Виталий Вавикин - Кара за хебрис
– Нет.
– Хотите посмотреть памятник доктору Милту? Думаю, это последнее достойное творение, которое я создал здесь.
– Бартон тоже так думает.
– А что думаете об этом вы?
– Думаю, вам нужно сменить обстановку.
– Значит, Бартон хочет, чтобы я вернулся?
– Помните «золотую зажигалку», мистер Арвал? Помните, что сказали мне, когда бежали с Крита?
– Иногда это единственное, что остается?
– Именно.
– Нет.
– Такова ваша жизнь, мистер Арвал.
– Я ее не выбирал.
– Ложь.
– Хотите сказать, что я вру самому себе?
– Вы сами это только что сказали.
– Но я не хочу этого.
– К сожалению, иногда бывает поздно что-то менять. Там, на Афине, много-много лет назад, возможно, у вас и был шанс, но не сейчас.
– Вы же знаете, что выбора не было.
– Был, – Нолан грустно и устало улыбнулся. – Вот видите, мистер Арвал, я все еще знаю вас лучше, чем вы сами себя.
– Так помогите мне.
– Я помогу вам, забрав вас с этой планеты.
– Я останусь здесь.
– Почему?
– Потому что я устал бегать.
– Тогда возвращайтесь.
– На Афин?
– На Крит, мистер Арвал. На Крит. Разве вы еще не поняли, с какой планетой связана ваша жизнь?!
– Я ухожу.
– Куда, мистер Арвал?
– Не знаю. Мне все равно.
– Снова ложь.
– Плевать!
– Есть лишь один путь.
– Вы хуже, чем доктор Милт!
– Мне не поставят памятник. А вот вам, может быть, да, но не на этой планете, – бывший капитан улыбнулся. – Давайте сделаем так, мистер Арвал. Сейчас вы выйдете на улицу. Подумаете. А потом либо вернетесь за этот стол, либо забудете обо всем, что я вам сказал, и продолжите жизнь здесь.
– Я не вернусь.
– За этот стол или в свою пустую квартиру?
– Не важно, – Арвал вышел на улицу. – Все уже неважно.
Опустив головы, прохожие шли мимо него. Автомобильный поток переливался десятками цветов и сотнями оттенков. Молоденькая официантка, облокотившись о барную стойку, с кем-то мило беседовала по телефону. Ее темные глаза то вспыхивали, то гасли. На губах играла мимолетная улыбка. И она, наверное, была счастлива…
Глава вторая
Афин. У каждой истории есть начало и конец. Безгранична лишь жизнь. Безбрежна. А человеческая судьба – она всегда заперта в рамках отведенного ей времени и обстоятельств. Вернемся назад? На пару десятков лет? В момент, когда эта подошедшая к концу история еще только начиналась. Слышите шум волн? Слышите крики чаек? Желтый песок тянется узкой прибрежной линией за горизонт.
– Мистер Арвал! – кричит доктор Милт, спускаясь по отлогому склону. – Мы познакомились с вами вчера, в баре. Помните?
– Смутно, – Арвал улыбается. – Кажется, с вами еще была женщина. Фрея.
– Да. Вы танцевали с ней. Помните?
– Я?!
– Ну да. Ваша девушка еще закатила вам скандал и все такое…
– Ну, дела!
– Это у вас серьезно? С вашей девушкой?
– Не знаю. А что?
– Да так… Просто я навел кое-какие справки… Оказывается, вы – гений, молодой человек.
– Ну, это еще надо доказать, – смеется Арвал.
– Ну, собственно, за этим я и здесь…
Они идут вдоль кромки моря и обсуждают перспективы работы на Крите… А потом сон заканчивается и остается одноместная тюремная камера и вкус крови во рту. Дверь открывается. Брат Прис стоит на пороге.
– Тарнер, не надо, мы же друзья! – говорит Арвал.
– Были друзьями.
Мир катится в пропасть.
– Почему ты не плачешь?! – кричит Тарнер, продолжая наносить удары. – Почему не отчаиваешься?!
– Я не виноват, – шепчет Арвал, сплевывая кровь. – Я не виноват.
Утро.
– Вы признаете себя виновным? – спрашивает судья Кондем.
– Нет.
Арвал смотрит на собравшихся в зале суда людей. Встречается с лектором Кройдом взглядом, и тот смущенно отводит глаза.
– Вас ждет самое светлое будущее, – говорил он так часто, что Арвал даже иногда из-за этого пропускал его курсы.
Виндичи тоже здесь. Он предложил ему работу еще до того, как он получил диплом. Да и не только он. Перспективы. Перспективы. Перспективы. Все в прошлом. Все рушится, разваливается.
– Это была случайность.
– Случайностей не бывает, мистер Арвал, – говорит судья Кондем.
Адвокат делает заявление.
– Хорошо, мы проведем дополнительное расследование, – судья смотрит на Арвала и спрашивает, способен ли он оплатить свой выход под залог.
Арвал смотрит на Виндичи. «Просите у меня все что угодно», – говорил он, но теперь «все» превратилось в дырку от бублика. Никто не вкладывает деньги в неудачника.
– Ты сгниешь здесь! – говорит Тарнер.
Арвал молчит. К чему слова? Все равно никто не слушает. Все равно никто не понимает. Да он и сам не понимает. Столько предложений! Столько вариантов!
– Я всего лишь инженер.
– Ты – убийца! – Тарнер закрывает дверь.
* * *Мать испекла черничный пирог и зовет обедать. Арвал бежит к ней по яблоневому саду. Ему шесть, и мир кажется таким огромным! Мать сажает его на колени и расчесывает спутанные волосы.
– Тебе нужно было родиться девочкой, – говорит она.
– Ненавижу девчонок! – кривится Арвал.
Джори зовет его запускать воздушного змея. Они бегут по песчаному берегу и смеются…
Школа.
– Я горжусь тобой, – говорит отец.
– Плевать на уроки! – говорит Джори. Море теплое, и дни такие длинные… – Давай угоним у твоего отца флайер.
– Ты спятил?!
– Нам уже двенадцать!
Машина взмывает в небо. Джори обмочился, и отец ругается больше за испорченную обивку, чем за совершенный проступок.
– Мыть тебе! – говорит Арвал, бросая другу щетку и тюбик пятновыводителя.
Женщина. Она старше Арвала на двенадцать лет, и ее грудь совсем не такая, как у одноклассниц. Она лежит на шезлонге, добавляя и без того смуглому телу загар, и читает книгу.
– У моего друга есть фильм, где такие же телки такое вытворяют! – говорит Джори.
– Не хочу фильм, – говорит Арвал.
