Юлия Латынина - Клеарх и Гераклея
Они вышли из пещеры к мраморному алтарю, солнце было в самом зените. Надо сказать, что на Клеарха было совершено два покушения, но он не имел большой свиты, опасаясь, что это повредит ему в глазах народа. Перед пещерой была толпа и десяток Митрадатовых персов; народ кидал камнями в щиты со златорогим Фарной. Кто-то схватил Митрадата за рукав и за ногу и швырнул на землю, Митрадат узнал давешнего крестьянина.
- Ты, проклятый баран! Мы не отдадим эсимнета царю.
Митрадат страшно побледнел и растерялся:
- Что ты несешь, старик! Мой отец восстал против царя!
Рядом закричал Клеарх; толпа между ними была, как море; Клеарх кричал, что не собирался уезжать, что хотел лишь провести с гостями три дня в загородном поместье.
- Ты уедешь, а землю отберут!
Толпа остервенела; обоих потащили в город. Там на площади Клеарху пришлось поклясться, что он не оставит город на произвол судьбы, а персу что он завтра же покинет Гераклею.
Вечером Клеарх отхлестал до полусмерти подвернувшегося раба, бился в руках Сатира и кричал: "Это проделки Агарида! Он за это поплатится!"
Войска Датема и Ариобарзана - с одной стороны и Оронта - с другой сошлись во Фригии. Неподалеку от лагеря Оронта в горах была гробница-астадана, где лежали предки Митрадата; а при ней маги и поместья для прокорма покойников. В войске пошли слухи, что в день сражения Митрадат превратит белые кости в белых голубей, которые заклюют царские войска. Оронт сказал: "Ничего я так не боюсь, как козней этого дэва, который не проливает кровь и не касается трупов!" - и приказал разорить -гробницу. Это было страшное дело, и его не следовало совершать. Митрадат нашел двести ручных голубей, договорился со жрецами и спрятал их в разрушенной гробнице. В утро сражения голубей выпустили, войска Оронта бежали в ужасе.
Конники Датема захватили лагерь; Оронт, хотя и с трудом, спасся.
Свита его была убита или отстала, Оронт сам упрашивал спутников искать милосердия победителей. К вечеру въехали в какое-то ущелье. Последний раб, бывший с ним, умолял наместника ехать дальше, обещая задержать преследователей.
Оронт ехал всю ночь. Было холодно, сделался ветер, повалил мокрый снег, огромные хлопья были похожи на белых голубей. Оронт устал и продрог, он не мог найти даже тухлой воды, соскреб со скал немного снега и так напился. У него закружилась голова, и он с трудом, хромая, влез обратно на коня.
Потом он вынул меч, бывший у него, и хотел перерезать себе горло, но увидел, что клинок сломан, и заплакал.
На рассвете он выехал к какой-то речке, на холме был пастух со стадом, он стал просить у пастуха какой-нибудь еды. Пастух дал ему грубого хлеба и надоил молока; пища показалась Оронту необычайно вкусной. Оронт еще раньше успел поменяться с оруженосцем одеждой, но на ногах у него остались пурпурные башмаки. По этим башмакам пастух признал наместника и спросил:
- А что же стало с твоим войском?
- Что станет с кулаком, если разжать пальцы? - ответил Оронт. Тут он заметил внизу, в долине реки, всадников, снял с себя золотую бляху и на коленях стал умолять пастуха спрятать его. Пастух поклялся всем, что имеет вверху и внизу, что не скажет, где он, и укрыл его в стогу сена.
- Не видал ли ты всадника? - спросили подъехавшие.
- Нет, - ответил пастух, а рукой указал на стог.
В лодке (а Оронта посадили в лодку) Оронт сидел неподвижно, знаком отказавшись от предложенной еды. Некоторые дивились, что у него не хватило духу покончить с собой. Некоторые жалели его.
Его привезли в Даскилий; народ сбежался смотреть. Оронт надеялся, что Митрадат помилует его, но, увидев на площади перед дворцом крест, понял, что погиб.
Пленника ввели во дворец и поставили перед Митрадатом; глаза у Митрадата были темны от бессонницы, губы искусаны. Он помолчал, потом сказал:
- Я испугался, что ты заблудишься в горах, и я осмелился воспрепятствовать тебе явиться к царю, опасаясь за твою жизнь. Ведь ты знаешь, что царь раздражителен и казнит тебя, как Тиссаферна, сказав, что ты с умыслом погубил войско. И если хочешь, присоединяйся к нам, ведь не из мести или нахальства, но ради свободы подняли мы восстание, а если нет, поживи здесь, пока гнев царя не утихнет.
Тут Оронт заплакал и сказал:
- Есть два вида друзей. Одни соединяются друг с другом по необходимости или имея выгоду. Это не друзья, а союзники. Другие же протягивают руку в несчастье и спасают от неминуемой гибели. Это настоящие друзья, и как мне благодарить тебя?
Итак, Оронт помирился с восставшими; вскоре его примеру последовал еще один знатный перс, Писсуфн, затем Вивана, затем лидийский наместник Автофрадат.
Вся Азия за Галисом была потеряна для царя, как Египет. В Египте, однако, был свой царь, в Азии царя не было, а был лишь верховный главнокомандующий: Митрадат сам быть царем не мог, а другого сделать царем не хотел.
x x x
Между тем в Гераклее народ устыдился оскверненного храма. Ярость народа обратилась против зачинщиков - Агарида и его приспешников. Тот бежал, но по дороге в Болу был схвачен людьми Клеарха. Приведенный к эсимнету, он изворачивался, грозил, что в случае смерти его сообщники отомстят за него, а кончил тем, что стал сулить за свое освобождение все имущество, отнятое во время грабежей и спрятанное в надежных местах. Клеарх поклялся, что отпустит Агарида. Через неделю народного вожака, однако, нашли повесившимся на огромном платане у поворота священной дороги.
Приспешники Агарида объединились с олигархами и обратились за помощью и к восставшим сатрапам, и к царю. Обе стороны отказались, считая Клеарха своим союзником. Тогда изгнанники наняли войско и неожиданно высадились в Астаке, опустошая гераклейскую хору.
Народ назначил Клеарха стратегом-автократором. Битва была страшной, ибо с одной стороны в ней участвовали люди, лишенные имущества и отечества, а с другой - бывшие наемники Клеарха, которым он предоставил землю и гражданские права. Личную охрану Клеарха составляли пафлагонцы, которые были столь дики, что в бою сбрасывали с себя одежду и поедали сырыми тела убитых. Некоторые, впрочем, знают, что они это делают лишь для устрашения врага, а на самом деле проглоченное мясо потом выплевывают.
Немногих оставшихся в живых олигархов Клеарх провел по городу в цепях и отдал народу. Должность стратега-автократора осталась у него.
x x x
Царь очень страдал и плакал по ночам.
Сын его Ох принес ему известия о мятежниках и их планах: египтянин Tax с Хабрием во главе наемников захватил почти всю Палестину и Финикию. Он собирался соединиться в Сирии с Оронгом и вдги дальше через Вавилон на Сузы. Войска Датема подходили к Евфрату.
