Филип Дик - Убик
Телевизор тоже сильно изменился: перед Джо стоял радиоприемник фирмы «Этуотер-Кент», отделанный □од черное дерево, с диапазоном коротких, средних и длинных волн, антенной и проводом заземления. Джо это неприятно поразило.
Но почему телевизор не трансформировался в бесполезную кучу пластиковых и металлических деталей? Ведь сделан он из них, а не из старого радиоприемника.
Подобный факт подтверждал, хотя и довольно оригинально, давно забытый философский постулат платоновской философии: общая суть вещи, в любой категории, реальна.
Телевизор стал формой, введенной вместо других форм; очередные формы следовали как кадры на кинопленке.
«В любом предмете, — рассуждал Джо, — должны существовать в остаточном виде его предыдущие формы. Прошлое, хотя и сокрыто от глаз, затаилось и живет там по-прежнему, готовое появиться на свет, как только наросты поздних форм исчезнут каким-то непредвиденным образом. Мужчина заключает в себе не мальчика, а ранее живших мужчин. История началась давно.
Высохшие останки Венди. Здесь перестала нормально функционировать преемственность форм. Последняя форма исчерпалась, и после нее не наступило ничего: ни новая форма, ни следующая фаза того, что называется развитием. На этом, наверное, основывается старость: отсутствие новых форм ведет к дегенерации и дряхлости. Только в таком случае все происходит внезапно, в течение нескольких часов.
А что касается той старой доктрины — разве Платон не утверждал, нечто должно разрушиться, если какой-то внутренний элемент не принадлежит ему? Этот старый дуализм, разве в нем душа и тело не являются разделенными? Тело пришло к своему концу, как в случае с Венди, а душа вылетела, как птица из гнезда, направляясь куда-то. Возможно, заново родиться, как об этом говорит тибетская «Книга Мертвых». Это действительно правда».
«Веже, — подумал он, — я так надеюсь на это. В таком случае мы сможем еще раз все встретиться. Вот неистребимая категория. Каждый из нас очутится в новом, светлом, устойчивом мире».
Из чистого любопытства он включил доисторический приемник. Желтый целлулоидный диск засветился, динамик выдал громкое ворчание, а затем сквозь помехи и свист прорвалась какая-то станция.
— В эфире программа «Семья Пепера Янга», — объявил диктор. Раздались звуки органа: — Создана по заказу фирмы, выпускающей мыло для красивых женщин. Вчера Пепер узнал, что продолжавшаяся много месяцев работа неожиданно закончилась…
Джо выключил радио. «Предвоенная «мыльная опера», — подумал он.
Осматривая комнату, он увидел столик на стеклянных ножках в стиле барокко. На нем лежал довоенный номер газеты «Либерти», с очередной частью фантастико-футурологической повести «Ночная молния», описывающей будущую атомную войну. Джо рассеянно перелистал страницы, отложил газету и продолжил осмотр, пытаясь обнаружить другие изменения в квартире.
Вместо бесцветного пола появились широкие доски из хвойного дерева. Посреди комнаты лежал выцветший, запыленный турецкий ковер.
На стене осталась только одна картина: гравюра, изображавшая индейца, умирающего на коне. Никогда раньше Джо ее не видел. Картина не вызвала у него никаких ассоциаций. И вообще она ему не нравилась.
Видеофон пропал, на его месте стоял черный телефон с висящей трубкой, но без диска. Джо снял трубку с крючка и, услышав женский голос: «Прошу назвать нужный вам номер», сразу же повесил трубку.
Исчезла также регулируемая при помощи термостата система центрального отопления. В углу гостиной Джо заметил газовую печь, с большой металлической трубой, идущей по стене почти до потолка.
Затем он пошел в спальню, открыл шкаф, проверил его содержимое и выбрал для себя черные полуботинки, шерстяные носки, брюки-гольф, голубую хлопковую рубашку и спортивную куртку.
— Боже мой! — воскликнул он, разглядывая сумку с клюшками для гольфа. — Что за антиквариат?!
Джо вернулся в гостиную. На сей раз взгляд упал на то место, где раньше стоял Стереокомплекс последней модели. Теперь там высился предмет из темного дерева. Джо заметил ручку для завода и сразу понял, что за музыкальный аппарат перед ним. Пачки игл из бамбука лежали на полке рядом с патефоном «Виктрола», там же Джо обнаружил пластинку фирмы «Виктор», на 78 оборотов. Черная этикетка гласила: «Оркестр Рея Нобеля исполнял „Турецкий деликатес“». Все, что осталось от его коллекции долгоиграющих пластинок и лент.
«Завтра, — подумал Джо, — я, наверное, окажусь обладателем граммофона с шестеренками и играющим валиком, с записями псалмов».
Его внимание привлекла свежая, как ему показалось, газета, лежащая на софе. Он взял ее и прочитал дату: вторник, 12 сентября 1939. Бросил взгляд на заголовки:
Французы утверждают, что они сломали линию Зигфрида.
Передают, что они продвигаются вперед в Саарском районе.
Сводки военных действий, разворачивающихся на Западном фронте.
«Любопытно, — подумал он. — Началась Вторая мировая война, и французам казалось, что они побеждают». Затем он прочитал другой заголовок:
Польские источники сообщают: наступление немцев остановлено.
Поляки утверждают: агрессор бросает в бой вое новые и новые силы, но вперед не продвигается.
Газета стоила три цента. Это тоже его заинтересовало.
«Что сейчас можно купить за такие деньги? — спросил он себя. Джо отложил газету и еще раз обратил внимание на ее свежий вид. Ей — день, от силы два, — подумал он. — Не больше. Итак, я уже знаю дату и могу точно установить, до какого момента отступило время».
Шатаясь по комнатам в ожидании дальнейших изменений, он подошел к находящемуся в спальне комоду, на котором стояло несколько фотографий.
На всех — портреты Рансайтера. Но не того, которого знал Джо: ребенок, подросток и наконец молодой мужчина, однако всюду легко узнаваемый.
Джо. достал бумажник, но нашел в нем лиши» фотографии Рансайтера, и ни одной фотографии своих знакомых, родных. Только Рансайтер! Он спрятал бумажник в карман и вдруг с удивлением осознал, что сделан он не из пластика, а из настоящей кожи. Итак, все сходилось. В то время кожа была легкодоступна. Он еще раз вытащил бумажник и внимательно осмотрел его, потер Пальмами кожу; прикосновение к ней явилось для него совершенно новым переживанием, кстати, очень приятным. «Несравненно лучше, чем пластик», — пришел Джо к выводу.
Вернувшись в гостиную, он осмотрелся, пытаясь найти почтовую перегородку, нишу в стене, в которой надеялся обнаружить сегодняшние письма. Но увы, она тоже исчезла. Джо начал; усиленно вспоминать, как получали письма раньше.
