Виктория Угрюмова - Обратная сторона вечности (Кахатана - 2)
Двое высоких и красивых воинов идут по колено в этом ярком буйстве, среди вздохов, шелестов, шепота и птичьих криков. Из-под ног у них шумно вспархивают крохотные птицы. Одни, пролетев несколько шагов, снова падают в траву, а иные уносятся в небо, и оттуда раздается победная, неистребимая, как сама жизнь, звонкая трель.
За воинами послушно следуют два коня. Они сами по себе примечательны: один черный, как ночь, другой - седой. Их тяжелую поступь большинство жителей этого края успело выучить за свою долгую-долгую жизнь. Потому что духи степи бессмертны, если их, конечно, не убивать.
Рыжий воин в шлеме из Черепа Дракона, известном всему Арнемвенду, шагает чуть впереди. Рот его упрямо сжат, на лбу пролегли тоненькие морщинки, в глазах стынет вселенская тоска. Огромная секира закинута за спину, но кажется, что он не замечает ее немалого веса. Второй торопится следом, чуть сильнее обычного размахивая левой рукой в такт ходьбе. Никто этому не удивляется - мир облетела весть, что грозный Бог Смерти стал одноруким. Впрочем, никто и не обольщается на этот счет. Желтоглазый по-прежнему всемогущ.
- А куда это ты собрался, позволь тебя спросить? - Га-Мавет догоняет Арескои и шагает по правую руку от него.
- Хочу узнать последние новости нашего мира.
- И что ты в таком случае собираешься делать в степях Урукура?
- А с чего ты взял, что я направляюсь именно туда?
Бог Смерти останавливается и ошеломленно смотрит на своего брата:
- Мы уже несколько часов прогуливаемся именно по степям Урукура. И не пытайся меня убедить, что ты об этом не подозреваешь. Отвратительное, кстати, место, - что ты в нем нашел?
- Откровенно говоря, - опускает голову Победитель Гандарвы, - я здесь некогда потерял что-то очень важное. И теперь расплачиваюсь за ту свою потерю.
Вдруг в его зеленых глазах мелькает тень надежды, и он громко и отчетливо произносит вслух странные, казалось бы, слова. Его мощный голос разносится по всему пространству степи, ветер подхватывает, кружит их, вертит и несет дальше, оповещая всех в Урукуре о том, что сказал бог.
- Я сожалею о том, что сделал. Не так давно, преследуя Кахатанну, я убил в этих местах маленькое существо - хортлака, помогавшего ей. Он было беззащитен и беспомощен, но я не пожалел его тогда. И огромная вина лежит на мне. Великая Кахатанна простила меня; может, и хортлаки найдут в себе силу и мудрость простить несчастного бога за то зло, которое он им причинил. Мне нужна помощь!
Га-Мавет оглядывается по сторонам:
- Ты уверен, что эти самые хортлаки тебя слышат?
- Хоть один из них должен быть где-то рядом, - отвечает Арескои. - Они знают все обо всем и хранят такие древние истории, что тебе и не снилось. Да полно, что я рассказываю? Ты хортлаков не видел?
- Нет, - как показалось рыжеволосому, смущенно откликается Бог Смерти. Не обращал на них внимания. Я здесь, в степи, редко бываю, - добавил он в пространство извиняющимся тоном. - Кого здесь забирать в царство смерти?
- Некого! - внезапно раздается голос как из-под земли.
- Мы бессмертны! - отзывается другой, поодаль.
- Не верьте им, это хитрость! - прошелестел третий, и ковыль волнами понес дальше: - Не верьте, не верьте, не верьте, не верьте...
- Нет! Постойте! - отчаянно закричал Арескои.
Он сорвал с рыжей головы и бросил под ноги шлем из Черепа Дракона, известный всему Арнемвенду, и поднял к небу руки с открытыми ладонями:
- Великую Кахатанну, Суть Сути и Мать Истины, призываю я в свидетели своей искренности. Не врагом, но смиренным просителем явился я к всеведущему народцу степи - и пусть поверят мне, ибо труднее всего воину преодолеть свою гордыню. Я сильнее вас, но не собираюсь пользоваться этой силой отныне - я пришел как равный к равным. Примете ли вы меня?
Га-Мавет слушал молча. Он понимал, сколь сложно было его непокорному, бесстрашному брату, привыкшему к битвам и поединкам, кланяться в пояс крошечным, слабеньким духам степи. И еще он понимал, что наступили странные времена; что сила не на стороне сильного, а на стороне того, кто не боится быть слабым. Что бесстрашен не тот, кто не боится, но тот, кто не боится своего страха. Много мыслей теснилось в его бедной голове. Ему было счастливо и прекрасно посреди этой желтой степи, с волнующимися на ветру травами душистыми, пахучими, дурманящими; мелкие цветочки разноцветными брызгами были разбросаны на колышущемся фоне ковыля. Малах га-Мавет почувствовал, что здесь безраздельно царит Древний Бог Ветров - Астерион. И к нему он обратился за помощью:
- Астерион! Услышь нас. Мы не желаем зла народу степи, пусть спросят у Кахатанны.
Степь заволновалась, зашумела. Звон и рокот многих сотен голосов отозвались с разных сторон, и братья поняли, что все это время они стояли здесь не в одиночестве. Одно за другим из густых трав появлялись крохотные - чуть выше колена - существа. Рыжие, серые, пестрые, лохматые, с круглыми тигриными ушами и огромными выразительными глазами на кошачьих мордочках, разумных и подвижных, они вылезали из нор, ямок, канавок, скрытых до поры до времени буйной растительностью.
Издалека приближались длинными прыжками их близкие родичи - но они явно жили ближе к пустыне, потому что шерсть у них была изжелта-серого цвета, а сами они - еще меньше, чем жители степи.
- Хортлаки, - пробормотал Арескои.
- Какие милые, - заметил га-Мавет, осекся и оторопело уставился на Победителя Гандарвы.
Тот усмехнулся:
- Ты ли это, беспощадный и грозный брат?
- Все началось с общения с Богиней Истины...
- Со встречи с Каэтаной, хотел сказать ты.
- Абсолютно верно.
Бог Войны, Победитель Гандарвы, Рыжий Воин в шлеме из Черепа Дракона, зеленоглазый красавец Арескои, не боящийся в этом мире никого и ничего, опустился на колени, чтобы маленьким мохнатым существам было легче с ним разговаривать. Рядом он положил огромную секиру, которая когда-то принадлежала Бордонкаю.
- Не бойтесь, - он старается говорить как можно мягче, - это оружие друг. Ее зовут Ущербная Луна.
- Мы знаем,- раздается в ответ тоненький голосок. - Это секира того великана, который провожал к эл-Ахкафу госпожу Каэтану, который победил тебя у стен этого города и мог убить в предгорьях Онодонги, но не сделал этого.
- Да! - твердо говорит Арескои. - Это все истинная правда. Вам, хортлакам, ведомо иногда больше, чем богам. Это действительно секира брата моего, человека Бордонкая, убитого мною в неравном поединке. И о смерти его я сожалею до сих пор.
- Мы тоже, - шелестит степь.
- Мы тоже, - разносит ветер тихие слова.
- Мы скорбим, - вскрикивают степные птицы, поднимаясь в небо и камнем падая назад, в траву.
- Мы тоже-е-е, - поют облака.
