Василий Звягинцев - Величья нашего заря. Том 2. Пусть консулы будут бдительны
И словно бы со стороны прозвучал в голове Лютенса издевательский ответ: «Потому что сие знаменует гармонию природы». Откуда это, к чему?
Разведчик оглянулся, и на глаза ему вдруг попалась девушка на мотоцикле, стоящая у бордюра, опершаяся о него длинной ногой в потёртой и застиранной джинсе и ковбойском сапоге с заклёпками и имитацией шпор. Выше – тоже всё как надо – куртка-косуха, на руках кожаные перчатки без пальцев, шлема нет, длинные волосы собраны в тугой конский хвост. Довольно симпатичное лицо по здешним меркам, по американским – Анджелина Джоли пополам с Николь Кидман, Шерон Стоун. Или кто там сейчас у двадцатипятилетних считается недостижимым в обычной жизни идеалом? Современное американское кино Лютенс знал плохо. Русское – лучше.
Лицо у девицы, как и положено байкерше, – загорелое и обветренное, выражение иронично-пренебрежительно-вызывающее, нижняя губа чуть оттопырена, глаза прищурены. Но смотрит при этом на патрульные БТР и всё происходящее вокруг с истинным интересом, не позирует, поскольку приятелей по клубу рядом нет, а мнение остальной части человечества ей безразлично.
Мотоцикл хорош, хотя и не из самых крутых. «Кавасаки – Спорт-турист ZZR 400», движок четырёхцилиндровый, полсотни лошадей. По городу спокойно можно гонять по 100–120 км/ч, а больше и не надо, да днём и не получится.
То, что нужно – осенило Лютенса. Прямо сейчас подойти, познакомиться, он этому хорошо обучен, срывов практическим не бывало. Девица его не интересовала, не то время, чтобы на уличные флирты размениваться, а вот как средство передвижения… И для маскировки хороша.
Сделав два щелчка своим «телефоном», в данном случае в функции фотоаппарата, вслед отправившимся разговаривать с патрулём мужикам, с трансфокатором сняв БТР, бойцов, их форму и автоматы, Лютенс, на секунду отвернувшись и прицепив на карман куртки бейджик «Пресса. «Коммерсантъ», подошёл к девице, боясь только одного – газанёт сейчас, не дав произнести те несколько фраз, после которых уже никуда не денется – и поминай как звали.
За эти секунды он, подобно артисту-трансформатору, сменил имидж, не прибегая ни к гриму, ни к любым другим техническим ухищрениям. И сразу из утомлённого нетрезвого работяги превратился в этакого рубаху-парня, «знающего жизнь», но явно интеллигентного рода занятий. В советское время кинорежиссёры любили такой типаж на роли геологов, капитанов торгового флота, начальников сибирских райотделов милиции. И был он теперь не «нетрезвым», а – «слегка навеселе», а это, как всякий понимает – совсем разные вещи.
– Добрый день, девушка, – сказал он, нужным образом интонируя голос, чтобы она ни в коем случае не приняла его за уличного дон-жуана, вообще за человека, способного заговаривать с незнакомыми девушками без крайней на то необходимости. Свои сексуальные проблемы такие люди, как он, решают куда более цивилизованными способами.
– Привет, – без всякого дружелюбия ответила девица, но всё же ответила, и это плюс не ей, а Лютенсу. – Что надо? Я подаю только по субботам.
– Хорошо сказано, – одобрил Лютенс. – И не послала впрямую, и намёк рассчитан на более-менее умного человека. Не беспокойся, я не по этой части. На «ты» можно? Не люблю лишних церемоний. Всё равно ведь перейдём, так зачем зря напрягаться? Зовут меня Владимир Алексеевич, можно и Володя, если дальше продолжим общение. Журналист, как видишь. – Он кивнул на свой бейджик. – Вообще я типа в отпуске, только сегодня приехал из Абхазии, а тут такое… Вот труба и позвала…
Байкерша ещё на пару градусов оттаяла. Неужели к ней так часто пристают, что постоянно держит имидж агрессивной неприступности? Вроде бы не должно так, она всё же из команды, таких задевать избегают все хоть чуть-чуть понимающие. Разве из этих… ЛГБТ? Жаль, если так. Лютенс, к слову сказать, как многие люди из спецслужб или армии, что здесь, что в Штатах, политкорректностью не отличался, а гомофобом вообще был стопроцентным. Библейская точка зрения на эту мерзость встречала у него полное понимание.
– Гонишь, – небрежно ответила девчонка. – Журналист? – Она скривила губы. – И такой пендюркой снимаешь исторические события? Это только для «Фэйсбука»… Что я, настоящих аппаратов не видела?
О, ещё одна тема наметилась.
– Во первых, я не фотокор, а писака, фрилансер. А про машинку не скажи. Эта «пендюрка» имеет пикселей раза в два больше, чем «Кэнон» с такой вот трубой. – Он показал руками размер объектива. – И компьютер так чётко все параметры отрабатывает, что и фотошоп потом не требуется. Хоть постеры прямо с камеры печатай…
Он вскинул «телефон» и щёлкнул девушку крупным планом, успев сдвинуть колёсико на режим «портрет».
– Смотри…– показал байкерше дисплей классического формата 9×12.
Снимок и вправду получился хорош. Даже при таком размере видно было. И цветовой насыщенностью, и композицией. Главное – выражение лица! Вот эта чуть пренебрежительная гримаска, приоткрывшиеся губы, смотрящие прямо в душу зрителю глаза, прядка волос, упавшая на лоб, своенравный поворот шеи. Кто осмелится сказать, что «Владимир» – не профессионал.
– Поймалась, девушка, – сказал он шутливо, но с особой интонацией. – Теперь так и будешь на меня со стенки над столом смотреть. И всем любопытным буду говорить, что ты – моё курортное приключение…
– А ну сотри сейчас же, – резко бросила девушка, глаза сверкнули грозовым проблеском. – Сам сотри, а то…
– Да зачем, хороший же снимок. И тебе подарю. А в Сеть выкладывать не буду, мамой клянусь…
– Я что сказала? Стирай, или сейчас ребятам позвоню. Они доходчивей объяснят. И никуда ты не денешься, раз я твоё издательство знаю. У нас в суд не обращаются, сами бьют, больно, без следов и свидетелей…
– Да ладно, ладно, сотру, если хочешь, – не то чтобы испугался, а сделал вид, что просто не хочет «обострять», Лютенс. – Только давай я сначала его тебе перекину, на телефон, или на флешку, ей-богу, хорошей работы жалко… И я вообще к тебе не за этим подошёл. Ты заработать хочешь?
– В смысле? Блядей в другом месте ищи…
Голос у неё был приятного тембра, невзирая на лёгкую хрипотцу, вызванную естественным для мотоциклистки поверхностным хроническим бронхитом-фарингитом и ларингитом. Да и курит, наверное.
– Зря ты это, – совершенно искренне сказал Лерой, хотя воспитание российских девиц в список его приоритетов не входило. Но чем-то она его зацепила, невзирая на его нынешнюю работу. Но это дело такое – если проскочила искорка, так независимо от классовых, национальных и идеологических факторов. Только что вообще ничего такого не думал и вдруг почувствовал, что девчонка ему небезразлична. Впрочем, что за беда? Лишнее знакомство, да ещё в тех, весьма далёких от обычной либеральной тусовки кругах, отнюдь не помешает.
