Гордон Диксон - Иные
– Какие имена! – Тони помотала головой и слегка улыбнулась. – Один – Рыжий Гектор, а тот другой, которого вы упомянули, – Боевой Топор… Ну и имена! Такое впечатление, что они просто завтракали людьми.
– Маклейны всегда были воинственными. – Лицо Генри стало мрачным, он отвернулся.
Тони перестала улыбаться и сочувственно посмотрела на него.
– Я сейчас объясню, почему меня заинтересовала ваша фамилия, – сказала она. – Понимаете, моя фамилия тоже произносится не так, как пишется.
– Вот как! – Генри снова взглянул на нее.
– Да, – кивнула она. – Моя семья родом из Японии – можно было бы считать, что мы японцы, но только фамилия «Лю» не японская. Ее скорее можно встретить среди людей, чьи предки были выходцами из Китая, но никак не из Японии.
– Так, значит, на самом деле ваша фамилия не Лю. – Генри пристально посмотрел на нее.
– И да и нет, – ответила Тони.
Они остановились, подойдя к самому краю сосновой рощи и оказавшись на небольшом сером скалистом выступе. Пологий травянистый склон уходил вниз и терялся из виду где-то вдали, среди раскинувшихся вокруг равнин. Сейчас, на закате, склон казался почти фиолетовым, а там, где его касались лучи уходящего светила – серовато-красноватым.
– Полностью моя фамилия произносится «Рюзодзи», а не «Лю», – продолжила она, помолчав. – Мои предки были среди первых японцев, переселившихся со Старой Земли на Ассоциацию. Они не собирались оставаться там навсегда. Вы, наверное, помните – нам всем рассказывали об этом еще в школе на уроках истории. Организация, в которую входило множество различных религиозных групп, купила у крупных компаний, занимавшихся терраформированием планет, права на заселение обоих Квакерских миров. Поначалу казалось, что эмигрировать хотят очень и очень многие.
– Я знаю, – сказал Генри. – У нас в семье до сих пор хранятся письма тех лет.
Тони с симпатией посмотрела на него.
– Да, – сказала она, – но многие члены этих религиозных групп в конце концов отказались переселяться – или не захотели, или не хватило средств, – и компании побоялись, что слишком небольшое число людей не сможет выжить на новых планетах. Поэтому они стали предлагать тем, кто решится эмигрировать, приличные премии.
Генри утвердительно кивнул.
– Так вот, мои предки и были такими эмигрантами, – продолжала Тони. – Как вам известно, кроме премии, по договору компании обязывались бесплатно вернуть их обратно на Старую Землю через пять лет в случае, если им не понравится на новой планете. Само собой, компаниям вовсе не хотелось тратиться на обратную переправку, но в противном случае им не удалось бы найти достаточное количество желающих. Моя семья рассчитывала получить премию, отправиться на новую планету, построить там дом, потом продать его тем, кто собирался остаться там навсегда, и через пять лет вернуться обратно на Землю.
Тони замолчала, но затем добавила:
– Думаю, ваши предки поступили иначе.
– Да, – произнес Генри, глядя вдаль, – моя семья переселилась по религиозным причинам.
– О, – вздохнула Тони. – Одним словом, мы были одной из немногих японских семей, попавших на Ассоциацию, и очутились в районе, где обосновалось довольно много китайцев, со временем образовавших достаточно крупную общину. Тем временем выяснилось, что бессмысленно возвращаться на Землю, поскольку, как и большинство из тех, кто переселился на новый мир, моя семья недооценила сложность проблемы постройки чего-нибудь стоящего за такой короткий срок, как пять лет, на недавно терраформированной планете. То есть домой они вернулись бы еще более бедными, чем были, когда улетали. И тогда они остались.
Генри снова кивнул. Губы его сжались в тонкую линию.
– И в наши-то дни не так уж легко возделывать землю и этим зарабатывать себе на пропитание. Практически на всех Молодых Мирах.
– Да, – отозвалась Тони. – Теперь-то мы это хорошо знаем. Но, как я уже говорила, там, где мы поселились, оказалось много китайцев. Наша фамилия по-китайски произносилась как «Люзодзи», и постепенно нас так и стали звать, а потом сократили ее до «Лю», и вот уже около сотни лет, именно так она и звучит.
– Понятно, – сказал Генри.
– А что касается моих предков, – начала Тони, – то у нас тоже очень древние корни. Как я уже говорила, полностью наша фамилия звучала как «Рюзодзи». «Рю» – по-японски значит «дракон», «зо» – «создавать» или «строить», а «дзи» – «храм». Мой знаменитый предок жил в шестнадцатом веке – как раз во время войны, длившейся около ста лет, – и был одним из крупнейших аристократов – даймио. Его владения занимали около трети острова Кюсю и, скорее всего, под его началом была армия из нескольких десятков тысяч самураев. В те времена даймио полностью распоряжался жизнью и смертью своих подданных. Этому человеку, Таканобу, когда он умер в 1584 году по христианскому календарю, было пятьдесят шесть лет. После смерти владения его были захвачены и поделены между собой другими феодалами. Конечно, если вы никогда не увлекались японской историей, то, скорее всего, никогда и не слышали его имени.
– Нет, не слышал, – проговорил Генри. – Так, значит, этот Таканобу и был вашим предком?
– Нашим прямым предком был Рюзодзи Масанобу, правнук Таканобу, – пояснила Тони. – Его дед – сын Таканобу – нашел утешение в религии, в христианстве, после смерти Таканобу и последовавшим за ней падением их клана, на собственном опыте убедившись в тщете мирской славы. Потом вспыхнуло восстание христиан в провинции Амакуза-Симбара на острове Кюсю в 1637 году, через двадцать четыре года после запрещения христианства в Японии и через два года после того, как сегунат Токугавы наложил полный запрет на морские путешествия. Может быть, вы читали об этом?
– Нет, не читал, – снова ответил Генри, но взглянул на нее на сей раз с явным интересом.
– Масанобу, конечно же, был христианином, причем одним из тех, кого особенно рьяно преследовал местный даймио, во владениях которого жило больше всего христиан. Местных крестьян немилосердно душили налогами, тогда они восстали и объединились с христианами. Христиане и крестьяне засели в замке Хара на полуострове Симбара. Их предводителем был Амакуза Сиро Токисада, которому в то время едва исполнилось шестнадцать. Четыре месяца они отражали все попытки превосходящих сил самураев взять замок штурмом.
– Значит, их вера была крепка, – заметил Генри.
– Да, – кивнула Тони, – но в конце концов замок был захвачен, и только нескольким его защитникам удалось бежать – поскольку победители хотели уничтожить всех восставших до единого. Одним из спасшихся и был Масанобу, поэтому моя семья ведет свой род непосредственно от него.
