Дмитрий Грунюшкин - За порогом боли
Люди подошли к избушке и один из них, выбив дверь ногой, ворвался внутрь. Через мгновение он вышел, отрицательно покачав головой. Макс узнал Викинга и Алика. В руках у Викинга был «Калашников» с навернутым на ствол блестящим, явно самодельным глушителем. Через плечо у Алика висел маленький АКСУ.
– Где он может быть? – спросил Алик. В тишине Макс отчетливо слышал каждое слово.
– Если не поехал на озеро, Али его снимет.
«Али?» – удивился Макс. – «А! Наверное, это Тайсон. Я со своей кличкой попал в „девятку“.»
– А если поехал?
– Тогда дождемся их здесь и закопаем всех троих.
– А если кто уйдет?
– Я найду. В спецназе нас учили по следу ходить.
«Спецназовец?» – Продолжал анализировать Макс. – «Хорошо, что я с ним в рукопашную не схватился!» Макс чертыхнулся, кляня свои инстинкты, глядя на отчетливую темную полосу чистой воды посреди зарослей ряски, лучше стрелок указывающую, где он только что прошел.
– Шеф, а на фига он тебе сдался? – спросил вдруг белоголовый. – Ведь это лишний «свет». Причем, капитальный «свет»
– Я так хочу! – отрезал Алик. – Он мне мешает жить. Плевать на бабу, но никто не может так со мной обращаться и потом рассказать об этом детям.
– Понятно, – пожал плечами Викинг, явно не одобряя поступков своего босса. Но добрых чувств к нему Макс при этом не испытал. Это не было состраданием, а просто нежелание лишний раз напрягаться.
– Альберт! – раздался вдруг возглас, и на поляне появился совершенно мокрый Тайсон со снайперской винтовкой. Похоже, он переходил реку вброд.
– Ну, что?! – кинулся к нему Алик.
– Я его видел. Но ему сам черт помогает. Я влепил четыре верных пули и все четыре мимо. Заговоренный, наверное. Он ушел в лес.
– Спугнул, сука! – заорал Алик, намахиваясь, но Тайсон не шелохнулся, сцепив зубы, и Алик обмяк.
– Если он уйдет, вы будете землю рыть. А когда найдете, пришьете его даже на Красной площади, спецназовцы хреновы! – прорычал он.
– Мы его найдем, – ледяным тоном остудил его бешенство Викинг.
– Ладно! – махнул рукой Алик. – Али здесь останется, ты пойдешь туда, – он кивнул в сторону болота. – А я в лес. Не беспокойся, я тоже умею по следу ходить, – презрительно заметил он в ответ на скептическую гримасу Викинга.
Белоголовый миновал кусты, и его глаза хищно сверкнули, заметив явственный след на болоте. Дичь близко! Он посмотрел на удаляющегося в противоположном направлении Алика, но ничего не сказал, поджав губы. Пускай помотается по лесу, остынет. А в настоящей погоне ему делать нечего. Это дело для профессионала. Он передернул затвор автомата и шагнул в воду…
…А Макс в это время уже летел по лесу, отрываясь от преследователя.
Как олень от стаи волков Макс несся по едва заметной тропинке, оставляя глубокие следы на мягком грунте. При таком мизерном отрыве нечего было и думать о том, чтобы запутывать следы и по этим отметинам его мот выследить и ребенок. Мозг лихорадочно работал, ища спасения и не находил выхода. Он опережал погоню на несколько минут, не больше. Даже учитывая то, что он бежит, а преследователь идет, вглядываясь в тропу – не больше десяти минут в запасе.
На тропинке еще можно было увеличить отрыв, но если свернуть в лес, его следы будут так отчетливы, что его противник сможет перейти на бег. И тогда спор будет решать выносливость. А о феноменальной выносливости спецназовцев Макс знал не понаслышке – не раз совместные учения проводили. Лишь бы тропа не кончилась!
И тут, словно подслушав его мысли, тропа оборвалась на маленькой поляне со следами старого кострища. Макс застонал от бессильной ярости.
От полянки уходила еще одна тропа, но она вела назад, к стоянке. Выбора не было, и Макс побежал по ней. Под ноги ему попалась пластиковая бутылка от лимонада, и он ее подобрал.
Через какое-то время он выбежал на небольшой прогал. Слева от тропы был густой ельник, на краю которого торчал старый пень, заросший кустами Идеальное место для засады! Справа – голое болото, единственным укрытием на котором были кочки.
Макс перевел дух и двинулся к пню. Он прилег за ним и рукой проделаю отверстие в кустарнике, открывая себе сектор для стрельбы. Достал пистолет, вставил патрон в ствол и на мгновение задумался. Потом нерешительно встал и пошел к болоту. Позиция была слишком удобной, чтобы такой опытный боец, как Викинг, не обратил на нее внимание.
Макс опустился на колени перед лужей с густой жижей…
…Во время службы комбат не раз заставлял своих «орлов» подолгу лежать в засаде без движения. Бывало, что он загонял их и в болота, где гнус облеплял их лица живой шевелящейся маской. Чтобы не выдать себя, они не могли шевельнуться. Часами лежа в теплой затхлой воде, вдыхая ядовитые испарения болотной мути, сгоняя комаров лишь движением век, они проклинали причуды командира, думая лишь о предстоящей стирке обмундирования. Стирке, после которой он снова засунет их к черту в задницу. Никогда, даже в страшном сне, Макс бы не подумал, что ему когда-нибудь может пригодиться эта школа…
…Преодолевая отвращение, Макс полной горстью зачерпнул густую грязь с шевелящимися в ней членистоногими, и, закрыв глаза, вымазал этой гадостью лицо. Эта «маска» была и камуфляжем и своеобразным накомарником. Потом он вошел в болото по колено и опустился в воду. Пистолет он положил на кочку, предварительно насадив на ствол пластиковую бутылку, соорудив, таким образом, импровизированный глушитель. С соседней кочки он содрал пласт мха с водорослями и, сцепив зубы, положил эту «шапку» на голову. В нос ударил запах гнили. Макс сглотнул подступившую тошноту и погрузился в воду, оставив на поверхности лишь глаза, ноздри и правую кисть, сжимавшую рукоять пистолета. Пиявки зашевелились вокруг него, бороздя воду гибкими движениями своих скользких тел. Макс начал ждать.
Ждать пришлось дольше, чем он рассчитывал. Лишь минут через пятнадцать, показавшихся Максу пятнадцатью часами, он заметил движение между стволами деревьев. Викинг шел широким шагом по горячему следу, не забывая зорко глядеть по сторонам. Его волчья поступь была твердой, пружинистой и бесшумной. Он, определенно, не первый раз был в лесу. Вот он еще раз мелькнул между елей и вдруг остановился перед поляной. Макс замер. Его сердце последний раз гулко бухнуло и остановилось, сжавшись в комочек. Струйка пота, смешавшись с болотной водой, стекла со лба. Пальцы на пистолете побелели. Помочь ему могла только госпожа Фортуна. В его руках был чужой пистолет. Он не знал, как этот «ствол» бьет – выше «яблочка», ниже, правее или левее. Может быть он, вообще, из десяти выстрелов делает девять осечек? Жизнь давала ему лишь один шанс. Перезарядить этот пистолет он не сможет. Попадать нужно с первого раза. Стрелять в корпус было рискованно – на Викинге мог быть бронежилет. Да и вряд ли маленькая пулька смогла бы его остановить. Значит – в голову.
