Владимир Немцов - Альтаир
Нет таких аппаратов, чтобы рассмотреть в каменных устоях плотины следы этого труда, но каждый человек его видит.
И студенты, конструкторы «Альтаира», чувствовали, что даже их малозаметная работа в лаборатории радиоинститута, как песчинка, ляжет в бетонное основание плотины, в любую нашу стройку…
Уже давно погас экран, а они еще сидели у телевизора и думали о людях-созидателях, которые вот так, случайно, прошли мимо объектива «Альтаира».
К сожалению, из всех их разговоров друзья не могли понять, где сейчас находится теплоход. Люди стремились скорее попасть кто в колхоз, на целинные земли, кто на стройку, к нефтяникам — всюду, где начиналась их новая жизнь. Все мысли их были там, они говорили только об этом, и никто не интересовался названиями пристаней, мимо которых они проезжали.
Опять и опять включался «Альтаир», но сведения о том, где он сейчас находится, были чересчур скудны.
Некоторые из пассажиров проводили отпуск в поездке по Волге. Другие, особенно волжане, считали, что водным путем удобнее добраться к месту новой работы, принимая во внимание свой большой багаж. Люди ехали всей семьей, надолго и всерьез, — приходилось брать с собой и диваны и шкафы. Жизнь должна быть нормальной, хозяйственной, зачем же отказывать себе в удобствах, коли нет в том особой необходимости!
На корме теплохода против «Альтаира» стоял одинокий фикус, листья его вздрагивали, будто от холода. Рядом — пузатый самовар, завернутый в скатерть, труба от него, гладильная доска, зеркало, утюг. Все вещи, а вместе с ними и домашний уют, перекочевывали в полном порядке.
Студенты-путешественники старались определить местоположение теплохода по каким-либо косвенным признакам. Они изучили весь путеводитель, знали, что некоторые пристани славятся копченой стерлядью, другие — раками или ранними яблоками, но дело происходило ночью, и пассажиры об этом не говорили.
Надо было принимать решение. Куда же, в конце концов, ехать? На какой пристани выходить? Долго спорили, и Женя подвел итог.
— Мне думается, надо встречать теплоходы в Куйбышеве, — откашлявшись, сказал он и еще плотнее закутался в одеяло. — Там наверняка мы найдем ящик.
Лева обрадовался: то же самое предлагал и он.
— Я очень хорошо представляю себе место, где стоит наш ящик. Примерно метрах в пяти от кормового флага. С левой стороны.
— Странно! — На губах Митяя показалась едва заметная улыбка. — Наши взгляды сходятся… — Он порылся в кармане и вытащил какой-то рисунок. — Нет, не то. Это я фильтр для краски раздраконивал. — Пошарил в другом кармане. — Опять не то. Вычисления Афанасия Гавриловича.
Наконец Митяй нашел нарисованный им план кормы теплохода и расправил его на диване.
— Вот, глядите. — Он отметил ногтем предполагаемое местоположение ящика. — Здесь аппарат. А это — расстояние в метрах до шлюпки. Думаю, что рассчитал точно.
Журавлихин рассматривал план, довольный, что Митяй позабыл о ссоре с Левой. Нечего спорить и упрекать друг друга, когда впереди столько дел.
После подробного обсуждения пришли к общему решению: надо ехать до Жигулей.
— А теперь покажи, что у тебя получается с фильтром, — спросил Лева, по праву считая себя инициатором этой затеи.
Не все нравилось Усикову в проекте Митяя, многое еще оставалось недоработанным и сырым, однако авторитет профессора Набатникова — он в основном одобрил идею Гораздого — удерживал Леву от серьезных критических замечаний. Кроме того, не хотелось ссориться: Митяй — ведь он очень обидчивый.
Передавая ему чертеж, Лева польстил:
— Я всегда говорил, что в тебе, Митяй, скрываются задатки гения. Ты, Женечка, побудь здесь, а мы поищем Афанасия Гавриловича, пусть он это лично подтвердит.
Лева и Митяй направились было к двери, но Женя остановил их:
— Минутку, ребята. — Он посмотрел на часы. — Попробуем проверить еще одно гениальное открытие.
Усиков погасил свет и насмешливо спросил:
— Хочешь установить рекорд дальности приема Московского телецентра?
— Бери выше. Я же рассказывал, что вчера принимал передачу с неизвестной планеты, населенной собаками. Преобладающий костюм — фраки.
— Странный мир! Собаки носят фраки… — с завыванием проскандировал Левка, подражая манере чтения некоторых поэтов.
Женя, запомнивший волну, которую вчера принимал, настроил на нее телевизор.
Экран мгновенно осветился. Лева, затаив дыхание, дрожал в предвкушении чего-то необыкновенного. Из разрозненных темных пятен постепенно складывалась прыгающая картинка.
Смотреть, как Женя нестерпимо медленно крутит ручки, Лева просто не мог. Страшно хотелось поскорее остановить бегающие полосы и смыть туман с непонятного изображения.
— Оставь! — рассердился Митяй, когда нетерпеливый Лева протянул руку к телевизору.
На экране появляется довольно четкая картина. Ночное пустынное поле. Какие-то звери с остроконечными головами, безносые и безротые, с черными провалами глаз, безмолвно двигаются на зрителя, держа в щупальцах горящие факелы. Звери идут шеренгами, поддерживая точное равнение; в этой неслышной их поступи чувствуются тайная злоба и трусость. Они оглядываются, будто за ними кто-то идет по пятам. Смотрят с экрана пустыми дырами, как глазницами черепов. Остроконечные головы покачиваются в такт шагам.
Звери удаляются и тащат за собой на веревке черную бесформенную массу, чем-то напоминающую человеческую фигуру. Голова подпрыгивает на камнях.
Лева закрыл глаза от неясного страха и отвращения. Никогда он не был трусом, но он попросту не мог вынести этого дикого, гадкого зрелища. Достаточно он начитался всяких вымыслов о жизни на разных планетах. Романисты придумывали фантастических марсиан с огромными головами и щупальцами, глазастых морлоков — ночных диковинных существ, питающихся кровью своих собратьев. Со страниц таких книг смотрели на Леву гигантские пауки с острыми клювами, летучие мыши с грустными человеческими глазами, прозрачностуденистые жители Сатурна и летающие ящеры — мыслящие хозяева Венеры. Всех их досужие выдумщики наделили звериными инстинктами и скверным характером, оставляя только за человеком гуманность, простодушие, любовь ко всему живому и справедливости.
Немудрено, что Усиков с самого раннего детства представлял себе каких-нибудь марсиан отвратительными, злыми существами с характером гиены. Не потому ли чудовищная картина на экране телевизора заставила Леву серьезно задуматься над шуточным предположением Жени, будто он принимал ее с другой планеты, тем более, что, рассуждая теоретически, такой прием вполне возможен?
