Станислав Михайлов - Жемчужина
— Чем же я могу помочь?
— Ты — Рожденный Пустыней. По крайней мере, они так думают. И они не смогли тебя убить. По их пророчеству ты призовешь на Жемчужину Звездный огонь. Это значит, у тебя есть какая-то сила, знания или ключ к силе и знаниям, которые они могут использовать для себя. Кто-то из них, самые фанатичные, предпочтут тебя уничтожить, следуя учению. Другие захотят прибрать к рукам, чтобы возвыситься. Сдайся им. Доберись до устройства, способного воззвать к Вестнику, и сделай так, чтобы оно никогда не заговорило.
Я увидел краем глаза, как изменилось выражение лица Нарт.
— Но мама! — вскричала она. — Ты посылаешь его на гибель! Даже если его не убьют сразу, они замучают его! И как он найдет эту штуку?! Как он ее сломает? Мы ведь даже не знаем, на что она похожа!
Армир прикрыла веки и дождалась, пока дочь закончит.
— У нас нет выбора. Если их не остановить, они могут выпустить на Зеленую звезду дымные огни, несущие гибель. Я не знаю, что это такое, но в золотых пластинах выбито, что после них на землях не остается жизни. Эти огни использовались когда-то на Жемчужине.
Я кивнул с пониманием:
— Во время войны с сургири.
Но она отрицательно дернула плечом:
— Нет. Тогда о них уже забыли. Их использовали раньше, когда наши предки явились на Жемчужину. Но сейчас нет времени болтать о давно прошедшем, — вдруг встрепенулась она. — Ты поможешь нам, Ксената, заново рожденный пустыней?
Я не знал, что ответить. Сдаться святошам? После стольких лет бегства? Принести себя в жертву чужой богине, Владычице времени? Зачем мне это?
— А почему бы им не атаковать Лальм, если они получат эту силу с Вестника? — пришел мне в голову очевидный вопрос, и я задал его, чтобы чуть-чуть потянуть время и собраться с мыслями.
— Они не смогут, — Армир встала из-за стола. — Корабли помнят, куда лететь. Объяснить заново жрецы не смогут. Только выбрать из вариантов, которые им предложит древний механизм. Из тех, что описаны и дошли до них. Я понимаю, твой ответ «нет»?
Я промолчал.
— Пойдемте, — не моргнув глазом, будто ничего не произошло, произнесла Армир. — Время не ждет. Нам нужно еще откопать вирману и попытаться до восхода добраться до места. Мы высадим тебя там, Ксената. И пойдем дальше сами.
Она не дала мне возможности подумать. Впрочем, она ничего не потеряла, даже времени. Ведь, подумав, я бы лишь подтвердил ее предположение, ответил бы «нет». В этом мире все пытаются друг друга использовать. Армир спасла меня из рук сургири. Но ведь Иные перед этим спасли меня из рук бандитов. Которые отняли меня у Траны, пытавшегося, под влиянием чужого сознания, передать меня сургири. Но даже если бы не это, если бы меня у края пустыни ждал настоящий Трана — он действовал бы по приказу хозяйки Нагорной, исходя из ее интересов, не из моих. И мы сидели бы, возможно, сейчас в этом самом убежище, только нас было бы четверо, и в ухе Зарбат не висела бы серьга вдовы.
Действительно ли я погиб бы без Траны? Я, выживший трижды по девять с двумя по три днями в раскаленной пустыне без капли воды, спрятавшись под слоем песка, зарывшись как усач-верхогляд? Я, нашедший в себе силы доплестисть обратно до Крепости Костей? Если бы меня не заметила Айбис, птица Армир, если бы не пришел Трана… Умер бы я или сумел бы очнуться? Я, обученный Дсебой, наделенный от пустыни новой силой? Разве не заполз бы в тень, а ночью не доковылял бы до ближайшего родника или какой-нибудь дикорастущей лозы гроздевой тыквы? И не лучше ли было бы лично для меня, вместо того, чтобы отправиться с Траной — прокрасться мимо знакомых уже постов стражи Дарсума, облачиться в платье странствующего искателя и присоединиться к паломникам, или в одиночку попытать счастья, пробираясь горными тропами в соседние земли, или спрятаться на какой-нибудь никем не посещаемой плоской горе с красивым водопадом и заброшенным садом, каких много осталось после изгнания баальбетов? Чем я обязан Армир?
Так подумал я, и тут же ответил себе сам. Знанием. Она наделила меня знанием, которого не было раньше. Поведала о подселении чужого сознания. Пробудила во мне способность видеть миражи. Она сделала это не потому, что так было нужно для использования меня в своих целях, а просто потому, что знание нуждается в разделении его с другими, способными нести бремя. Этим я обязан Армир.
А еще она мать Нарт.
Молча, при свете звезд, ибо Вестник уже зашел, мы пересекли участок пустыни, отделяющий убежище от вирманы. Песок почти не занес его, маскировочная ткань во многих местах торчала наружу. Мы остановились перед тем, как приступить к раскопкам.
— Я помогу вам, — обронил я невзначай. Слова будто сами выпали из моего рта.
Армир подошла и положила обе руки на мои плечи. Ее глаза блестели, и, по воле случая, в них отразилась Зеленая звезда.
— Ты можешь пожалеть об этом, — произнесла Армир.
Нарт отвернулась. Мне показалось, что она уже пожалела и что ей хотелось бы отпустить меня, дать шанс выжить.
— Я могу пожалеть о многом, — сказал я, глядя прямо на Зеленую звезду в ее глазах. — Но сейчас я хотя бы поступаю правильно.
Армир промолчала.
Она опустила руки и отошла от меня, как ученый отходит от решенного вопроса. Или как жрец от принесенной жертвы. Или просто, чтобы не терять времени. Или чтобы не выразить чувств, кто знает, вдруг и моя наставница умеет плакать, и в глазах ее блестели не только звезды?
Так или иначе, мы взялись за маскировку и понемногу, подтягивая то с одного края, то с другого, смогли стащить ее с вирманы. Песок смахивали руками, пока Нарт не остановила нас. Она что-то сделала, и в машине открылся узкий лаз; я и не подозревал, что так можно.
— Попробую поднять. Отойдите, — сообщила она и, махнув рукой, исчезла в кабине. Лаз закрылся.
Мы отошли шагов на двунадевять. Машина заурчала, вздрогнула. Постепенно, как бы отряхиваясь, вирмана выбирался на поверхность. Наконец, он подпрыгнул на высоту соседних скал, огласив окрестности торжествующим ревом. Взметнулась туча песка. Снизившись почти до земли, Нарт успокоила механическое чудовище, укротила его мощь до приглушенного рыка и подлетела к нам.
Три створки распались, мы забрались в кабину, усевшись, правда, в ином порядке. Я оказался спереди, рядом с Нарт, а ее мать и вдова Траны расположились позади.
С любопытством разглядывал я рычаги и рычажки, колесики и светящиеся полоски, с помощью которых управлялась эта древняя летающая повозка. Если они и были сделаны из металла, как мне показалось поначалу, то этого металла я не знал.
— Ничего не трогай, — прокричала Нарт, пока мы еще не взлетели, и я не осмелился попробовать их на ощупь. — Разваливается на ходу! Мираж не выдает, на ручнике водим! Но не бойся, дотянем!
