В. Бирюк - Пристрелочник
На берегу, возле лодки с свеже-надрубленным бортом и парой торчащих стрел, лежал мой знакомец — Илья Муромец. Рядом хлюпал носом его мальчишка. Девчушка сразу понесла командно-медицински:
— А где носилки?! Его срочно к Маране надо. А где снадобья?! Вы что там так долго делали?!
— Что с ним?
— Шесть ранений. Одно… скверное. Стрела лёгкое пробила. Я её обломала, вытащила, оттуда кровь… Я первый раз такое… Я…
И ударница врачебного фронта разрыдалась от пережитых впечатлений.
Мда… Надо будет отдать Маране несколько пленных. Которых надо сперва наловить. Для тренировок личного состава. Бойцы — будут пленных резать, лекари — лечить. Оказывается, не только моим гридням необходим такой заблаговременный опыт. Не на своих же тренироваться!
Лежавший неподвижно на песке Илья, шевельнулся от света моей «зиппы», что-то попытался сказать. На губах вспухли розовые пузырьки пены.
Я повернулся к мальчишке:
— Что он говорит?
— Тятя… Велено передать. Воеводе Всеволжскому от князя Гургия. Мурома по Оке бежит. Князь следом идёт. Не пуща-а-ай…
И малолетний гонец зарыдал в голос.
Коллеги! Ну и где тут найти время для прогрессизма?! Когда, факеншит уелбантуренный, заниматься этими… пенициллином с мартеном? Или что там у нас символ прогресса?!
Вот только-только как-то устаканилось! Место хорошее нашёл, людей, понимаешь, собрал. Жить бы и жить… А тут — мурома. Я ж к ней… ни сном, ни духом! На кой хрен она вообще мне нужна?! Но вот же: «она бежит — он её догоняет»! У них что — любовь?! Такая… с оттенком христианства, государственности, толерастии и… и некрофилии?
* * *«Некрофилия» — потому что в отличие от мари, которые как этнос родились с полвека назад, другой этнос — мурома с полвека как «приказал долго жить».
«Так уж бывает, так уж выходит
Кто-то теряет, а кто-то находит».
Я имею ввиду: национальную самоидентичность.
Мурома — ещё одно здешнее смешанное племя. «Смешанное» — в смысле происхождения. Финно-угры с примесью балтов, родственных голяди, группы мордвы-эрзя, тюрки в хазарском и булгарском вариантах. Довольно небольшая территория 30х50 км по Оке, между левыми притоками — Ушна, Унжа и правым — Теша. В середине — главный город Муром. Святой страстотерпец князь Глеб пытался отстроить свой городок в 12 верстах. Но не вынес. И вообще оттуда сбежал.
Тут есть своеобразный прикол. Дело в том, что и сам Муром — исконно-посконно городом муромы никогда не был.
По булгарской летописи «Гази-Барадж тарихы» Муром построил балтавар (князь) Кара-Булгара («чёрных булгар») Чернояр (Караджар). Громя, по соглашению с хазарами, уходивших на запад мадьяр. Что есть, видимо, хвастовство или ошибка летописца.
По археологии — построен в середине 10 века на пустом месте между муромскими и славянскими селищами. Очередная хазарская фактория. Но лет через 10–15 пришёл Святослав-Барс и «уронил» каганат. Ещё через 20 лет — его сынок Владимир-Креститель немножко «уронил» эмират. И тут стало «сказываться славянское влияние в части керамики».
Я уже говорил: из всех местных насельников только славяне умеют делать и крутить гончарный круг. Хоть какой-то, хоть — самый уродливый.
Ошалевшие от вращения кривичами комков глины, туземные жители перестали плести свои уникальные женские цацки: дугообразные головные украшения из конского волоса и полосок кожи, спирально оплетенных бронзовой проволокой. У других финских народов такой визажизм отсутствует. А главное: стали укладывать покойников головой на запад. По-славянски. А не на север, как все финны.
Другой «фигурный болт» этого народа — кони.
Селища муромы располагались на возвышенностях у пойменных лугов. Потому что основой хозяйства было скотоводство. Коровы — во множестве, как у славян. Есть свиньи — не мусульмане же! И — кони. Коней не только ели, но и хоронили.
Мурома единственный угро-финский лесной народ, который массово хоронил человека с его конём. Как привычно для, например, тюрок или готов. Но они пошли дальше: стали хоронить коней и коров отдельно. Самих по себе, без хозяина. Известно 96 таких погребений в 11 могильниках. Две трети — молодые кони, которых еще не могли использоваться для верховой езды; их и погребали без сбруи.
В принципе, скотские жертвоприношения — весьма распространены. Говорят, что Пифагор, когда доказал свою теорему, устроил празднество, на котором отблагодарил богов, зарезав 100 быков. Хотя сам был вегетарианец. «С тех пор все скоты плачут, услышав о математике».
«Лошадиность» культуры подчёркивается погребениями коней с женщинами. Без мужчин, но с жеребцами. Похоже, никто больше так женщин не хоронил.
Пример: женская могила, браслеты, перстни, нагрудная бляха с дверцей, серебряная чаша. Кости и зубы коня покрыты берестой, на которую положены украшения сбруи.
Чем-то напоминает селфи: вот я — в бриллиантах, вот моя болонка — в рубинах.
А вот пахать мурома не умела. Да и мотыжить — не любила. Земледелие — факультативно.
Цветная металлургия, как у мари — женское дело. Лет 200 назад появляются и кузнецы по железу — к аборигенам присоединились кривичи, потом словены. Странно: славянская колонизация в этих местах шла снизу, от устья Оки и Клязьмы, а не сверху — вятичи не дошли даже до Старой Рязани.
Это были мирные отношения. Мурома, прежде впитавшая в себя группы балтов, тюрок и мордвы, сама довольно быстро ассимилировалась: практически все захоронения на территории Муромского края у славян и у мурома общие.
Я уже говорил о своеобразии славянского расселения. При наличии огромных слабо-используемых пространств резаться по теме: «кто у кого в порах» — непривлекательно.
Здесь, в нижнем течении Оки, добавлялись ещё пара причин.
Мурома ориентировались на скотоводство, славяне — на пашенное земледелие. Это устраняло часть точек возникновения конфликтов. Хотя, конечно, конкуренция в части «ловов» — звериных и рыбных, общих занятий всех жителей — оставалась.
Племена здешних угро-финнов строятся не по кровному родству, а по принципу соседства. У германцев родовая община сменилась соседской только в ходе Великого переселения народов. У муромы и мари это — изначально. Поэтому приступы ксенофобии: «он — чужой крови!» — не типичны.
Второй маркер системы «свой/чужой» — религиозный — тоже не играл существенной роли. Разноплеменные группы приходили всегда со своими богами. Постоянное присутствие иудеев-хазар, мусульман-булгар и разнообразных тюрок-тенгриан на опыте столетий показало: бог — не повод для конфликта.
