Филип Фармер - В свои разрушенные тела вернитесь
Бартон колебался. Не развернуть ли «Хаджи» обратно в ущелье, а затем быстро пройти мимо этих берегов ночью? Правда, ночью это будет очень опасно, так как стены ущелья высотой около 20000 футов будут практически полностью заслонять свет звезд и газовых туманностей, и придется плыть почти что вслепую.
А кроме того, у их судна, казалось, было преимущество в скорости по сравнению с судами неприятеля. Да, пока это было так. Однако на горизонте виднелись высокие быстро увеличивающиеся паруса. Но эти суда шли при попутном ветре и по течению. Смогут ли они развернуться, если «Хаджи» вовремя совершит маневр?
Все суда, которые он до сих пор видел, были максимально нагружены людьми, что замедляло их ход.
Он решил продолжать двигаться вверх по течению.
Через десять минут, при очередной смене галса, их путь перерезала одна из боевых пирог. На ней было по шестнадцать гребцов с каждого борта, а на носу и корме на небольших площадках располагалось по катапульте с двумя заряжающими. Стоявшие у носовой катапульты поместили в ее гнездо какой-то круглый дымящийся предмет. Один из них потянул за защелку, и метательный рычаг, взметнувшись, ударился о перекладину. Пирога вздрогнула, и ритмичный хрип гребцов на мгновение оборвался. Предмет, оставляя за собой дымный след, описал высокую дугу и на высоте десяти футов над поверхностью воды, не долетев двадцати футов до катамарана, громко взорвался, выпустив густые клубы черного дыма, тут же унесенного бризом.
Женщины вскрикнули. Бартон же с радостью отметил, что в этой местности есть месторождение серы, иначе нападающие не смогли бы изготовить порох.
Бартон позвал Логу и Эстер Родригес, чтобы те встали за руль. Обе женщины были бледны, но держались достаточно спокойно, хотя ни та, ни другая никогда не видели разрывающихся бомб.
Гвиневру поместили внутрь «замка». У Алисы за спиной уже болтался колчан со стрелами, а в руках появился тисовый лук. Ее бледное лицо шокирующе контрастировало с красной помадой и подведенными зеленой краской веками. За ее плечами было уже не менее десятка речных сражений, и ее нервы стали такими же крепкими, как меловые скалы Дувра. Более того, она стала отлично стрелять из лука. Бартон превосходно стрелял из огнестрельного оружия, но ему не доставало практики в стрельбе из лука. Казз мог натягивать лук из рогов речного дракона еще сильнее, чем Бартон, но стрелял отвратительно. Фригейт предсказывал, что Казз так никогда и не научится хорошо стрелять. Как и у большинства неразвитых индивидуумов, у неандертальца было очень слабо развито чувство перспективы.
Стрелки из катапульты не стали закладывать другие бомбы. Очевидно, первый выстрел был предупредительным. Бартон не намеревался останавливаться ни при каких обстоятельствах. Их преследователи давно могли бы уже несколько раз убить каждого из команды «Хаджи» из лука. И то, что они не сделали этого, означало, что их хотят взять живьем.
Вода кипела под носом пироги, весла сверкали на солнце, гребцы в унисон издавали хрюкающие звуки. Лодка близко подошла к корме «Хаджи». Двое с передней площадки прыгнули на борт, и пирога закачалась. Один из них плюхнулся в воду, и его пальцы напрасно пытались ухватиться за край палубы катамарана. Другой допрыгнул до «Хаджи», но не удержался на ногах. У него в зубах был зажат бамбуковый нож, а на поясе болтались небольшой каменный топор и кинжал из рога саргана. Какую-то секунду, пока он, ухватившись за мокрую обшивку, пытался встать на ноги, Бартон смотрел ему в лицо. У него были пышные соломенные волосы, бледно-голубые глаза и классически красивое лицо. Скорее всего, он намеревался ранить одного-двух членов команды, а затем прыгнуть в воду, предпочтительно захватив с собой одну из женщин. А пока он отвлекал внимание членов команды, его приятели должны были зацепиться за борт и пойти на абордаж.
У этого человека не было особых шансов осуществить этот план, и он, вероятно, знал это, но ему было все равно. Большинство людей все еще боялись смерти, так как этот страх сидел в каждой клеточке человеческого тела, побуждая людей спасать свою жизнь в экстремальных ситуациях. Кто мог, преодолевал этот страх, тогда как другие вообще никогда его не испытывали.
Бартон шагнул вперед и ударил человека топором с боку по голове. Тот открыл рот, выпустил нож и рухнул на палубу лицом вниз. Бартон подхватил нож, отвязал пояс и столкнул то ли раненного, то ли мертвеца ногой в воду. При виде этого находившиеся в пироге люди дико взревели. Тут же Бартон заметил быстро приближающийся берег и едва успел отдать команду сменить галс. «Хаджи» развернулся и опять понесся по Реке, преследуемый дюжиной лодок: три челнока, с четырьмя гребцами каждый, четыре боевые пироги и пять двухмачтовых шхун. На последних было по нескольку катапульт и множество людей на палубах.
Точно на середине Реки Бартон опять приказал сделать поворот. Этот маневр позволил парусным судам сильно приблизиться, но Бартон на это и рассчитывал. Теперь «Хаджи», идя против ветра, рассекал воду между двумя шхунами. Они были так близко, что на их борту были отчетливо видны лица людей, обращенные в их сторону. В основном это были представители индоевропейской расы, хотя среди них виднелись и очень смуглые и даже черные люди. Какой-то человек, очевидно капитан шхуны, крикнул по-немецки:
— Мы не причиним вам вреда, если вы сдадитесь. Но замучаем вас до смерти, если вы будете сопротивляться.
Он говорил по-немецки с акцентом, который смахивал на венгерский.
В ответ Бартон и Алиса выпустили по стреле. Стрела женщины не попала в капитана, но ударила в рулевого. Тот отшатнулся назад и упал за борт. Судно немедленно развернуло, и парус потерял ветер. Капитан прыгнул к штурвалу, и вторая стрела — Бартона — попала ему в ногу чуть выше колена.
Обе шхуны столкнулись с диким грохотом. Во все стороны полетели щепки и бревна, люди с криками падали в воду и на палубу лодки.
— Даже если они и не утонут, они больше не опасны для «Хаджи», — удовлетворенно отметил Бартон.
Но перед тем, как лодки столкнулись, их лучники выпустили дюжину горящих стрел в бамбуковые паруса «Хаджи». Древки стрел, обвитые сухой травой, были, очевидно, пропитаны скипидаром, изготовленным из сосновой смолы. Пламя, подхваченное ветром, быстро распространялось по парусам катамарана.
Бартон отобрал у женщин руль и стал отдавать распоряжения. Члены команды стали заливать пламя, черпая воду из Реки сосудами из обожженной глины и открытыми чашами.
Логу, которая умела лазить как обезьяна, забралась на мачту с веревкой, обмотанной вокруг плеча. Она спустила ее вниз и поднимала сосуды с водой.
