Владимир Васильев - И тьма не объяла его
- Да, именно это, но отчасти, потому что тебя терзали два вида одиночества... На первом уровне одиночества проявляется инстинкт самосохранения существа, на втором - инстинкт самосохранения рода... Но есть и еще более высокие уровни самоотождествления: я - это все разумное в этом мире, я - это все живое в этом мире, я - это мир... Им соответствуют свои уровни одиночества и свои механизмы самосохранения... И это еще не все. Далее нас ждут уровни: я - все разумное во вселенной, я - все живое во вселенной, я - вселенная...
- Что такое вселенная?
- Это все множество миров, как подобных твоему, так и совсем на него не похожих.
- Где же они?
- Смотри...
И Паук увидел множество горящих глаз на своде Большой Пещеры.
- Так это глаза других миров? - удивился он.
- Скорее, сердца...
- А где твои крылья, Учитель? - вдруг поинтересовался Паук.
В ответ Неуловимый показал ему застрявшие в скалах лохмотья крыльев. А потом Паук увидел, как мягкокрыл летит к своему укрытию, преодолевая сильный ветер, и вот один из порывов швыряет его на скалы. Паук вспомнил, как сам он пытался набрать высоту с помощью искусственных крыльев при восхождении на Священную Вершину и вынужден был отказаться - тоже из-за ветра. Конструкция явно требовала усовершенствования. Надо обеспечить изменение геометрии крыла в зависимости от ситуации в воздухе...
- Как же ты добываешь пищу? - спросил он.
Неуловимый показал ему другого мягкокрыла с настоящими крыльями, несущего в когтях крупную дичь.
- Это твое Я? - спросил Паук.
- Нет. Мы не такие, как ты. Хотя очень похожи по духовной организации. Мы не образуем единого разума, как твои Я, но наши ментальные поля все же соединяются в единую ноосферу, хотя каждый может выйти из нее, когда захочет.
- Зачем? - искренне удивился Паук. - Ведь это так обедняет
восприятие.
- Поверь мне, уединение тоже бывает необходимо...
- А другие пауки в этом мире существуют? - поинтересовался Паук.
- Кто знает?..
- Я думал, ты знаешь все...
- Увы, нет... Но даже если бы знал, разве я имею право лишать тебя возможности самому разгадать эту тайну?..
- Конечно, тайны разгадывать интересно... Однако, я уже однажды пытался разгадать именно эту тайну... И попытка кончилась моей смертью...
- Тебя не тянет попытаться еще раз?
- Не знаю... Пока не очень...
- Но тебя никто и не заставляет... Кто, вообще, тебя может заставить?..
- Тоска...
- Она не кто, а что...
- А мне представляется иногда, что она живая, тяжко вздохнул Паук.
- Может быть, ты и прав... - помолчав, согласился горбун.
- Я приду и сделаю тебе новые крылья, - вдруг решительно заявил Паук. Неуловимый даже вздрогнул от неожиданности.
- Я тебе очень благодарен за это желание, но... ведь ты уже пытался взойти на мою вершину - и что из этого вышло?..
- Да... - помрачнел Паук. - Но неужели ты не можешь запретить другим мягкокрылам... или попросить их не нападать на меня? Неужели не поймут?
- Думаю, что больше никто из мягкокрылов на тебя не нападет... Но в мире опасны не только мягкокрылы... А я не хочу, чтобы прервалась нить твоей жизни. Не так много в этом мире тех, с кем я мог бы вот так... побеседовать. Без крыльев я пока продержусь, а вот без тебя...
- С чего это вдруг? - усомнился Паук. - До сих пор ты не баловал меня общением.
- Я был тебе не нужен...
- И тогда, когда я лез на твою гору?!
- И тогда... Ты искал себя, а не меня... И нашел... А теперь твоя тоска достигла моей вершины, и я понял, что мы нужны друг другу...
- Ты не ошибся, - согласился Паук. Они помолчали, довольные тем, что поняли друг друга. - Айс говорил, что ты из другого мира... Покажи мне свой мир, - вдруг попросил Паук.
- Не сейчас... Ты еще не готов его увидеть - он будет чужд тебе. А мне хотелось бы, чтобы он тебе понравился...
- Нет, я еще не знаю как, но я буду на твоей вершине! И сделаю тебе новые крылья!.. Я тоже хочу, чтобы тебе понравился мой мир!.. Видение задрожало, подернулось дымкой, и в пещеру вернулся мрак.
Однако тоски в ней уже не было...
Паук вдруг почувствовал голод. И это была жизнь...
* * *
Айс вспомнил чувство умиления и восторга, которое охватило его, когда он увидел новое хрустальное гнездовье у подножия склона, где был расположен рудник и пещера Паука. Оно было прекрасно - его воплощенная мечта... Значит, в его отсутствие Стая не сидела, сложа руки и опустив крылья. И жизнь без него не остановилась. Это хорошо. Он этого хотел и воспитывал в Стае... Только не означает ли это, что он больше не нужен Стае?..
Так он подумал, стоя перед хрустальным чудом, искрящимся под лучами доброго солнца. И еще он подумал: "А примут ли меня в этом гнездовье?.. Найдется ли в нем место для меня?.." Он не сразу влетел туда, а присел на край входного окна. Полная тишина и отсутствие
движения настораживали. Не случилось ли чего опять?..
Он нырнул внутрь. Пространство огласилось радостным гомоном многих десятков голосов. От неожиданности Айс спланировал на ближайший ярус. Выходит, его заметили и ждали, готовя встречу?.. Айс был растроган. Хотя и мелькнуло сомнение - искренно ли все это?.. Но цветограммы не лгут, а он видел в цветовой симфонии, наполнившей его эмоциональное поле, розовые, желтые, голубые, сполохи искренней радости и благорасположения. Может быть, даже любви... Хотя изредка и промелькивали черные штришки - у кого-то были основания бояться его и не любить...
Стремительно вылетев из глубины гнездовья, перед Айсом опустился Айяр Айт. "Не Верховный ли уже?.." Айт преклонил колено и, глядя в глаза Айсу, с достоинством произнес:
- Стая приветствует возвращение Верховного Айяра! Твои покои свободны и ждут тебя!.. - и Айт приглашающе вытянул руку в направлении гнезда, предназначенного Айсу.
А перед взором Верховного Айяра вдруг возникла немая сцена, показанная ему Пауком: указующий перст Айта властно направлен на паутину, глаза грозно сверкают в бликах факелов, а рядом сгорбившаяся фигурка Айяна... И вот Айян протягивает дрожащей рукой факел к паутине, выполняя приказ Айта, и Большая Ловушка вспыхивает, неся смерть и тем, кто в ней находится и самому Айяну...
"Похоже, что эта трагедия для него - всего лишь неприятный, но малозначительный проходной эпизод", - подумал Айс, тут же вспомнив сентенцию, некогда высказанную Айтом: "Стае некогда страдать. Стае надо жить!" И то, что сейчас происходит - убедительное доказательство правоты Айта. Стая, для того, чтобы жить, должна быть очень устойчивой системой и отторгать все, что выводит ее из равновесия, особенно, страдания... Жаль сородичей, жаль Айяна, может быть, даже жаль паучат, хотя сами виноваты. Сгоревшая нить - тоже немалая потеря, но... надо жить дальше. А жить - это, значит, радоваться жизни. Ибо жизнь без радости - гнусь и тоска... Все верно...
