Николай Петри - Зеркало в руках
Айви судорожно вдохнула непослушными лёгкими смесь из дозатора, и попыталась вытереть вспотевший лоб. Перчатка с сухим стуком ударила по забралу, мгновенно заставив вспомнить всё…
Зверь, не шевелясь и не дыша, ждал её решения.
Айви колебалась.
Ещё минуту назад она готова была связаться с маяком-ретранслятором, чтобы определить точные координаты выхода корабля-икринки из стохастического поиска планет геогруппы. После установления точки выхода ей следовало немедленно послать на объединённый лунный портал через тор суперструнного приёмника любой объект — камень, растение, животное, чтобы в ответ получить главное: модулятор для приёма человека. Если посланный с обнаруженной планеты биологический объект не отличается от матрицы сопровождения, поступающей вместе с объектом, суперструнный приёмник с координатами новой планеты объявляется пригодным для ограниченного использования.
Теперь же Айви не знала, как поступить. Долг пилота требовал немедленного выполнения инструкции, но сердце человека противилось. Вероятностная картина, созданная силой воображения Зверя, была поистине чудовищной, и не соответствовала той счастливой жизни, в которой Айви провела тридцать лет. Однако она не могла взять на себя смелость решить судьбу открытого мира, потому что он ей не принадлежал. Она оказалась здесь случайно, как и подобает кораблю со стохастическим алгоритмом поиска, следовательно — не имела никакого права вмешиваться во внутреннюю жизнь планеты.
Но и отказаться от неистребимого исследовательского желания было нелегко.
А зверь ждал. Его всё понимающие глаза продолжали смотреть на пилота и готовы были заранее простить любой выбор.
Айви опустила взор.
Зверь шевельнулся, собираясь уходить. Девушка хотела его окликнуть, но не смогла. Вместо этого, она быстро обежала вокруг посадочного сегмента, срывая упоры в специальных углублениях. Через две минуты блестящий кожух отделился, обнажив внутренний тор суперструнного приёмника. Он ровно светился голубоватым светом и, так же как Зверь, ждал.
Опасаясь, что может передумать, Айви метнулась к магнитной ловушке, в которой лежал мегастр — феноменальный объект, с помощью которого пилот при аварии мог вернуться в лунный портал. Правда, в этом случае мегастр, сконцентрированной в нём энергией порядка десять в тридцатой степени эрг, отрывая кусок пространства в виде шара диаметром пять метров, исчезает вместе с тором. Вернуться назад невозможно, как невозможно повторить алгоритм стохастического поиска…
…Всё было готово, но Айви не спешила начать процесс транспортировки — неуклюже шагавший Зверь не успел выйти из опасной зоны.
У девушки появилось время, чтобы успеть впитать в себя хотя бы ничтожную частичку нового мира. Запахов она не могла почувствовать, звуков — за небольшим исключением — тоже. Оставалось зрение. Айви смотрела на небо — нежно-розовое, на почву — непривычного кремового цвета с цепочкой тёмных пятен от следов четырёх ног, и ждала.
Удалившись на километр, Зверь остановился. Он повернул лобастую голову, долго смотрел на посадочный сегмент разбившегося корабля, потом поднял хобот и громко затрубил. По-домашнему, по-земному.
Айви опустила тяжёлый икосаэдр мегастра в специальный приёмник, подключила инициатор распада и встала в овальную чашу.
Ни о чём не сожалея, она залилась весёлым счастливым смехом…
Часть вторая: Небесные виривеи
— Крактэн, я понимаю, ты хорошо заплатил мне, чтобы через неделю оказаться в Обитонии. Но не всё в этом сумасшедшем мире зависит от бедного погонщика летающих люквилов!
Закончив невероятной длины фразу, Сапрат с заискивающей улыбкой на помятом лице придвинулся к тому, кого он назвал Крактэном — крепкому мужчине с красно-жёлтой татуировкой воина-артога на правом виске.
Крактэн оторвался от задумчивого созерцания проносившихся внизу зелёно-фиолетовых дебрей и обернулся к говорившему. Большие глаза цвета спелого нго скользнули по жалкой фигуре Сапрата и замерли на его коротких дрожащих пальцах. Взгляд Крактэна был слишком тяжёл для такой хрупкой фигуры, как у худосочного погонщика.
— Ты хочешь сказать, я опоздаю на праздник Ораффа? — Крактэн слегка выгнул спину, повернувшись к говорившему и на время позабыв о невероятных красотах Нижнего Мира.
— Нет, что ты! — в испуге воскликнул Сапрат. — На праздник мы успеем вовремя! Вот только…
— Что? — Мужчина тяжело посмотрел на погонщика.
— Видишь ли, Крактэн, — Сапрат отводил взгляд, боясь ненароком встретиться с пронзительно-аквамариновыми зрачками артога, — мой люквил неожиданно оказался… особью женского пола! И эта особь отягощена скорым приплодом…
Сапрату показалось, или височная татуировка Крактэна действительно стала багровой, как рассвет на Грохочущем Плато?
Погонщик ещё не успел разобраться в цветовой гамме сложного рисунка, когда на его плечо легла сильная рука.
— Если ты пошутил, то результат шутки будешь обдумывать внизу — в лапах ахришей-корневиков. — Крактэн кивнул головой на проплывающие внизу вершины гигантских деревьев. — Если же ты сказал правду, то я сам позабочусь о твоих конечностях.
— Погоди! — Сапрат вскочил на ноги и вытянул тонкие ручки навстречу Крактэну. — Я… Я всё сейчас объясню!
— Попробуй. — Воин-артог поднялся, крепко ухватившись за сдвоенные верёвки, крепившиеся по краю овальной корзины, сплетённой из небесно-голубого дрокка. — Попробуй, мой друг, а я послушаю.
Сапрат состроил самое жалостливое выражения лица, задействовав по такому случаю даже особую железу для выделения ритуальных слёз. Потом принялся сбивчиво объяснять:
— Понимаешь, этот люквил не мой! Его мне одолжил Тахо-Спинной-Плавник на торговище во Фрее. Через две луны я должен вернуть его в тот самый загон, где сейчас лечится мой двукрыл. Но Тахо ни словом не обмолвился о том, что его люквил — самка!
— А твои глаза где были в момент обмена? — Крактэну хотелось верить, что Сапрат не лжёт, иначе его придётся без сожаления выбросить из корзины.
— Ливвонские люквилы не различаются на самцов и самок до начала горлумского токовища! — со слезами в голосе проговорил Сапрат. — Токовище случается один раз в четыре зимы, а Тахо купил люквила лишь прошлой осенью!..
— И что? — Крактэн был далёк от разведения племенных люквилов, и слова погонщика звучали для него такой же бессмыслицей, как беснования Молчащего Дервиша.
— Но Тахо тоже не знал, что его люквил — самка!
Сапрат втянул голову в плечи, ожидая немедленной расправы. Он закрыл и глаза на тот случай, если вспыльчивый артог захочет сделать из него Одноглазого Адепта.
