Фрэнк Герберт - Барьер Сантароги
6
Когда грузовик оставил Десейна одного во дворе гостиницы, он начал всматриваться в ночное небо. Он до сих пор ощущал на своих губах прощальный поцелуй Дженни — напряженный и дрожащий.
В воздухе витали запахи выхлопных газов. Где-то внутри здания слышалась музыка — кто-то включил радио. Медленно вынув правую руку из кармана, Десейн разжал пальцы и начал внимательно рассматривать небольшой шарик, смутно различимый при свете гостиничной вывески. Теперь он явственно ощутил сильный запах Джасперса.
Десейн уже успел изучить предмет в своей руке — сдавленный шарик из хлеба, сыра и ветчины, кусок сэндвича с пикника. «Интересно, знают ли они, что я спрятал его?»
Ему следовало зайти внутрь и переодеться. Штаны и рубашка, которую он порвал на пикнике, уже успели высохнуть, но оставшиеся складки причиняли его телу массу неудобств. И все-таки он никак не мог решить: стоит или не стоит переодеваться! А предмет, который он держал в руке, требовал принятия быстрого решения. Селадор. Да, Селадор должен получить этот шарик и исследовать его. Десейн чувствовал, что разрывается между двумя полюсами.
«Что-то случилось с моей головой, и мысли потеряли стройность, — отметил он. — Может, это последствия травмы головы?»
Но он доверял своему внутреннему видению, вызванному воздействием Джасперса, и считал, что травма не такая уж серьезная. И все-таки… решения…
Огромным усилием воли он заставил себя пройти к своему грузовику и забраться внутрь кабины. Опираясь о руль, он положил рядом с собой на сиденье спрессованный шарик, в который превратился сэндвич Джасперса.
«Сейчас, — приказал себе Десейн. — Если ехать, то прямо сейчас!»
Но прошло еще несколько минут, прежде чем ему удалось воплотить это решение в действие. Десейн включил двигатель и выехал со стоянки на дорогу, ведущую к Портервиллю. Он особенно не спешил, ощущая некоторую заторможенность в теле.
Фары высвечивали стоявшие по бокам деревья, желтую разделительную линию на покрытии извилистой дороги, оградительные перила. Десейн открыл окно и высунул голову, чтобы ветер прояснил мозги. Сейчас, когда он уже ехал по петляющей среди холмов дороге, его заторможенность увеличилась еще больше, и это не могло не беспокоить Десейна.
Мимо пронеслась машина с включенными фарами.
Темные очертания скалы рядом с дорогой… желтая разделительная линия… шлак на обочине… звезды над головой… Наконец он подъехал к месту, где чернели скелеты обгоревших деревьев. Он чувствовал, как неизвестная сила тянет его назад, приказывая ему развернуться и возвратиться в Сантарогу. Он пытался побороть это принуждение: Селадор должен получить кусочек еды и провести его анализ. Он должен выбраться из долины и приехать в Портервилль, это его долг. Он обещал.
Перед внутренним взором Десейна предстали смутные очертания неясной, внушающей ужас фигуры, изучавшей его.
Но вместе с этим внезапным неприятным ощущением в сознании наступила поразительная ясность. И произошло это столь неожиданно, что он едва не потерял контроль над машиной, выскочив на встречную полосу. Пронзительно взвизгнули тормоза.
Дорога, мрак ночи, руль, нога на акселераторе — все это навалилось на сознание с беспорядочной последовательностью. Десейн нажал на тормоза, резко сбрасывая скорость. Он ощущал каждый нервный импульс. Закружилась голова. Десейн вцепился в руль, сосредоточившись лишь на управлении грузовиком.
Постепенно его чувства приходили в порядок. Он сделал глубокий дрожащий вздох. «Реакция на наркотик — вот что это такое. Нужно сказать об этом Селадору».
Портервилль встретил его той же унылой улицей: машины, стоящие возле таверны, одинокий фонарь рядом с затемненной заправочной станцией. Десейн остановился рядом с телефонной будкой, вспомнив шерифа, который допрашивал его здесь, ошибочно приняв за сантарожца. «Может, он не так уж и ошибся», — подумал Десейн.
Он продиктовал телефонистке номер Селадора и стал ждать, нетерпеливо постукивая пальцами о стенку. В трубке раздался едва слышный тонкий женский голос:
— Приемная доктора Селадора.
Десейн проговорил в трубку:
— Говорит Джилберт Десейн. Соедините меня с доктором Селадором.
— Мне очень жаль, но доктора Селадора сейчас нет — он обедает вместе с семьей. Может, вы хотите что-нибудь передать ему?
— Проклятье! — Десейн уставился на телефонную трубку, почувствовав раздражение. Ему пришлось напомнить себе, что у Селадора не было никаких причин ожидать его телефонного звонка. Там, в Беркли, жизнь продолжает идти своим чередом.
— Ну так что, сэр? Вы оставите ему сообщение? — повторил звонкий голос.
— Передайте ему, что звонил Джилберт Десейн и что я отправил ему образец для химического анализа.
— Образец для химического анализа. Хорошо, сэр. Это все?
— Да.
Десейн неохотно повесил трубку. Внезапно он почувствовал себя покинутым — он здесь один, и никому во всем мире нет дела до того, жив он или мертв. «Почему бы не послать их всех подальше? — говорил он себе. — Почему бы не жениться на Дженни и не послать весь остальной мир к чертям собачьим?»
Эта мысль показалась ему чрезвычайно привлекательной. Он чувствовал, что, если вернется в долину, ему ничто не будет угрожать. Сантарога манила его безопасностью и чувством защищенности. Там, в долине, его ждет беззаботное существование.
Но где-то все еще таилась опасность. Десейн ощущал нечто, смутно движущееся в темноте… Он потряс головой, раздраженный игрой в кошки-мышки, которую вело с ним его сознание. Снова химеры!
Найдя в багажнике банку, где хранились спички, он высыпал их на дорогу, бросил в банку то, во что превратился сэндвич, закрыл ее, завернул в остатки картонной коробки и оберточной бумаги, перевязал все это леской и надписал адрес Селадора. На странице, вырванной из блокнота, он составил сопроводительное письмо, где подробно описал свою реакцию на наркотик, очередной несчастный случай на озере и собственные впечатления от группы — стену, которую они воздвигли, удерживая его на некотором расстоянии от себя, ужас в глазах и голосе Дженни…
Воспоминания потребовали от него усилий, и у него снова разболелась голова. В портфеле он нашел конверт, написал на нем адрес и запечатал.
С чувством удовлетворения Десейн тронулся с места, свернул на затемненную боковую улочку и остановился у обочины. Он запер кабину, забрался в кузов и развалился там, собираясь проспать до утра, когда начнет работать почта Портервилля.
«Они не могут контролировать работников здешней почты, — внушал он себе. — Селадор должен получить образец Джасперса… и мы вскоре узнаем, что же это такое».
