Джон Кристофер - Смерть травы
— Ты отправила их?
— Отослала со всеми вопросами к Оливии.
Джон улыбнулся.
— Ну что ж, как и подобает настоящей госпоже, ты поручила заботы об ужине другим.
Она промолчала. Потом воскликнула с неожиданной горячностью:
— Зачем мы объединились со всеми этими людьми? Превратились в целую армию! Неужели в этом была такая необходимость?
Джон покачал головой.
— Нет. Бленнитов брать не стоило, но ведь ты же сама хотела, разве не так?
— Неправда. Просто… это так ужасно — бросать детей на верную гибель. Но ты меня не понял — против них я ничего не имею, но зачем все остальные?
— Только с Бленнитами наши шансы добраться в Слепой Джилл были бы ничтожны. А теперь мы надежно защищены, и легко дойдем туда.
— Под предводительством генерала Кастэнса. И его главного убийцы Пирри.
— Ты недооцениваешь Пирри, если считаешь его только убийцей.
— Мне безразлично, хорош он или нет. Он убийца, и я терпеть его не могу.
— Я тоже убийца, — Джон взглянул на нее. — И многие другие — те, что раньше и не подозревали в себе таких способностей.
— Не надо оправдывать его. Пирри — совсем другое дело.
Джон пожал плечами.
— Пока нам без него не обойтись. Вот придем в долину…
— Я больше тебе не верю.
— Но это правда.
— Джон, — их глаза встретились. — Ты очень изменился, и все это из-за него. Ты превратился в какого-то главаря банды гангстеров. Уже дети начинают бояться тебя.
— Если я и изменился, — мрачно ответил Джон, — то Пирри здесь вовсе ни при чем. Так сложилось. Я вынужден так поступать, чтобы целыми и невредимыми довести вас в безопасное место. И ничто меня не остановит. Ты хоть понимаешь, как нам удалось пройти такой длинный путь? Все, что ты видела сегодня, ерунда по сравнению с тем, что происходит на юге. Нам осталось пройти совсем чуть-чуть. А вот когда доберемся до места…
— И что тогда?
— Я уже говорил тебе, — терпеливо ответил Джон. — Мы снова научимся жить нормальной жизнью. Разве ты не веришь, что я этого хочу?
— Не знаю, — она отвернулась к окну,
— А где Роджер?
— Роджер? Понятия не имею?
— Им с Оливией пришлось нести Стива по очереди, с тех пор как ты с головой ушел в командование своей армией. Поэтому они отстали, и теперь под ночлег им досталась только буфетная.
— Почему Роджер не пришел ко мне?
— Не хотел тебя беспокоить. Когда ты позвал Дэви наверх, Тихоня остался внизу. Он и не помышлял о том, чтобы подняться вместе с друзьями, а Дэви не осмеливался попросить тебя об этом. Они боятся тебя.
Не отвечая, Джон вышел из комнаты и крикнул:
— Родж! Поднимись сюда, старина! И Оливия с детьми, конечно.
— Теперь ты снизошел, — сказала Анна, когда он вернулся. — Вряд ли это поможет.
Джон подошел к жене и горячо обнял ее.
— Завтра вечером все будет позади. Я передам все дела Дэйву и буду брать у него уроки картофелеводства. Ты увидишь, как я превращусь в скучного, вечно зевающего старичка с вымазанными землей пальцами.
— Если бы я могла поверить тебе…
Он поцеловал ее.
— Так и будет.
Вошел Роджер, из-за его спины выглядывали Стив и Тихоня.
— Оливия поднимается, Джонни, — сказал Роджер.
— Какого черта вы обосновались в буфетной? — спросил Джон. — Здесь полно места! Можно сдвинуть кровати и положить на них всех детей. А для нас и пол сгодится. тем более, что в спальнях великолепные ковры — наши хозяева, наверно, жили в роскоши. А вон в том шкафу есть одеяла.
Джон вдруг сам почувствовал, насколько фальшив его тон. Он говорил с чрезмерной, насквозь лживой сердечностью, но уже не мог остановиться. Что-то изменилось в его отношениях с Роджером, и не в их власти было вернуть близость и теплоту прежней дружбы.
— Это очень кстати, Джонни, — сказал Роджер. — В буфетной, в общем-то, очень мило, если не считать тараканов. Эй вы, двое, — он повернулся к мальчикам. — Выкатывайтесь отсюда и поищите ванную, смотреть на вас тошно.
— Они идут, — сказала Анна, глядя в окно.
— Они? Кто? — спросил Джон.
— Пирри и Джейн. Прогуливаются перед обедом.
В комнату вошла Оливия. Она хотела что-то сказать, но, взглянув на Джона, осеклась.
— Пирри-воздыхатель, — усмехнулся Роджер. — Забавно: в его-то годы.
— У тебя все ножи, — сказала Анна, глядя на Оливию. — Проследи, чтобы за ужином Джейн получила нож поострее и как бы между прочим заметь ей, что можно не спешить возвращать его.
— Нет! — крикнул Джон. Это вырвалось непроизвольно, он тут же взял себя в руки. — Пирри нам нужен. Девчонке повезло, что она его заполучила. Если уж на то пошло, ей вообще повезло, что жива осталась.
— Может, наконец, объяснимся? — сказала Анна. — Я так надеялась, что завтра вечером все кончится. Ты действительно думаешь, что Пирри так необходим для нашей безопасности или ты просто сам от него без ума?
— Я ведь уже говорил тебе, Анна, — устало ответил Джон. — Я не хочу полагаться на случай. Может, завтра Пирри нам и не понадобится, но это вовсе не значит, что я с радостью соглашусь дать девчонке нож, чтобы она ночью перерезала ему горло.
— Если подвернется подходящий случай, — заметил Роджер, — она может попытаться и без нашей подсказки.
— И как ты поступишь с ней? Будешь судить за измену?
— Нет. Просто выгоню.
Анна внимательно посмотрела на него.
— Да, наверно, ты можешь.
— Он убил Миллисент! — не выдержала Оливия.
— И мы не выгнали его, да? Ты это хочешь сказать? — с раздражением произнес Джон. — Разве вы не понимаете, что справедливость и прочие красивые слова сейчас всего лишь пустой звук?! От Пирри пользы больше, чем от всех нас вместе взятых. Джейн, так же, как и Бленниты — только пассажир, тормоз. Она сможет остаться, пока не решит, куда идти, но не дольше. Я предупредил.
— Он и вправду вождь. Обратите внимание, как он уверен в своей правоте, — сказала Анна.
— Но ведь это правда! — воскликнул Джон. — Ну, попробуй, переубеди меня!
— Бесполезно, — Анна посмотрела на него. — Ты всему найдешь оправдание.
— Родж! — крикнул Джон. — Ты-то хоть видишь в этом смысл?
— Да, вижу, — ответил Роджер и, словно извиняясь, добавил. — Но в словах Анны я тоже вижу смысл. Я не обвиняю тебя, Джонни. Конечно, досталась тебе работенка… Я понимаю, что в первую очередь ты должен думать о нашей безопасности. Но Пирри… Он стал твоей правой рукой, и только его слово для тебя решающее.
Джон уже приготовил какой-то убедительный ответ, и вдруг, посмотрев на лица трех людей, стоявших перед ним, вспомнил, как родилась их дружба. он вспомнил морские прогулки, долгие уютные вечера, проведенные вместе за бриджем. И внезапно Джон понял, кто он и кто они для него: Анна — его жена, Роджер и Оливия — его самые близкие друзья.
