Айзек Азимов - Основание
— Во второй раз тебя просто убьют.
Горов пожал плечами.
— Если мне придется договориться с Великим Мастером, — сказал Пониетс, — я хочу знать всю историю. До сих пор я действовал вслепую. Несколько моих высказываний чуть не довели его до припадка.
— Все очень просто, — ответил Горов, — Единственный способ, которым можно усилить безопасность Основания здесь, на Периферии, это создать контролируемую религией коммерческую империю. Мы все очень слабы, чтобы осуществлять политический контроль. Это все, что мы можем, чтобы иметь власть над четырьмя королевствами.
Пониетс кивнул головой.
— Это я понимаю. И любая звездная система, которая отказывается признавать наши атомные приборы, не может быть, соответственно, контролируемой религией…
— Становится, следовательно, очагом независимости и враждебности. Верно.
— Ну что ж, — сказал Пониетс. — Это все теория. Но почему им все-таки нельзя продать? У них какие-нибудь свои верования? Великий Мастер говорил что-то в этом роде.
— Религия приняла у них форму преклонения перед предками. Их традиции говорят о жестоком прошлом, от которого они были спасены простыми и добродетельными героями старших поколений. Речь идет об изменении анархического периода сто лет назад, когда последние войска бывшей Империи были изгнаны отсюда, и на их месте было создано современное правительство. Наука, в особенности атомная энергия, стали для них символом старого имперского режима, о котором они не вспоминают иначе, как с ужасом.
— Вот как? Но у них есть прекрасные компактные звездолеты, которые обнаружили меня за два парсека от системы. По-моему тут пахнет атомной энергией.
Горов пожал плечами.
— Эти корабли, без всякого сомнения, — обыкновенные тральщики старой Империи. Возможно, на атомном приводе. То, что у них есть, они сохраняют. Дело в том, что они не хотят ничего приобретать, и их внутренняя экономика нигде не употребляет атомной энергии. Вот это мы и должны поменять.
— И как вы это собираетесь сделать?
— Сломив их сопротивление хотя бы в чем-нибудь. Проще говоря, если бы я мог продать дворянину хотя бы перочинный нож с выскакивающим лезвием, в его интересах будет издать закон, по которому он сможет этим ножом пользоваться. Я понимаю, что на словах это звучит глупо, но это абсолютно справедливо с точки зрения психологии. Совершить нужную продажу в определенный момент времени, это значит создать проатомную секцию при дворе.
— И с этой целью послали тебя, в то время как я пригодился только для внесения выкупа, а потом мог убраться восвояси, в то время как ты будешь продолжать свои попытки? По-моему, это называется не видеть дальше собственного носа.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Горов.
— Послушай.
Пониетс внезапно почувствовал, что устал.
— Ты дипломат, а не торговец, и сколько не называй себя торговцем, ты от этого им не станешь. Этим делом должен заниматься тот, кто занимается продажей всю жизнь, а я сижу здесь с полным грузом товаров и, кажется, скоро совсем обанкрочусь, потому что мне некому их продать.
— Ты что, собираешься рисковать жизнью ради чужого дела? — вымученно улыбнулся Горов.
— Ты хочешь внушить мне, — ответил Пониетс, — что тут дело только в патриотизме, а торговцы начисто лишены этого чувства?
— Совершенно справедливо. Пионеры всегда лишены такого чувства.
— Ну хорошо, не будем спорить. Я, конечно, не собираюсь мотаться по всему космосу, чтобы спасти Основание. И не подумаю. Но я торгую, чтобы делать деньги, а тут мне предоставляется шанс. Если это поможет к тому же и Основанию — прекрасно. А я рисковал жизнью, когда шансы были еще меньше, чем сейчас.
Пониетс поднялся и Горов встал вслед за ним.
— Что ты собираешься делать?
Торговец улыбнулся.
— Пока еще не имею понятия. Но если дело только в том, чтобы что-нибудь продать, я всегда «за». Как правило я человек не жадный, но у меня есть свой принцип. До сих пор я еще ни разу не попадал на своем товаре впросак.
Дверь в камеру открылась почти сразу же, как только он постучал, и двое стражников повели его между собой.
4
— Показательное выступление! — хмуро сказал Великий Мастер.
Он сидел весь закутанный в меха. Его тонкая рука сжимала железную дубинку, которой он пользовался как тростью.
— И золото, Ваше Высочество.
— И золото, — небрежно согласился Великий Мастер.
Пониетс поставил перед собой коробку и открыл ее с такой уверенностью, на которую только был способен. Он чувствовал себя одиноким перед общей враждебностью, так же он чувствовал себя в космосе, когда летал первый год. Полукруг бородатых советников, окружавших его, выражал своими взглядами полное неодобрение. Среди них был Ферл, фаворит с худым лицом, сидевший по правую руку от Великого Мастера и смотревший на Пониетса с явной враждебностью. Пониетс встречался с ним один раз и тут же отметил его, как своего первого врага и, соответственно, первую жертву.
За дверями зала маленькая армия ожидала событий. Пониетса очень эффектно изолировали от его звездолета, у него не было с собой никакого оружия, если не считать попытки подкупа, а Горов все еще оставался заложником.
Он сделал последнее соединение на неуклюжем чудовище, которое стоило ему недели напряженных трудов, и в который раз горячо взмолился, чтобы свинцовый кварц выдержал напряжение.
— Что это? — спросил Великий Мастер.
— Это, — ответил Пониетс, отступая назад, — маленький прибор, который я соорудил собственными руками.
— Это и так понятно, но меня интересует совершенно другое. Это один из ваших злых волшебных отвратительных приборов?
— Он работает на атомной энергии, — торжественно признался Пониетс, — но никому из вас не придется дотронуться до него. Я сделаю все сам, и если этот прибор проклят, то пусть грех падет на мою душу.
Великий Мастер угрожающим жестом протянул свою дубинку к прибору, и губы его быстро безмолвно задвигались в очистительной молитве. Худолицый Советник, сидевший справа, что-то зашептал. Правитель Аскони нетерпеливо от него отмахнулся.
— И какая связь между вашим прибором зла и золотом, с помощью которого вы надеетесь выкупить земляка?
— С помощью этого прибора, — ответил Пониетс, опустив руку на центральную камеру и мягко поглаживая ее помятые бока, — я могу обратить железо, которое вы мне дадите, в золото самого высшего качества. Это единственный прибор, известный человеку, который обращает железо, уродливое железо, Ваше Высочество, которым отделано и кресло, на котором вы сидите, и стены этого здания, в сверкающее, тяжелое желтое золото.
