Эдгар Берроуз - Лунная девушка
– Прошу прощения, ямадар! – сказал я, – однако увидев врага здесь, в твоем дворце, я подумал, что сослужу тебе хорошую службу, схватив его.
Говоря это, я попятился к выходу.
– Подожди, – сказал он, – ты поступил правильно. Однако, чтобы у тебя не возникло вопросов, сообщаю тебе, что те, кого ты видишь перед собой, это наши пленники.
– Я так и понял, ямадар, – сказал я, – увидев тебя среди них.
С этими словами я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. На следующий день я заговорил об этом с Мо-го.
– Ты ничего не видел, – сказал он. – Запомни же, ты ничего не видел.
– Если ты подразумеваешь, что это не мое дело, Мо-го, – ответил я, – то я с тобой полностью согласен в этом. Я не намерен впутываться во все ваши дела.
Однако я непрерывно думал об этом и зашел несколько далеко для человека, занятого только собой – начал внимательно прислушиваться ко всяким разговорам о заговоре. Несмотря на то, что я сказал Мо-го и что всячески пытался обманывать себя на этот счет, любое событие, прямо или косвенно связанное с судьбой Наа-ее-лаа, значило для меня больше, чем все остальное, что происходило в Ва-наа.
Я провел небольшое расследование, которое принесло свои плоды. Я выяснил, что по крайней мере уже три раза Ко-таа встречался с Калькарами. То, что я не переставал интересоваться древним дворцом принца Лаэте, помогало мне тайно следить за заговорщиками, поскольку сторонники К°-таа вскоре привыкли встречать меня в самых отдаленных покоях и коридорах строения.
Во время одного из таких путешествий я набрел на небольшую каменную лестницу, которая привела меня в полутемную комнату, уставленную произведениями древнего искусства. Я спокойно осматривал их, когда из соседней комнаты до меня донеслись голоса.
– Он будет помогать тебе только при выполнении этих условий, ямадар, – сказал первый, кого я услышал.
– Однако его условия неприемлемы, – отозвался второй. – Я отказываюсь даже рассматривать их. Лаэте неприступен. Ему никогда не взять город.
Этот голос, без сомнения, принадлежал Ко-таа.
– Ты не знаешь его, лаэтянин, – ответил второй, – он вооружил нас разрушающими машинами. Ими можно разрушить любой город в Ва-наа. Он отдаст тебе Лаэте. Разве этого недостаточно?
– Но ведь он станет ямадаром ямадаров и будет править всеми нами, – воскликнул Ко-таа. – Ямадар Лаэте никогда никому не подчинялся!
– Если ты не примешь его условий, он возьмет Лаэте и без твоей помощи, и тебя тогда обратят в раба.
– Хватит, Калькар, – воскликнул Ко-таа, его голос звенел от ярости. – Уходи. Скажи своему господину, что Ко-таа отклоняет его условия.
– Ты пожалеешь об этом, лаэтянин, – заметил Калькар. – Ты и представить себе не можешь, какие знания о войне и о том, как убивать людей, принес с собой человек из другого мира.
– Я не боюсь его, – ответил Ко-таа. – У меня много копий, и мои люди прекрасно владеют мечами. Уходи и не возвращайся до тех пор, пока твой господин не согласится сотрудничать со мной.
Я услышал удаляющиеся шаги и последовавшее за этим молчание, как если бы все покинули комнату, однако я услышал голос Ко-таа снова.
– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил он кого-то третьего, и я услышал ответ этого лаэтянина.
– Если в том, что этот человек говорил, содержится капля правды, я боюсь, что мы просто не успеем свергнуть Саргота и возвести тебя на трон. А ведь только таким способом мы можем объединиться против внешних врагов.
– Ты прав, – ответил ямадар. – Собери все наши силы. Мы ударим на следующую олу.
Я хотел услышать еще что-нибудь, но они уже вышли из комнаты, и их голоса скоро затихли вдали. Что я должен был делать? Через шесть часов Ко-таа начнет восстание, а я прекрасно понимал, что это означало для Наа-ее-лаа. Она должна была или выйти замуж за нового ямадара или умереть; а я понимал, что гордая принцесса скорее согласится на последнее, чем на брак с Ко-таа.
13. Всюду смерть
Я выбрался как можно скорее из дворца Ко-таа и поспешил через террасы во дворец Саргота. После того, как Наа-ее-лаа так жестоко обидела меня, я ни разу не посетил дворец ямадара. Я даже не имел понятия о процедуре получения пропуска во дворец для встречи с императором. Однако я смело подошел к разукрашенным воротам и потребовал, чтобы меня провели к начальнику охраны. Как только он вышел, я сообщил ему, что желаю переговорить с Сарготом или с Наа-ее-лаа по делу, не терпящему отлагательства.
– Подожди, – сказал он. – Я передам твою просьбу ямадару.
Его не было, как мне показалось, целую вечность, наконец он вышел ко мне и сообщил, что Саргот сейчас примет меня. Меня провели через ворота и доставили в маленькую комнату для аудиенций, где Саргот так ласково принял меня в последний раз. Когда меня ввели в нее, я застал там обоих: и Саргота, и Наа-ее-лаа. Что касается Саргота, он встретил меня достаточно милостиво, однако принцесса была настроена крайне враждебно.
– Что ты делаешь здесь, предатель? – обратилась она ко мне, не давая возможности Сарготу заговорить первому, и в тоже мгновение двери залы распахнулись и в нее ворвались трое людей с обнаженными шпагами. Они были одеты в ливреи К°-таа, и я сразу же понял, зачем они пришли. Обнажив свою шпагу, я ринулся на них.
– Я пришел спасти жизнь ямадара и принцессы, – крикнул я, преграждая этим троим дорогу к ним.
– Что происходит? – вскричал Саргот. – Как вы осмеливаетесь обнажать шпаги в присутствии своего ямадара?
– Это приближенные Ко-таа, – крикнул я, – и они пришли убить тебя! Защищайся, Саргот, ямадар Лаэте!
И я кинулся на врагов, надеясь удержать их, пока не подоспеет помощь.
Я не новичок в фехтовании. Еще когда я учился в Кадетском корпусе, фехтование было моим любимым предметом, и я не боялся лаэтян, и все же, будь они даже посредственными фехтовальщиками, я бы не справился с троими одновременно. Однако я мог об этом не беспокоиться. Как только я крикнул, Саргот выхватил свою шпагу и встал подле меня, сражаться и защищать свою жизнь и честь.
Один из наших противников попытался отвлечь меня, в то время как двое атаковали Саргота. Видя, что он заигрывает со мной, и что я могу делать с ним, что захочу, если только не стану серьезно атаковать, я отступил на несколько шагов, завлекая его за собой, и оказался сбоку от одного из тех, кто атаковал Саргота. Затем, прежде, чем кто-либо смог разобраться в моих намерениях, я резко повернулся и пронзил сердце того, кто атаковал отца Наа-ее-лаа. Я сделал это так быстро и легко, что, прежде чем мой противник опомнился, я уже стоял в позиции и готов был отразить его атаку.
Теперь мы дрались один на один и шансы были равны. Я не мог видеть, что происходит у Саргота, однако по звону клинков мог судить, что у них идет жестокая битва. Мой противник доставлял мне много хлопот. Он был отличным фехтовальщиком, однако он сражался только за жизнь, а я сражался за большее – за мою жизнь и мою честь, поскольку после того, как Наа-ее-лаа бросила мне в лицо «предатель», я должен был оправдаться в ее глазах. Я, конечно, не задумывался над вопросом, с какой стати меня вообще должно волновать отношение Наа-ее-лаа ко мне, однако что-то вспыхнуло внутри меня от того презрения, которое ей удалось вложить в одно это слово.
