Владимир Фильчаков - Книга судеб Российской Федерации
"Огромную поддержку оказывать так называемым "олигархам", всячески внушая при этом народу отвращение к ним и богатым людям в целом".
"Ослабить влияние России на мировой арене".
- Черт знает что! - вскричал Петр, захлопнув книгу. - Это просто возмутительно!
- Во! - заорала Антоновна. - Возмутительно! Именно так!
- Погодите, - Петр захлопал глазами, оглядывая всех по очереди. - Вы же сами к этому руку прикладываете! Надо сказать, у вас хорошо получается.
- Дорогой Петр Валентинович, - с достоинством сказал Семен Михайлович. - Естественно, получается хорошо, иначе и быть не может...
- Другое дело, как мы к этому относимся! - перебила Антоновна.
- Именно! - Семен Михайлович поднял палец.
- Дело в том, - сказала Оксана Арнольдовна, - что нам линия Ордена... скажем так, не по душе.
- Во! - закричала Антоновна, но старушка так посмотрела на нее, что она стушевалась и замолчала.
- Настолько не по душе, - продолжала Оксана Арнольдовна, - что мы предприняли ряд действий по изменению линии Ордена...
- Звучит как линия партии, - буркнул Петр.
- Дело в том, что нынешний магистр... - Оксана Арнольдовна замялась, прищелкнула пальцами в тонких нитяных перчатках, - нынешний магистр Ордена продолжает эту линию с особым рвением, и вы видите, куда идет Россия. Ни к какому богатству страну не допустят! Оставить страну на положении десятой и даже двадцатой - вот цель магистра. Нам это не по душе, как я уже сказала...
- Так вы устроили заговор? - спросил Петр.
- Ну, я же говорила, умный парень, - тихо сказала Антоновна, не поднимая глаз.
- Мы задавали магистру вопросы. - Семен Михайлович стукнул кулаком по сиденью. - У него на все один ответ: так надо для всеобщего миропорядка.
- Петруша, мы хотим сместить магистра, - напрямую брякнула Антоновна, и все застыли, ожидая реакцию Скорохлебова.
- Ну, смещайте, я-то тут при чем, - растерянно пробормотал Петр, чувствуя, как где-то в желудке заныло, да так сладко-сладко...
- А при том, касатик, что новым магистром можешь стать только ты! - выпалила Антоновна.
- С какой стати? - вскинулся Петр.
- Это долго объяснять, Петр Валентинович, - сказала Оксана Арнольдовна. - Потом, как-нибудь, мы покажем ваше генеалогическое древо, и вы все поймете. Дело в том, что никто из нас магистром стать не может. Поймите, право наследования соблюдается у нас неукоснительно...
- Но нынешний магистр может уйти только в результате смерти, не так ли? - спросил Петр.
- Он и уйдет, - забормотала Антоновна, лихорадочно теребя руки. - Он уйдет, уйдет.
- Вы решили его убить?
- Помилуйте, Петр Валентинович! - Семен Михайлович всплеснул руками. - Как можно так думать!
- А как мне еще думать, если мне только что сказали, что вы составили заговор и хотите сместить магистра?
Несколько минут все молчали. Тишина становилась невыносимой.
- Тебя проверяли, Петруша, - тихо сказала Антоновна. - Нам важно было увидеть твою реакцию.
- И что? Если бы я обрадовался и сказал "давно пора", вы отказались бы от затеи сделать меня магистром?
- Да, Петр Валентинович, - сказала Оксана Арнольдовна. - Есть еще один кандидат, и он тоже прошел обработку...
- Ах, я у вас проходил обработку! - Петр вскочил, рассвирепев, но тут же остыл и сел на место. - Собственно, это было ясно с самого начала.
- Я буду с вами откровенна, Петр Валентинович, - сказала старушка. - Второй кандидат не подходит. Совершенно. К тому же, он слишком молод.
- А как же право наследования? - Петр почувствовал себя совершенно опустошенным.
- Тот кандидат отречется в вашу пользу.
- Прямо как царский престол, - устало хмыкнул Петр.
- Что там престол! - вскричала Антоновна. - Бери выше, выше!
Оксана Арнольдовна опять взглядом заставила ее замолчать.
- Надеюсь, с ним не произойдет ничего плохого?
- Да бросьте! - нетерпеливо закричал Семен Михайлович. - Не надо разыгрывать из себя гуманиста, когда дело касается судьбы России. Какое вам дело до мальчишки, которого вы никогда в глаза не видели!
- Стоп! - сказал Петр. - Вы привыкли шагать по трупам? Пять трупов слева, двадцать трупов справа? Имейте в виду, если я стану магистром, то только в случае, если вы перестанете убивать направо и налево!
- Помилуйте, Петр Валентинович! - растерянно забормотал старик. - Какие трупы, вы что? Мы никого и никогда не убиваем. Даже вас проверяли на кровожадность.
- Ну хватит, хватит, - остановила их Оксана Арнольдовна. - Мы никого не убиваем, это правда. Наш магистр мертв уже целые сутки. Нам нужен другой. Коротко говоря - вы согласны стать нашим магистром?
- А если не соглашусь? Мне Аза Антоновна сколько раз угрожала - убьем, убьем...
- Да ты что, милый! - Аза Антоновна приложила руки к груди. - Это ж только слова. Иначе-то нельзя. Иначе могут и не понять. Как же без страха-то?
- А вот так, - Петр посмотрел строго. - Чтобы больше никаких угроз. Никому!
- Ишь, раскомандовался тут! - закричала Антоновна. - Ты скажи, согласный, или нет, а потом уж командуй.
- Согласен!
Петр произнес это в запале, и тут же облился холодным потом. Куда, куда я лезу? - подумал он.
- Ну, вот и хорошо, - сказала Аза Антоновна, а старики переглянулись и облегченно вздохнули.
- Но для того, чтобы решиться на перемену курса, - сказал Петр, - мне нужно тщательно изучить вопрос. А вдруг для миропорядка необходимо держать Россию в узде?
Все снова переглянулись, а Денисыч крякнул и вытер усы.
- Ну дык, - забормотала Антоновна. - Кто ж спорит? Конечно, изучишь, и все такое. Поехали?
- Куда? На коронацию?
- Ишь ты, на коронацию! - засмеялась Антоновна. - Еще старого магистра схоронить нужно. Коронация... тьфу! - то есть инаугурация через десять дней. Готовиться поедем, вопрос изучать и тому подобное.
- В подземелье?
- Ну а куда ж еще?
- Только предупреждаю, - Петр выставил вперед палец, - что в подземелье я жить не стану. Верните мне мою квартиру.
- Хозяин барин, - пожала плечами Аза Антоновна. - Можешь жить хоть в Антарктиде.
- Это не существенно, - подтвердил Семен Михайлович.
Оксана Арнольдовна молча кивнула.
- И чтоб духу того толстопузого в моей квартире не осталось! - Петр вспомнил свой визит и сжал кулаки.
- Дык, касатик, его уж нет, его уж нет! - Антоновна замахала руками. - Он уж давно испарился. И в твоей квартире полный ажур и благодать, не сомневайся. Так поехали?
Петр подумал, что неплохо было бы попрощаться с Фаиной, но махнул рукой. Прощание, слезы, сопли, упреки... Этого он органически не выносил. Денисыч завел мотор и тронул автобус.
Ему отвели роскошные апартаменты из пяти комнат, больших, обставленных мебелью девятнадцатого века, чистых, ухоженных, ярко освещенных белыми потолочными светильниками. Среди обстановки был огромный телевизор. Петр включил его и убедился, что он показывает около пятисот каналов со всего мира. Пораженный этим, он выключил аппарат и принялся бродить по комнатам. Окон, конечно, не было, их заменяли картины старых мастеров. Висела картина Куинджи - лунная ночь на Днепре, притягивающая глаз призрачным светом; полотно Айвазовского, дышащее морским ветром, брызгами волн и криками чаек; вид на Гималаи Николая Рериха - гордые снежные вершины, проткнувшие небо; зимние пейзажи двух Константинов - Юона и Коровина, от которых веяло морозом, и, казалось, был слышен скрип снега под копытами лошадей и полозьями; весенние пейзажи Левитана наполняли комнату птичьим щебетом и запахами просыпающейся природы.
