Антон Первушин - Пираты Тагоры
– Что же теперь делать, господин Фешт? – Птицелов присел на подоконник, обхватил голову руками.
– Да ничего, – бросил шеф «Массаракш-2». – Спешить тебе все равно некуда, занимайся работой. Если ты еще не понял, нас хотят поработить гигантские мокрицы. И пока у них все получается!
– Так где же сейчас Лия и Киту? – Птицелов спрыгнул с подоконника, кинулся к своему бывшему шефу. – Господин Фешт, почему вы не говорите? С ними все в порядке?
– Экий ты, высочество, волнительный… – пожурил Птицелова Фешт. – Да все в порядке с твоими выродками домашними. Мой помощник отвез их за город на профсоюзную дачу. Знаешь, наверное, где это.
Птицелов помотал головой.
– Ну, за городской АЭС, – принялся пояснять Фешт. – Недалеко от разрушенной Маком Симом Башни. Там мемориал теперь строят. На карте посмотри, если достопримечательностей загородных до сих пор не знаешь!
– На дачу? – удивился Птицелов. – Лия ведь не состоит в профсоюзе! Так ведь нельзя, наверное…
– Конечно!
Фешт огляделся. Никого, кроме них, в коридоре не было. Он положил руку на плечо Птицелову и заговорил вполголоса:
– Пришлось ради тебя нарушить пару законов. Нельзя было оставлять твое семейство в городе. Ты ради нашего дела себя не жалеешь, а я вот стараюсь для тебя. Не хотел говорить, но Лию соседи собирались повесить на фонаре, что напротив вашего парадного. Вот так, коллега!
– Лию? На фонаре?!
Птицелов почувствовал, что у него немеет лицо: от запоздалого страха за свою семью, которой он чуть было не лишился, от обиды и гнева. Он в джунглях жизнью рисковал, чтобы уберечь граждан Отечества от угрозы из Массаракша, а в это время те самые граждане… Те самые сволочи…
– Спасибо вам! Спасибо, господин Фешт! – только и смог пробормотать Птицелов.
– Ничего-ничего, коллега, не стоит благодарности. – Фешт отмахнулся. – Отдохнут твои, подлечатся. Там природа, грибы вот такущие. – шеф Отдела «Массаракш-2» развел руками, показывая диаметр шляпок. – Употреблять их в пищу, само собой, нельзя, но собирать – одно удовольствие! Когда все закончится, сам приедешь за семейством.
Птицелов закивал.
– Хорошо. Я все понимаю. Все правильно, господин Фешт. Спасибо вам еще раз. Я только позвоню им, сообщу, что жив-здоров… Можно ведь, да?
– Конечно, можно. Только телефона на даче нет. Номер забрали в связи с государственной необходимостью.
– А-а-а… – протянул Птицелов разочарованно.
Фешт усмехнулся.
– Не беспокойся! А то, смотрю, глазами задергал. Вернемся в лабораторию. Быстрее разговорим эту заразу, быстрее вернемся к семьям.
– Оно не имеет голосовых связок, – сообщил ведущий специалист по М-биологии Мику Воокс. – Некоторые звуки оно способно издавать, набирая воздух в желудок и резонируя брюшком.
Профессор Поррумоварруи сидел на табурете: массивный, темнокожий, в темном костюме-тройке. Огромное черное пятно на фоне обшитых белоснежным пластиком стен лаборатории. Профессор нервничал – качал ногой без остановки. Блик от бестеневой лампы над прозекторским столом метался по лакированному штиблету.
Мику Воокс стоял перед ним, точно школьник. Да, немолодой лысоватый школьник. Биолог был облачен в прорезиненный халат светло-зеленого цвета, на шее болтался респиратор.
Оллу Фешт околачивался возле столика с хирургическим инвентарем. Время от времени он брался нестерильными руками то за один инструмент, то за другой. Поднимал к глазам, рассматривал, любовался, как играет свет на лезвиях скальпелей и изгибах зажимов.
– Скажи сразу, Мику, сможет ли оно отвечать на наши вопросы? – поинтересовался Фешт, поигрывая реберным распатором. – Хотя бы своим желудком. Меня не смутит место, откуда будет исходить звук.
Птицелов, который стоял в дверях, привалившись спиной к косяку, увидел, как Мику Воокс поморщился и сглотнул.
– Оно не сможет разговаривать желудком, господин Фешт, – ответил биолог.
– Жалко. – Фешт примерил к своей руке костные кусачки. Проговорил с нарочитой неспешностью: – Я так надеюсь, что эта тварь – не бездумное биологическое оружие грязевиков, сброшенное нам на головы. Я надеюсь, что в этом существе теплится искра разума и что этот разум боится боли… и смерти!
– Профессор! – Мику Воокс указал на распятое насекомое. – А вот я боюсь, что оно не проживет долго в таком состоянии! – Биолог посмотрел на Птицелова, на Фешта и снова повернулся к Поррумоварруи. – Я предлагаю провести вивисекцию прямо сейчас, пока его органы живы и функционируют. Так мы сможем собрать больше сведений, чем при работе с мертвым существом.
Мокрица сложила и развернула усы, громко скрипнув.
– Отставить, Мику. – Фешт поправил инструменты, так чтобы они лежали ровненькими рядами. – Это плохая идея. Нет в ней творческого начала. Так мы ничего, кроме длины кишечника нашего гостя, не узнаем.
– А что вы предлагаете? – осторожно спросил биолог.
– Подарим нашему гостю легкие и голосовые связки. – Фешт положил пятерню на грудь. – На время, само собой.
– Ваши легкие? – выпучил глаза Воокс.
– Нет, конечно. – Фешт поджал губы. – Найдутся в наших учреждениях добровольцы рангом пониже.
Птицелов не сразу понял, куда клонит его бывший начальник. А потом его проняло. Он вспомнил, как тогда, в кризис-зоне, неожиданно пробудился в нем дремучий страх, вытесняя личность, как что-то заставило его побежать очертя голову, – и кто знает, где он был бы сейчас, если бы Роод не кинулся ему под ноги и не скрутил, как мальчишку. Это походило на внезапную белую горячку, кошмарный сон наяву, когда ты сам не свой, когда тебя переполняют сильные эмоции, а действиями управляют некие «демоны». Врагу не пожелаешь испытать такое – о каких же добровольцах говорит Фешт?..
Мику Воокс снял с шеи респиратор, помял его пальцами.
– Решение должен принять господин профессор, – пробурчал он, опустив глаза.
– Держи карман шире! – бесцеремонно заявил Фешт, повышая голос. – В поимке и доставке этого существа принимали непосредственное участие мои люди! Операция проводилась двумя ведомствами, и поэтому мое слово значит в этих стенах не меньше, чем слово профессора.
Поррумоварруи поглядел из-под бровей на биолога, потом на Фешта. Поправил лацканы пиджака и ничего не сказал.
«Сдал профессор. – Птицелов видел это теперь как никогда четко. – Опустил руки. А ведь война только началась!»
– Что же вы, господин Поррумоварруи? – с ухмылкой спросил Фешт, который наверняка тоже почувствовал, что титан неоправданно долго не берет инициативу в свои руки. – Согласитесь со мной или станем подбрасывать монетку? – В раскрытой ладони шефа Отдела «Массаракш-2» блеснул полтинник свежей чеканки.
