины из узкой горловины кушвина, на просторную светлую поляну, заросшую одуванчиками в человеческий рост. Огромные золотоволосые головы тихо покачивались, причудливо изрезанные листья стояли неколебимо – даже ветер, довольно ощутимый здесь, на открытом пространстве, был им нипочем. В этой золотой роще стоял небольшой вкопанный в землю бревенчатый стол. Линкест успел накрыть его свежей полотняной скатертью и водрузить на середину деревянный кругляшок – спил толстого ствола.
Две смешливые худышки с жиденькими косичками, обе едва четырнадцати лет, раскладывали плотные листья подорожника – видимо, это заменяло тарелки. Альбин, теперь уже кое-что понимавший в местных обычаях, отметил, что девочки одеты в платья работы Летающей Тэклы. Они утопали в море пышных складок и драпировок. Тоненькие ручки-палочки на миг высовывались из широченных рукавов, подкладывая к тарелкам ножи, после чего сразу же прятались, втягивались, как щупальца в раковину.
Посреди стола уже красовался обещанный кролик. Он был размером с полугодовалого поросенка, не меньше, с румяной корочкой и неизвестным плодом в пасти. На каждую тарелку-лист положили по круглому жесткому хлебу из очень темной муки. Из столовых приборов подали только ножи, а из напитков – обещанное пиво и воду подозрительного зеленоватого оттенка.
Альбин с восторгом угощался домашней стряпней. Карлики вели себя более сдержанно. Девочки-служаночки ограничились хлебцами, обкусывая их по краям маленькими острыми зубками. Так же поступала и Тэкла: держа круглый хлебец обеими руками, она медленно поворачивала его, всякий раз съедая кусочек, так что, уменьшаясь постепенно в диаметре, он не утрачивал идеально круглой формы. Видимо, этого требовали правила хорошего тона.
К несчастью, Альбин понял это лишь после того, как нарушил их все: смял хлебец, отрезал кусок мяса ножом (ножами принято выскабливать внутренности, облитые густой пряной подливой), утер жир с подбородка листом подорожника и выпил воды прямо из кувшина, поскольку не обнаружил ничего похожего на стаканы. Увидев, как служаночка осторожно наливает пиво Тэкле в горсти, Альбин покраснел. Тэкла переправила содержимое ладоней в рот и заметила Альбину:
– Тебе незачем стыдиться. Патриций может делать все, что захочет.
– Но я хотел бы быть вежливым, – сказал Альбин.
– Отменная стряпня, хозяйка! – вставил один из оруженосцев, и тотчас в головах всех его братьев возник образ шестого близнеца, оставшегося наблюдать за капитанами. «Надеюсь, вы там не все сожрали?» – укоризненно вопрошал он.
Альбин не был телепатом, однако это не помешало и ему вспомнить о шестом голодном карлике.
– Еще один мой человек не пообедал, – сказал он.
– Ему оставят самое вкусное, – обещала Тэкла.
– Скажи, – добавил Альбин, – кто послужил орудием Господа при создании этого превосходного обеда? Я хотел бы поблагодарить его за труды.
