Гарри Гаррисон - Плененная Вселенная
— Можно мне посмотреть журнал? Когда было принято решение?
— В день, принадлежащий истории. Но взгляни сам. — Старик улыбнулся и открыл журнал — очевидно, наугад. — Видишь, как он сам открывается на нужном месте? Я так часто его читал.
Чимал взял журнал и прочел вступление. Оно занимало меньше страницы — рекорд краткости для таком торжественного момента.
— Здесь ничего нет о наблюдениях и причине снятия решения, — сказал он. — Никаких подробностей об оказавшихся непригодными планетах.
— Да, это начало второго параграфа. Если ты мне позволишь, я могу процитировать по памяти:"... поэтому лишь наблюдения могут стать основой будущих действий. Планеты оказались непригодными".
— Ну почему? Деталей ведь нет.
— Детали не нужны. То было решение, подсказанное верой. Великий Создатель оставил возможность для предположения, что пригодной планеты найти не удастся, а Он — тот, кто знал. Если бы планеты были пригодными, он не оставил бы нам выбора. Это очень важное звено в доктрине. Мы все смотрели в телескоп и все согласились. Они были крошечными, не имели собственного, подобно солнечному, света, и были очень далекими. Они явно не подходили...
Чимал вскочил на ноги и хлопнул книгой по столу.
— Ты хочешь сказать мне, что ваше решение было основано на простом просмотре в телескоп планет, все еще находившихся на астрономическом расстоянии? Что вы не приближались, не делали посадки, не снимали фотографий?
— Мне обо всех этих вещах ничего не известно. Должно быть, ими занимаются Прибывшие. Но мы не могли открыть долину до тех пор, пока не уверились бы в том, что планеты подходят. Подумай — как ужасно! Что бы это было, если бы Прибывшие сочли планеты неподходящими! Мы бы предали свою веру. Нет, гораздо лучше было бы самим принять решение. Мы знали, что за ним следовало. Каждый из нас заглянул в свое сердце и душу, прежде чем согласиться на него. Планеты были непригодными.
— И это решение было подсказано одной лишь верой?
— Верой честных людей, настоящих людей. Другого пути не было, да мы его и не хотели. Разве мы могли ошибиться, пока твердо держались ка верном пути?
Чимал молча переписал сведения о решении в свой блокнот, потом снова положил журнал на стол.
— Разве ты не согласен с тем, что это было наиболее мудрое рещение? — улыбаясь, спросил его Главный Наблюдатель.
— Я думаю, что все вы сумасшедшие, — сказал Чимал.
— Богохульство! Почему ты так говоришь?
— Потому что вы ничего не знали об этих планетах, а решение, принятое без знания фактов — это вообще не решение, это суеверная чепуха.
— Я не вынесу подобных оскорблений... даже от Первого Прибывшего. Я прошу тебя со всем уважением: оставь мои покои.
— Факты есть факты, а догадки есть догадки. Если освободить это ваше решение от всяких там фокусов и болтовни о вере, то оказывается, что оно не имеет под собой никакой почвы. У вас, жалких дураков, не было ведь никаких фактов. Что сказали о вашем решении остальные?
— Они не знали. Это было не их решение. Они служат, и это все. Нам, Исследователям, больше ничего не нужно.
— Тогда я скажу им и найду компьютер. Мы еще можем повернуть.
Зкзоскелет зашелестел. Человек выпрямился и в гневе указал пальцем на Чимала.
— Ты не смеешь. Передавать им Знание запрещено, и я запрещаю тебе говорить им — и приближаться к компьютерам тоже. Решение Исследователей пересмотрено быть не может.
— Почему? Вы же обычные люди. Притом глупые и слабые. Вы ошиблись, и я собираюсь исправить вашу ошибку.
— Если ты это сделаешь, то докажешь тем самым, что ты вовсе не Первый Прибывший, но кто-то другой. Не знаю кто. Для этого я должен посмотреть руководство.
— Смотри, а я буду действовать. Мы поворачиваем.
После ухода Чимала протекли долгие минуты, прежде чем Главный Наблюдатель встал, глядя на закрытую дверь. Когда он в конце концов принял решение, у нем вырвался громкий стон, полный горя и ужаса. Но нужно принимать и горестные решения: такова тяжкая ноша его ответственности. Он нажал кнопку коммуникатора и сделал вызов.
Надпись на двери гласила:
НАВИГАЦИОННАЯ. ТОЛЬКО ДЛЯ ТОЛЬКО ДЛЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ.
В момент своего открытия Чимал был так зол, что даже не подумал обыскать комнату в поисках подтверждения полученной им информации. Злоба и сейчас еще не утихла в нем, но теперь она стала холодной и готовой подчиниться необходимости. Он обязан был сделать то, что должен. Карта подтвердила то, что это место скрывалось. Он открыл дверь и вошел.
Комната была маленькой и содержала только два кресла, компьютер, несколько сборников с данными и на столе — перечень операций, изложенный упрощенным языком. Ввод был рассчитан на простое действие и содержал инструкции на обычном языке. Чимал быстро прочел инстукцию, потом сел перед вводом и одним пальцем выстучал запрос:
ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ТЕПЕРЕШНЯЯ ОРБИТА НАПРАВЛЕНИЕМ К ПРОКСИМЕ ЦЕНТАВРА?
Как только он нажал на кнопку с надписью «Ответ», ввод ожил и напечатал:
НЕТ.
ПРОШЛИ ЛИ МЫ ПРОКСИМУ ЦЕНТАВРА?
ВОПРОС НЕЯСЕН, СМОТРИ ИНСТРУКЦИЮ 13.
Чимал немного подумал, потом ввел новый вопрос:
МОЖЕТ ЛИ ОРБИТА БЫТЬ ИЗМЕНЕНА ТАКИМ ОБРАЗОМ, ЧТОБЫ МЫ НАПРАВИЛИСЬ КПРОКСИМЕ ЦЕНТАВРА?
ДА.
Это уже лучше. Чимал отпечатал:
СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ ПОНАДОБИТСЯ НА ТО, ЧТОБЫ ДОСТИЧЬ ПРОКСИМЫ ЦЕНТАВРА,ЕСЛИ СЕЙЧАС ЖЕ ИЗМЕНИТЬ ОРБИТУ?
На этот раз компьютер думал почти три секунды, прежде чем ответить, — слишком много вычислений нужно было сделать, слишком много клеток памяти подключить.
ПРОКСИМА ЦЕНТАВРА НАХОДИТСЯ НА РАССТОЯНИИ 100 АСТРОНОМИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ, ЧТО ТРЕБУЕТ ВРЕМЕНИ В 17432 ДНЯ.
Чимал быстро произвел деление. Это меньше, чем пятьдесят лет. Если мы изменим орбиту сейчас же, то я смогу увидеть еще прибытие!
Но как? Как заставить Исследователей изменить орбиту? Существовала возможность того, что он сможет найти нужные инструменты и пособия и проработать их самостоятельно, но это возможно только в том случае, если ему никто не помешает. Если же их действия будут активно-враждебными, вряд ли ему что-нибудь удастся сделать. Одни слова их не убедят. Что же еще? Нужно заставить их изменить орбиту, хотят они этом или нет. Насилие? Но невозможно же их всех взять в плен и приняться за работу. Наблюдатели ни за что бы этого не позволили. И убить их всех он не мог такой поступок был бы отвратительным, хотя он и чувствовал, что способен на подобные действия. У него просто руки чесались от желания что-нибудь ими сделать.
Воздушная машина? Оборудование, над которым он работал...оно важно для жизни, но становилось таким только через определенный период времени. Если бы с ним что-нибудь случилось, он оказался бы единственным, кто смог бы его отремонтировать, и он даже не подумал бы начать ремонт до тех пор, пока они не легли бы на нужный курс.
