Роджер Желязны - Создания света, создания тьмы. Остров мертвых. Этот бессмертный
— Да.
— Твой последний удар, несомненно, уничтожил мир.
— Вероятно. Я не остался, чтобы посмотреть.
— Да, вот он раскалывается, — говорит Мадрак.
— Великолепно! Теперь у нас есть Сет, от Озириса мы избавились, а Железного Генерала, который мог бы нас преследовать, больше не существует. Тот теперь находится именно в том положении, в котором нам нужно.
— Хайль, Мадрак, новый повелитель Дома Жизни!
— Спасибо, Анубис. Я не думал, что этого будет так легко добиться. Но что с Безымянным?
— Ну уж на этот раз он наверняка должен погибнуть. А, Сет?
— Не знаю. Я нанес удар, используя всю силу жезла.
— Значит, все в порядке. А теперь выслушай меня, Сет. Мы не желаем тебе зла и не собираемся причинять вред твоему сыну Тоту. Мы спасли тебя, когда ты был беспомощен и мог погибнуть…
— Тогда зачем вы меня связали?
— Потому что я знаю твой характер и твое могущество, и я хотел договориться с тобой, прежде чем освободить тебя. Ты просто мог не дать бы мне объясниться, вот я и застраховал себя на всякий случай. Я хочу договориться через тебя с Тотом.
— Лорд! — кричит Мадрак. — Посмотрите на обломки планеты. На них надвигается чудовищная тень.
— Это Тайфун!
— Да. Интересно, что он делает?
— Ты знаешь что-нибудь, Сет?
— Это значит, что он потерпел неудачу и что-то среди руин Безымянного все еще плачет в ночи. Тайфун заканчивает то, что я начал.
— Появился огонь, повелитель, и… нет, я не могу смотреть на эту пустоту, которая появляется…
— Скагганакская пропасть!
— Да, — говорит Сет. — Тайфун — это и есть Скагганакская пропасть. Он выкидывает Безымянного из Вселенной.
— Кто такой Безымянный?
— Бог, старый бог, который, я в этом уверен, не видел вокруг себя ничего божественного.
— Я не понимаю… — говорит Мадрак.
— Он шутит. Но как же Тайфун? Что нам с ним делать?
— Может быть, вам не придется ничего с ним делать, — говорит Сет. — То, что он совершил, скорее всего, кончится тем, что и он будет изгнан из этой Вселенной.
— Тогда мы выиграли, Анубис! Мы выиграли! Тайфун был единственным, кого ты боялся, ведь так?
— Да. Теперь Средние Миры навечно будут в моих руках.
— И в моих, не забывай этого!
— Конечно. Ну так что, Сет, смотри, как перемещаются звезды. Ты присоединишься к нам? Ты станешь правой рукой Анубиса. Твой сын может быть Регентом. Он может сам решать, чем будет заниматься, потому что я не в силах понять всей его мудрости. Что ты скажешь на это?
— Я должен подумать, Анубис.
— Ну конечно, сколько угодно. Однако не забывай, что я сейчас неуязвим.
— А ты не забывай, что я победил бога в битве.
— Он не мог быть богом, — говорит Мадрак, — иначе его нельзя было бы победить!
— Нет. Ты видел его в самом конце. Ты был свидетелем его силы. И даже сейчас он не умер, а только в изгнании.
Мадрак опускает голову и закрывает лицо руками.
— Я тебе не верю! Я не могу…
— Но это правда, и ты принимал в этом участие, продажный священник, хулитель, еретик.
— Замолчи, Сет! — прикрикивает Анубис. — Не слушай его, Мадрак. Он видит твои слабости, как и слабости всех тех, кто имеет с ним дело. Он хочет втянуть тебя в сражение иного рода, где тебе придется бороться с самим собой и быть побежденным тем чувством вины, которое он тебе внушит. Не обращай на него внимания.
— Но что, если он говорит правду? Я стоял и смотрел, как уничтожают Бога, и ничего не предпринял… даже выгадал в результате…
— Вот это справедливо, — говорит Сет. — Вина в основном моя, но по крайней мере я с гордостью несу ее. Однако и ты был моим соучастником. Ты стоял и смотрел, думая о своей выгоде, когда Он, которому ты служишь, был избиваем, когда Он стоял на коленях…
Анубис наносит ему страшный удар, который рассекает щеку.
— Насколько я понимаю, ты уже подумал и это твой ответ: ты пытаешься обратить Мадрака против меня. Но у тебя это не получится. Не так уж он глуп, как ты думаешь, правда, папаша?
Мадрак не отвечает, но продолжает глядеть в иллюминатор.
Сет пытается освободиться, но у него ничего не получается.
— Анубис, нас преследуют!
Анубис отходит от Сета, исчезает в темноте. Сильный свет продолжает бить прямо в глаза Сета.
— Это Колесница Десяти, — говорит Анубис.
— Леди Изида? — спрашивает Мадрак. — Зачем она следует за нами?
— Потому что Сет когда-то был ее любимым. Возможно, и сейчас тоже. Ну что, Сет, не поделишься?
Но Сет не отвечает.
— Как бы там ни было, — говорит Мадрак, — она приближается. Много ли сил у Ведьмы? Может она чем-нибудь повредить нам?
— Не знаю, как там насчет ее силы, но она боялась своего старого Лорда Озириса, избегая его много столетий — а уж у меня сила никак не меньше, чем у Озириса. Нас не победит какая-то женщина, тем более что мы уже зашли так далеко.
Мадрак наклоняет голову, что-то бормочет и начинает бить себя кулаками в грудь.
— Прекрати это! Ты смешон!
Но Сет смеется, и Анубис с рычанием поворачивается к нему.
— Я вырву твое сердце!
Но Сет поднимает свою окровавленную левую руку, которую он только что освободил, и держит ее перед собой…
— Только попробуй, собака! Одна твоя рука против моей! Твой посох и любое другое оружие — против левой руки Сета! Подойди ближе!
Глаза его сверкают, как солнца-близнецы, и Анубис отступает назад, вне пределов, куда может достать рука Сета.
Свет продолжает вращаться и сверкать.
— Убей его, Мадрак! — кричит Анубис. — Он больше нам не нужен! На тебе перчатка, управляющая энергией! Он не сможет выстоять против нее.
Но Мадрак отвечает:
— Прости меня, Сущий или Существующий, Где бы Ты Был или Не Был, за мои проступки и дела, которые я делал или не делал, или должен или не должен был делать, за то, что только что произошло, — говорит он, все еще ударяя себя в грудь. — И в том случае, если…
— Тогда дай перчатку мне! — кричит Анубис. — Быстро!
Но Мадрак продолжает говорить, не слыша его.
Весь шар начинает дрожать, а так как маги и поэты умеют прекрасно это делать, то двойная дверь со множеством запоров распахивается, и входит Брамин.
Он машет в воздухе своей тростью и улыбается.
— Как поживаете? Как поживаете?
— Свяжи его, Мадрак! — кричит Анубис.
Но Брамин идет вперед, а Мадрак смотрит в окно и что-то бормочет.
Тогда Анубис поднимает свой посох.
— Ангел Седьмого Поста, Падший, изыди! — говорит он.
— Ты пользуешься моим старым титулом, — говорит Брамин. — Теперь я Ангел Дома Мертвых.
