Владимир Баграмов - Страна убитых птиц
— Слушаюсь, сэр!
Оттолкнувшись от пульта управления, Джон Армстронг «поплыл» в грузовой отсек. У него сразу поднялось настроение. Во-первых, появилась работа! Это лучше, чем пялиться на экраны «Обзора», делая вид, что каждую секунду ожидаешь мифической атаки противника. Во-вторых, в голосе Гепарда не было той озлобленности, как в последний их диалог. Впрочем, диалога не было, орал в эфир один Гепард, а полковник вздыхал и виновато «пристанывал», стараясь, чтобы это было слышно на командном уровне. А в третьих, «альфа» — это означало, что содержимое контейнера находится в ведении Института Мозга. В последнее время «твердолобые» этого Института загружали работой не только лаборантов спутников «Эксперимент», но и патрульные спутники. А что, все равно без дела болтаются, так хоть польза будет. Приборы у этого Института сложные, хрупкие, испытывать их интересно.
Напевая про девчонку-Америку, в которую влюбился парень из созвездия Лебедя, Джон Армстронг принялся за работу.
Извлеченный прибор представлял из себя полупрозрачный, красного густого цвета шар. Такого материала Джон никогда не видел — на ощупь теплый, прилипающий к рукам. Диаметром в полметра, он был, наверное, тяжелым, но только не в невесомости. Сначала Джон подумал, что поверхность шара смазана чем-то клейким, но, внимательно рассмотрев, даже ковырнув ногтем, убедился, что шар прилипает сам по себе, и именно к рукам. Подставленный нейлоновый тросик от фонарика, перчатка скафандра, а затем клок оберточной ткани к шару не прилипли.
Внутри него просвечивали какие-то хитросплетения проводов, серебристые цилиндрики и квадраты. От шара шли три провода, покрытых чешуйчатой, явно из золота изоляцией.
Джона изумила инструкция, приложенная к прибору, всего пять пунктов. Разъем № 1 — к выходу приемной сферической антенны. Разъем № 2 — к каналу «Информ» бортовой ЭВМ. Разъем № 3 — вход в приемный сигер «Видеоэкрана». Операция № 4 — соединить «Информ» — канал ЭВМ с сигером «Видеоэкрана». Операция № 5 — разблокировать Систему Защиты патрульного спутника «Ц».
Пункт № 5 Джон Армстронг прочитал несколько раз, это его насторожило. Система «Ц» — никто, кроме нескольких «твердолобых» из Института Мозга, не знал принципа ее работы. Эта Система, предполагалось, защищает мозг космонавта от вторжения «РАЗУМА ВСЕЛЕННОЙ». По теории «твердолобых», из мрачных глубин Космоса может прийти некий сигнал, способный взорвать психику космонавта. «Твердолобые» настаивали на том, что мозг регулярно летающих в космос подвергается воздействию слабых сигналов. Но, якобы, мифический «РАЗУМ ВСЕЛЕННОЙ» может прислать такой сигнал непредсказуемой мощности, что вызовет неадекватную реакцию космонавта на окружающий мир и действительность — это может кончиться катастрофой. Кто-нибудь из патрульных возьмет и запустит со стартовой площадки спутника всю пятерку «ядерных драконов».
«Твердолобым» не верили, сочиняли про «РАЗУМ ВСЕЛЕННОЙ» многочисленные анекдоты, но Систему «Ц», после долгих споров, все же установили на всех «Ферми». Это влетело в хорошую монету, налогоплательщики долго завывали по этому поводу, но в конце концов смирились. Им не впервой было раскошеливаться в угоду планетарным амбициям «кабинетных грызунов-ученых» и «суконных рыл-военных».
Прибор он подсоединил быстро. Все разъемы подходили друг к другу точно как по маслу. Защелкал клавишами и кнопками пульта, соединяя приемный сигер «Информ» ЭВМ с сигером «Видеоэкрана». Проверил Блок питания — норма, энергии должно хватить на минимум полчаса работы. Откорректировал градус объектива слежения солнечных батарей.
Прошло всего девять минут, а он уже был готов. Бортовая ЭВМ гудела мощно и ровно, ее зеленый «глаз» призывно мигал. Загорелся «Видеоэкран», он был чист, синеватого резкого цвета. Вздрагивал штырек включенной большой сферической антенны, на конце штырька крутился серебряный шарик из тонкой проволоки.
Джон Армстронг задумался.
Мир был безумен. В КНИГЕ СУДЕБ И ИСТОРИИ РОДА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО НЕ БЫЛО НИ ОДНОЙ СТРАНИЦЫ, СКВОЗЬ КОТОРУЮ НЕ ПРОСТУПАЛА БЫ КРОВЬ.
Ураган зависти, насилия и алчности, как выпущенный из бутылки джинн, носился из конца в конец несчастной планеты вот уже сколько тысячелетий. Он сметал целые цивилизации, нации, народы. Начавшийся однажды, он не умолкал ни на «кроху-поколение» в земном исчислении. Иногда дикие порывы его чуть ослабевали, тогда наступали «Золотые века» и периоды благоденствий. Это длилось недолго.
Удушливая волна ненависти, зародившаяся в мозгу одного человека, странным образом вызывала цепную реакцию в мозгах людей, окружающих его. И вот уже океан ненависти, насилия, войн, пожаров и убийств захлестывает вновь и вновь материки визжащей от ужаса планеты.
Нерон сжег Рим, обезумев от непрекращающейся боли в раздутом вином и едой чреве… Маленькая язва, которую сейчас ровно за десять минут удалил бы самый завалящий хирург!
Тимур Гураган и яростный Чингиз! Оба были хромыми, комплексующими и мнительными глупцами, явно страдающими маниакально-депрессивным психозом. Иначе не объяснить эту всепоглощающую жажду убийства и жестокости. Массовые, бессмысленные казни — они не вписываются в привычный трафарет «синдрома власти». Власть — вот она! Никто не покушается на нее, создавай благо своего народа, сади сад и насаждай красоту!
Иван Грозный, страдающий легкими припадками эпилепсии и жуткими приступами жестокости. Когтистыми лапами опричнины выдирающий «крамолу», «ересь» и «бунтарство» из своего покорного, верующего и смирного народа.
Мрачная шеренга Великих Инквизиторов, посылавших романтиков-крестоносцев воевать Гроб Господень. Отнимать его у тех, кто его и в глаза-то не видел! Сколько костей распалось прахом среди жарких песков Азии, «сарацинских долин» и жирных, плодородных земель «неверных»!
И совсем рядом… Красноречивый, небесталанный политик с узкими усиками и вечно падающей челкой. Заявивший всему миру, что только его работящая и талантливая нация имеет право на выживание под этим вечным небом, остальные призваны быть бессрочными и жалкими рабами, чей удел способствовать величию и процветанию этой нации. Безумный взор его видел «СИЯЮЩЕЕ КОЛЬЦО НИБЕЛУНГОВ», не замечая, как это кольцо превращается в смрадный круг лагерей, газовых камер, кремационных печей и рвов для расстрелянных.
Если бы Джон Армстронг был не космонавтом, он был бы историком.
Под сводом этого невысокого лба таился пытливый ум и недюжинная смекалка. Репутация «простецкого парня и любителя „хряпнуть“» помогала ему адаптироваться в той среде, куда он был насильно ввергнут отцом, «старым космоволком», одним из пятерки «покорителей Марса». Отец его слетал на Марс и тут же ушел «на покой», на всю жизнь сохранив в душе панический ужас перед глубинами Космоса и горькие воспоминания о целой цепи неудач, аварий и случайностей, едва не погубивших экспедицию к красной планете Бога войны.
