Эдгар Берроуз - Тарзан торжествующий
"Его счастье, что он не попал в Нуму", подумал про себя Тарзан.
В конце расщелины Тарзану с трудом удалось протиснуться через отверстие, выходившее в долину земли Мидиан. Тут он тотчас же снова обнаружил след Смита и последовал вниз к озеру, а в это время Денни устало тащился за ним по неровному дну расщелины.
Тарзан шел быстро, так как след был виден ясно. Когда он подошел к берегу Чиннерет, то увидел следы Смита, переплетавшиеся с женскими, обутыми в поношенные европейские ботинки и плетеные сандалии.
Когда он в первый раз увидел долину южных мидиан, то неверно решил, что Смит нашел дружелюбных людей и сейчас в безопасности. Его любопытство было возбуждено загадочностью этой спрятанной долины, и он решил зайти в деревню, перед тем, как продолжить поиски Смита. Время ничего не значило для него, так как он был воспитан свирепыми обезьянами, для которых времени не существовало. Но исследовать и изучать каждую мелочь своего малоизвестного мира является неотъемлемой чертой человека.
Итак, он быстро отправился к отдаленной деревне, а Денни все еще медленно плелся по трещине в скале. Денни устал.
Он надеялся вскоре увидеть возвращающегося Тарзана со Смитом или с известием о его смерти, поэтому он часто останавливался отдохнуть. В результате этого, когда он достиг конца расщелины и протиснулся через отверстие в странную долину, Тарзан уже пропал из вида.
- Черт возьми! - воскликнул Денни. - Кто бы мог подумать, что эта расщелина приведет в такое место. Интересно, каким путем пошел Тарзан?
В течение нескольких минут Стрелок был занят этой мыслью. Он осмотрел землю, как это делал Тарзан и принял несколько точек, которые маленький грызун оставил на земле за отпечатки человека и пошел неверной дорогой.
ГЛАВА 17. ОНА МОЯ
Коренастые светловолосые воины Элиа быстро окружили и схватили Лафайэта Смита и его двух компаньонок. Элиа поднял пистолет Смита и с интересом осмотрел его, а потом положил в сумку из козлиной кожи, державшуюся на поясе, который подпоясывал его одежду.
- Эта моя! - сказал Эшбаал, - указывая на Иезабель.
- Почему? - спросил Элиа, сын Ноуха.
- Я первый ее увидел, - ответил Эшбаал.
- Ты слышала, что он сказал? - спросила Иезабель леди Барбару.
Англичанка равнодушно кивнула головой.
Ее ум был охвачен ужасом и разочарованием, так как в некоторых отношениях будущее могло быть хуже, чем на земле южных мидиан.
Это были сильные примитивные воины, а не те, у которых естественные страсти были ослаблены наследственной болезнью нервов и ума.
- Он хочет меня, - сказала Иезабель. - Разве он не красив?
Леди Барбара почти с гневом посмотрела на девушку, но вдруг вспомнила, что Иезабель совершенно неопытна, и не представляет себе своей судьбы, которая может ожидать ее на земле северных мидиан.
В своем примитивном религиозном фанатизме южные мидиане отрицали даже самые очевидные фазы воспроизведения потомства. Это было абсолютно запрещено, и часто матери убивали своих новорожденных, чтобы скрыть последствия греха.
- Бедная маленькая Иезабель, - сказала леди Барбара.
- Что ты имеешь в виду, Барбара? - спросила девушка. - Разве ты не счастлива, что этот красивый мужчина хочет меня?
- Послушай, Иезабель! - проговорила леди Барбара. - Ты знаешь, что я твой друг, не так ли?
- Ты мой единственный друг! - ответила девушка. - Ты единственная, которую я люблю!
- Тогда верь мне, когда я скажу тебе, что ты должна убить себя, как я убью себя, если нам не удастся спастись от этих людей.
- Почему? - спросила Иезабель. - Разве они не красивы?
- Позабудь об их красоте, - ответила леди Барбара, - но никогда не забывай о том, что я сказала тебе.
- Сейчас мне стало страшно, - сказала Иезабель.
- Слава богу! - воскликнула англичанка. Северные мидиане шагали свободно, без всякой дисциплины. Они оказались очень говорливыми людьми. Их споры и речи были бесконечными и длинными. Иногда они так горячо спорили по какому-либо вопросу или со всей страстью слушали длинную витиеватую речь оратора, что забывали о своих пленниках, которые оказывались то среди них, то впереди, то сзади.
Этого только, казалось, и ждала леди Барбара.
- Пора, - прошептала она. - Они не смотрят. Она остановилась и обернулась назад. Они были среди деревьев, в лесу, где можно было найти убежище. Смит и Иезабель тоже остановились. Минуту все трое стояли молча, не дыша, наблюдая за удалявшимися фигурами их захватчиков.
- Бежим, - прошептала леди Барбара, - бежим в разные стороны, встретимся вновь у подножия этой скалы.
Что побудило леди Барбару предложить им разделиться, Лафайэт Смит не понял.
Ему это показалось глупым и ненужным решением. Но так как он верил в практический ум леди Барбары больше, чем в свой, то он не высказал сомнений, хотя принял ее план, мысленно сделав оговорку, которой объяснял последующие действия.
Англичанка побежала в юго-восточном направлении, Иезабель, подчиняясь приказанию ее подруги - в юго-западном. Смит, оглянувшись, убедился, что их исчезновение не замечено, какое-то мгновение он колебался, в каком направлении бежать. Мысль о том, что он еще является защитником девушек охватила его, несмотря на неудачные обстоятельства, которые свели на нет все его усилия.
И тут он понял, что защищать их обеих будет еще труднее, так как они побежали в разных направлениях.
Однако, он скоро сделал выбор, хотя это сделать было нелегко. Иезабель была в своих краях. Пленение ее северными мидианами не очень огорчало ее. Она знала, что ей не будет хуже среди них.
С другой стороны, леди Барбара была из другого мира, его мира, и он слышал, как она сказала, что предпочитает смерть жизни среди этих дикарей. Следовательно, его долг был идти и защищать леди Барбару.
Итак, он позволил Иезабель идти одной к скале, а сам последовал за англичанкой в направлении озера Чиннерет.
Леди Барбара Коллис бежала до тех пор, пока совсем не выбилась из сил. Несколько минут ей казалось, что она отчетливо слышит топот ног за спиной. Обезумевшая от отчаяния, она вытащила из кармана нож и открыла на ходу лезвие.
"Интересно, - думала она, - смогу ли я убить себя таким неподходящим оружием?"
Она была уверена, что сможет нанести смертельный или выводящий из строя удар своему преследователю. Мысль о самоубийстве вызывала в ней протест. Она должна защитить себя. Она остановилась и круто повернулась. Маленький нож был сжат в руке - настоящая тигрица, загнанная в западню.
Когда же она увидела Лафайэта Смита, бежавшего к ней, то вдруг ослабела и упала на землю, потом села, прислонившись спиной к стволу дерева. Лафайэт Смит, тяжело дыша, подошел и сел рядом с ней, никто не произнес ни слова.
