Василий Звягинцев - Величья нашего заря. Том 2. Пусть консулы будут бдительны
Лерой поморщился, но достал из одного кармана шесть пятитысячных, из другого остальное, начал отсчитывать в руки девушки оговоренную сумму и тут же взвыл матерно, правда – лишь внутренне. Кто ж мог рассчитывать именно на такую встречу? Хотел под «простонародье» покосить, а вышла встреча с очень неглупой девушкой, и включилась иная подпрограмма. Но дурацкие наколки на руках куда теперь денешь? Придётся мотивировать.
Или – вот так. Рысь как раз на них смотрела очень внимательно, принимая из рук «журналиста» весьма немаленькую сумму. Ну и он на неё посмотрел… Мол, я тебя за романтическую барышню принял, а ты – шкуродёрка и жлобка, можно сказать, штуку баксов рвёшь за «покататься по Москве».
Рысь этот посыл поняла и тоже ответила без слов, одними глазами.
«Другой ты бы те же деньги заплатил за куда более короткое удовольствие в постели. Думаешь, тяжёлую машину с придурком за спиной легче по городу гонять, чем ножки раздвинуть и смотреть в потолок, пока ты сопишь и хрюкаешь? А это – нормальная работа».
Что-то американцу подсказывало, что девушка живёт не сильно богато, а на его деньги теперь легко месяц протянет, или «Кавасаки» столько же заправлять сможет.
Впрочем, оппозиция «бедность – богатство» в России тоже определяется совсем по другим критериям, чем в «цивилизованном мире». Человек, в США позволивший себе покупку такого мотоцикла и не шевелящий губами, сравнивая цену бензина на этой и соседней заправке, бедным считаться не может. Там, если цены на топливо подскочили не на доллар даже, а на двадцать центов за галлон, вполне экономически оправданный повод для транспортного коллапса или народных волнений сотен тысяч представителей «среднего класса» по всей стране. А этим, этой вот Рыси – на всё плевать!
«Если водка станет восемь, всё равно мы пить не бросим!»[95]
А наколки – ну что наколки? Сейчас модное «тату» дочки миллионеров себе и на заднице и где угодно делают. Ну а мы в своей молодости так вот развлекались. И вообще, если она действительно байкерша – какое ей дело? Они там все уголовники, нацисты, ксенофобы и сторонники тоталитарного режима, так, по крайней мере, определялась в ежегодных отчётах ЦРУ и Госдепа эта российская субкультура. А кто ещё может демонстративно поддерживать «эту» власть, презирая «либерастов» и «дерьмократов»?
Стоп! Лютенс зацепился за свою же, только что мелькнувшую мысль. «Если она действительно байкерша!» А разве могут быть сомнения? Считать её «подставой», что ли? Бред. Даже в «мирное время» подвести к профессиональному разведчику оперативника контрразведки – солидная спецоперация. А уж сегодня! Прямо тебе «Операция «Трест». Что, эта Рысь тут с утра стоит, в расчёте что мистер Лютенс именно в эту точку Москвы выйдет и именно на её прелести внимание обратит. Чистый бред. Но интуиция, интуиция, чего она вдруг зашевелилась? Или это не интуиция, а обычная трусость? Страшно стало с безбашенной девчонкой по городу на военном положении прокатиться?
Девушка аккуратно сложила деньги в пачечку, спрятала в карман и застегнула тугую кнопку.
– Теперь можем кататься, пока у тебя яйца не посинеют…
Сказано было грубовато и явно с подначкой, исходя из предыдущих морализаторств Лютенса, но тем не менее… Ему действительно перестали нравиться произносимые ей непристойности. Но в основном-то Рысь была права – заднее сиденье такого «Кавасаки» – не место для комфортной езды. То ли дело отдельное, высокое, подпружиненное седло старой отцовской «Индианы» 1935 года выпуска. Умели тогда люди комфорт, свой и чужой, ценить.
– А ты что, сидел? – всё же спросила девушка, не смогла удержать любопытства.
– Да какой там… Просто дворы у нас вокруг Переяславки такие были. Или делай, как все, или… Хорошо, у меня родители вовремя оттуда съехали в Черёмушки. Вместо тюрьмы в МГУ пошёл…
Глава шестая
Рысь хорошо взяла с места, чтобы сразу показать свой класс.
– Слушай, ты это… Я тебя не автородео показывать нанял. Мне надо спокойно ехать, смотреть по сторонам, снимать окружающую обстановку и составлять в голове текст! – крикнул он ей в ухо, с удовольствием прижимаясь коленями и животом к её спине и бёдрам. – Изволь полсотни, и хватит.
– Полсотни, – фыркнула девица, полуобернувшись. – Я на такой скорости и не удержусь, набок завалюсь…
– Удержишься, я вон на велосипеде вообще на месте стоять могу… Давай, работай. Клиент всегда прав.
Неизвестно, что там Рысь бормотала себе под нос, но скорость сбросила. Ничего, останется одна – компенсирует полученный моральный ущерб.
За время поездки Лютенс увидел нового и интересного даже больше, чем рассчитывал. На самом деле действиями оставшихся верными Президенту войск руководили очень компетентные и удивительно спокойные и выдержанные люди. Складывалось такое впечатление, что все планы «контрреволюции» были составлены давным-давно, запечатаны в «красные пакеты» и розданы именно тем, кто заведомо не перебежит на сторону противника и не допустит ни минуты растерянности и промедления. Вообще это выглядело как хорошо отрепетированный спектакль. И «положительные герои», и «злодеи» руководствуются написанным драматургом текстом и указаниями режиссера – как реплики и ремарки пьесы следует воплощать в разыгрываемое на театральных подмостках подобие жизни. В какую дверь на сцену выходить и какой рукой героине за сердце хвататься.
А Лютенс и все остальные, планировавшие разыграть собственное действо, сейчас с изумлением наблюдают, как занавес поднялся и актёры, на генеральной репетиции всё делавшие правильно, начали играть совсем не ту пьесу, что была обозначена на афишах и в программках. Вместо «Макбета», например, «Двенадцатую ночь». Не историческую трагедию, а весёленькую «комедию положений».
Ни один из местных руководителей заговора, ни силовики, ни представители «гражданского сектора» заведомо не предполагали, что на стороне Президента смогут оказаться вообще хоть какие-то вооружённые силы. Милиция и ОМОН с СОБРом были заблаговременно парализованы, заранее подготовленных армейских частей вообще не имелось, а инициатива «случайно не охваченного» командира среднего звена должна была быть подавлена в зародыше специально на то назначенными людьми. Для этого и линии связи прослушивались, и подготовленные группы снайперов и гранатомётчиков от «Зубра» немедленно бы пресекли выдвижение к столице каких-то стихийных энтузиастов. Все подходы к Москве легко перекрываются минимальными силами, если, конечно, наступление не ведётся в масштабах немецкой операции «Тайфун»[96] осенью сорок первого года.
