Том Годвин - Вирус бессмертия (сборник)
— По нашему соглашению вы должны были оставаться в пределах дельты реки, — в голосе джаата, и Симмонс в этом больше не сомневался, звучал гаев, — но вы его нарушили. Теперь вы должны улететь.
Симмонс ковырял снег носком лыжи, стараясь найти какой-нибудь подходящий довод.
— А почему, собственно, вы это говорите мне? Я ведь не губернатор.
— Откуда нам знать обычаи чужеземцев? Передайте тогда мои слова, кому сочтете нужным. — Туземец отошел на несколько шагов. — Завтра мы встретимся на этом же месте.
— Послушайте…
Но было поздно, джаат отбежал уже более чем на двадцать метров. Еще несколько секунд, и он исчез в облаке снега, гонимого ветром. Это была еще одна загадка — джааты передвигались с поистине невероятной скоростью, не прилагая к этому, казалось, никаких усилий. И земляне не могли понять, как они это делали.
* * *Колония, которая состояла когда-то из нескольких домов, за последние годы значительно разрослась. Большие магазины, склады и административные здания возвышались теперь на месте, где раньше были первые постройки поселенцев. Жилые дома отодвинулись дальше, а многочисленные фермы протянулись через всю долину, почти до самых склонов сопок. К этому времени на территории колонии, раскинувшейся на восемнадцать тысяч гектаров, проживало более двадцати тысяч человек.
Симмонс пересек грязно-зеленое нагромождение торосов на берегу реки, прошел мимо двух ребятишек, удивших в проруби рыбу, и направился к зданию административного управления. Кабинет Томаса Реджета, губернатора колонии, находился на первом этаже. Симмонс вошел.
Реджет поднял голову:
— Ну как, Симмонс, охота была удачной?
Это был массивный человек, несколько угрюмый, но чистосердечный. Великолепный администратор, дипломатом он был неважным. Он прибыл с Земли только два года назад.
— Да нет, не особенно. — Симмонс уселся слева от письменного стола, за которым сидел Реджет, и вытянул свои длинные, нескладные ноги. — Я встретил сегодня одного джаата. Он велел нам убираться с Удины.
Реджет поднял брови:
— В самом деле? И что ты ему ответил?
— А что я мог ему ответить?
— Ну, например, посоветовал бы ему пойти сыграть партию в трик-трак, — проворчал Реджет.
— На вашем месте я бы отнесся к его словам серьезнее…
— Серьезнее? А что же мне делать по-твоему: приказать всем немедленно собирать чемоданы и готовиться к возвращению на Землю?
— К сожалению, я не знаю, что нужно делать, — возразил Симмонс.
— Но ты принимаешь все это всерьез?
— Конечно.
— И ты думаешь, этот джаат был кем-то вроде посла от всего племени?
— По-видимому.
— Но в чем же он нас все-таки обвиняет?
— Он говорит, что мы обещали оставаться в пределах дельты реки. И что мы не сдержали своего слова.
Реджет задумался на минуту.
— Почему же, мы его сдержали; разве только прорыли в холмах несколько шахт. Да! Конечно, еще этот мраморный карьер…
— Но все это было несколько лет назад, — возразил Симмонс. — Скорей всего, он подразумевал новые фермы на северо-востоке. Туда ведь переселилось уже много народа.
Реджет раздраженно проворчал что-то себе под нос.
— Послушай, Вирджил, но ведь надо же нам все-таки расширяться. Население растет, и в этой долине нам уже просто не хватает места.
— Я все это прекрасно понимаю, но боюсь, что джаатам этот довод не покажется очень убедительным.
— Так что же ты предлагаешь?
Симмонс в ответ только пожал плечами.
Реджет тяжело поднялся со стула:
— Все это похоже на шантаж, Вирджил. Ступай-ка, найди этого типа и постарайся добиться от него, чего он, собственно, хочет. И если он запросит не слишком много — пообещай ему. В противном случае будь с ним тверд. Скажи ему, что мы хотели бы быть хорошими соседями, но никаких эдаких выходок с их стороны мы не потерпим. Это он должен понять.
— Боюсь, что договориться с ним будет не так-то просто.
— Из-за того, что мы не можем предложить им ничего такого, что их может заинтересовать?
— Хотя бы…
— Послушай, Вирджил. — Реджет снова сел. — Политика Земли строится, как известно, на уважении к воле туземцев; и это правда, конечно, мы не можем колонизовать планету без согласия на то со стороны ее обитателей. Я допускаю также, что мы взяли на себя определенные обязательства. Но с тех пор прошло тринадцать лет и отступать уже поздно. Короче, — Реджет ударил ладонью по столу, — мы остаемся здесь, вот и все. А если эти джааты заварят кашу, так пусть сами потом ее и расхлебывают. Смешно, какие-то дикари с копьями и ножами. Мы им покажем. И не мешает дать это понять твоему приятелю, когда ты увидишь его завтра.
* * *Все утро следующего дня Симмонса не покидало какое-то тяжелое чувство. Он медленно укладывал свой рюкзак, когда во двор дома с лыжами на плече вошел этнограф Джон Харпли.
— Реджет предложил мне сопровождать вас, если вы, конечно, не возражаете, — сказал Харпли. И прибавил с несколько натянутой улыбкой: — Вы же знаете, что меня почему-то считают в колонии единственным авторитетом во всем, что касается джаатов.
— Я очень рад, что вы пойдете со мной, — с жаром воскликнул Симмонс. — Бог свидетель, что я нуждаюсь в помощи. — Он благоговел перед знаниями Харпли.
Бродячая собачонка некоторое время бежала за ними. Харпли молчал; несмотря на заверения Симмонса, он явно боялся показаться навязчивым.
— На первый взгляд, джааты ничем вроде бы и не отличаются от туземцев на других планетах, — начал Симмонс, чтобы ободрить Харпли, — но чем больше я с ними встречаюсь, тем больше непонятного я нахожу в них.
— Я согласен с вами! — Эта тема волновала Харпли, и он сразу же потерял всю свою сдержанность. — Но в чем тут дело? Ведь все разумные существа, объединяющиеся в коллективы, характеризуются определенными особенностями — назовем их «благоприобретенными», или «социальными», — которые необходимы не только для существования их как рас, но и для нормальной деятельности их общин. Сюда входят, между прочим, уважение к закону, понимание значения совместного труда, а также долга по отношению к другим, может быть, эмоции — сочувствие, нежность… Короче говоря, все то, что охватывается старым, как мир, изречением: «Не относись к другим так, как ты не хочешь, чтобы относились к тебе». Вот в этом отношении джааты и земляне как расы схожи между собой. Что же касается различий, то они относятся к более фундаментальным характеристикам. — Он замолчал и бросил нерешительный взгляд на Симмонса.
