Реконкиста (СИ) - Вереснев Игорь

Крапивкина была учёным, ей очень хотелось понять, как коэнзим защищается от лейкоцитов, как пробивает иммунную защиту, как взаимодействует с ДНК и белками. Но также она была сознательной гражданкой Земной Федерации, понимала, что столкнулась не с очередной инопланетной молекулой, а с чем-то, не укладывающимся в рамки земной науки. Лена внезапно осознала, что стоит на самой границе научного познания и вот-вот заглянет за эту границу. Вещество, оказавшееся катализатором межвидового скрещивания, способно изменить саму биологическую природу человека. Да что там человека! Оно в корне изменит будущее всей Галактики.

Держать открытие в тайне она не имела ни морального, ни гражданского права. Сообщить руководству института? Обратиться в Академию Наук? Но если новость получит огласку, это вызовет такую панику, в сравнении с которой Большой Блэкаут покажется детской игрой. Если все бывшие «Друзья индейцев» заражены, если коэнзим передаётся от человека человеку, если он вырабатывается в организме заражённого, если-если-если… Нет, прежде чем делать выводы, необходимо всё проверить.

Крапивкина понимала, что выполнить это самостоятельно, вдобавок тайно она не сможет, даже имея в распоряжении лучшую лабораторию ксеногенетики. Здесь требовалась надёжная и квалифицированная команда, требовалась поддержка тех, кто способен обеспечить секретность и безопасность. Будь рядом Коршунова, Лена немедленно связалась бы с ней, рассказала всё, посоветовалась. Но Римма далеко, без малого миллиард километров — слишком большое расстояние, чтобы «посекретничать», если в твоём распоряжении нет выделенного канала связи.

Полдня Лена пребывала в ступоре, не зная, как поступить. А потом будто стрельнуло в голове: пусть Римма далеко, но здесь остался человек, с которым подруга делится сокровенным. Её муж, и «по совместительству» — Верховный Сумматор, самый мудрый человек Земли!

При прежнем Сумматоре, ликвидировавшем проект по изучению медеанских паразитов, Крапивкина трижды подумала бы, прежде чем так поступить. Но Генрих Клейн — другое дело. Ведь он в добавок ко всему — добрый доктор, излечивший сотни тысяч «Друзей индейцев» от эпидемии суицида. Никто не знает этих людей так хорошо, как он.

Лена отправила заявку на личную аудиенцию и приготовилась ждать дни, а то и недели: у Верховного Сумматора забот немеряно! Однако если сундучок с чудесами вдруг встретится у тебя на пути, то одаривает сполна: не минуло и часа, как ей пришло приглашение.

Секретарь — белокурый улыбчивый сэл — проводил слегка обалдевшую посетительницу до кабинета Верховного Сумматора, открыл дверь, но сам не вошёл. И имя её не назвал, вопреки представлениям Крапивкиной о протоколе аудиенции: похоже, её и так здесь знали.

Генрих Клейн шагнул к ней навстречу, приветственно разведя руки:

— Добрый день, друг Лена! Надеюсь, в Институте Ксеногенетики ничего чрезвычайного не случилось? Никакие инопланетные паразиты не сбежали из пробирок?

Шутливый тон его умело дозировался с искренней озабоченностью. Крапивкина улыбнулась в ответ.

— Все пробирки под контролем. Но я должна сообщить нечто важное. Конфиденциально.

Клейн кивнул. Мол, не сомневаюсь, что доктор наук не побеспокоила бы Верховного Сумматора по пустякам. Указал на кресла возле стола.

К её приходу явно готовились: на столе стояла ваза со сладостями, две чашки, из носика хрустального чайника струился пар. Судя по аромату, заваривали мяту, — да вы сговорились?!

Мятный чай Верховный Сумматор наливал самолично, может, от этого он показался вкуснее обычного? И сладости были не менее вкусные, чем в посольстве у Кайры. Лена выложила всё, что знала, присовокупив свои соображения о секретности. Клейн выслушал внимательно, снова кивнул.

— Полностью согласен с тобой, друг Лена! История неординарная и требует неординарных действий. Прежде всего следует изолировать эту женщину… Ника, верно? Пока мы ничего не знаем о том, как коэнзим попал в её организм, мы вынуждены считать её потенциальным источником инфекции. Оставлять её на Земле — неоправданный риск. Для подобных случаев построена микробиологическая лаборатория на Деймосе. В настоящее время она законсервирована, но я немедленно отдам приказ об активации. Надеюсь, ты не возражаешь переселиться туда временно? Нет-нет, не в качестве пациентки. Как руководитель исследовательской группы. Необходимое оборудование там имеется, а если будет недостаточно, — изготовим, доставим.

Крапивкина смотрела на Сумматора, широко распахнув глаза. Вот это напор, вот это скорость принятия решений! О базе на Деймосе она слышала впервые, но ведь она не член Совета Федерации, чтобы знать все секреты Земли!

Клейн продолжал:

— Сейчас возвращайся к себе, собери всё, что потребуется в командировке. Вскоре за вами придёт доверенный человек, чтобы доставить на Деймос. Я пока подумаю, кого из членов Совфеда привлечь к операции. Да, составь список учёных, которых хочешь видеть в своей группе. О сборе образцов тканей бывших «Друзей индейцев» не беспокойся, я это организую. Списки есть в моих клиниках, образцы соберём под видом контрольного обследования. Если у кого-то найдёшь этот коэнзим, начнём отслеживать связи. У нас всё получится. Хорошей работы, друг Лена!

После разговора с Сумматором Крапивкина вернулась домой окрылённая. Но Ника, услышав эту новость, отреагировала иначе:

— Ты уверена, что рассказать обо мне — это правильное решение?

— Разумеется! Кажется, он и не удивился особо, сразу продумал план действий. Вот это человек! Такой молодой и уже такой мудрый!

— Молодой?

— Ты разве не слышала: Сандро Лордкипанидзе ушёл в отставку по состоянию здоровья три месяца назад. Верховным Сумматором избран Генрих Клейн, тот самый добрый доктор, вылечивший «Друзей индейцев»!

— Он… Верховный Сумматор Земли? — ошарашено переспросила Ника.

— Тебя это удивляет? По-моему, отличная кандидатура. Давай поспешим со сборами! Скоро за нами человек от Сумматора придёт, а мне ещё список команды составить надо.

Лена стояла спиной к «квартирантке», не видела, как меняются эмоции, отражающиеся не лице той: недоумение, растерянность, ужас. И в конце концов — ожесточённая решимость. А потом голова взорвалась от удара по темени чем-то тяжёлым, из глаз со звоном брызнули искры. На самом деле то был звон осколков хрустальной вазы, но Крапивкина понять этого не успела. Потеряв сознание, рухнула ничком на пол.

Очнулась Лена от хлёстких ударов по щекам. Голова болела немилосердно, потребовалось усилие, чтобы разлепить веки. Поняла, что стоит на коленях, перед ней — незнакомая смуглая темноволосая женщина в замшевом полуспортивном костюме. Одной рукой держит за волосы, не позволяя упасть, другой — хлещет по щекам.

— Где беременная? — спросила, заметив, что глаза пострадавшей открылись.

Лена с трудом посмотрела влево, вправо. Увидела усыпавшие пол осколки вазы.

— Не знаю, — просипела. — Это она меня ударила? Почему?

— А что знаешь? — вопросы незнакомка проигнорировала. Помедлила несколько секунд, разглядывая Крапивкину, кивнула: — Ладно, молчи.

Взяла безвольно висящую руку Лены, сплела свои пальцы с её. Крапивкина ощутила тепло, исходящие от её тела. Затем ощущение расширилось, словно рука женщины превращалась в продолжение её собственной. Справедливым было и обратное, — они срастались, как сиамские близнецы: кожа, мускулы, артерии и вены. Единым целым становилась их нервная система. Чужие нейроны проросли в головной мозг, живой насос принялся выкачивать содержимое памяти.

Накатили слабость и дурнота, в ушах звенело, перед глазами плыли разноцветные круги. Сотрясение мозга? Лена застонала, просипела, борясь со жгучим горьким комком в горле:

— Мне плохо, вызови медбота…

На просьбу незнакомка не реагировала. Стояла неподвижно, смотрела пристально. В тёмно-карих глазах её равнодушия не было, впрочем, как и сострадания. Исключительно научный интерес. Так сама Крапивкина разглядывала инопланетные микроорганизмы на экране электронного микроскопа.