Сергей Лукьяненко - Звёдная тень
И вот я на их планете. В мире, где склеенные из бумаги лодки носятся со скоростью гоночного автомобиля. На планете, где половина населения модифицирует природу под себя, а вторая половина модифицирует себя под природу. Здесь появление чужака не вызывает даже лишнего любопытства, а этот самый чужак успевает выучить местный язык, сам того не заметив.
И ничего, совершенно ничего не режет глаз. Стены, окна, двери. Двери, кстати, на петлях, и петли поскрипывают…
На втором этаже был еще один холл. Такой же казенный уют кресел и столиков, неработающий экран. Я остановился, ожидая.
– Тебе, вроде, все знакомо? – спросил Снег.
– Да. Почти все. Как-то… я и не надеялся на это.
– Тоже не люблю перемен, – согласился летчик.
Кажется, мы говорили, не понимая друг друга. Что-то в их жизни делало мое появление не просто обыденным, а словно бы и запланированным. И то, что я буду воевать на их стороне, и что смогу разобраться в чужой технике – все словно бы подразумевалось.
– Я тебя устрою в комнате Лайда, – сказал Снег.
– А он против не будет?
– Уже нет. Его сбили на вражеской территории, два дня назад. Со спутников зафиксировали огонь… сожгли вместе с машиной, он и выбраться не успел. После такого, знаешь ли, не возвращаются.
Говорил Снег обыденно-скучным тоном. Подумаешь, сбили и сожгли заживо.
Я уставился на него, в робкой надежде, что это просто черный юмор. Да нет, таким не шутят. Снег был вполне серьезен.
– Если накроют на чужой территории – лучше покончи с собой, – посоветовал он. – Пленных зеленые все равно не берут.
– А вы?
– Мы – берем, – Снег улыбнулся. Вот только улыбка была нехорошая. – Сходим попозже. В тюрьме сейчас сидит одна жаба. Полюбуешься… врага надо знать в лицо.
Словно два разных человека. Первый пререкается с командиром и ведет себя, будто хулиганистый бойскаут на военной игре. Второй – холодно кровожаден.
– Давай, заходи.
Дверь в комнату, где раньше обитал неведомый мне Лайд, была полуоткрыта. Никаких геометровских церемоний с чужим помещением. Снег вошел первым и по-хозяйски огляделся.
– Ну, вещички его можешь выкинуть. Или оставить, что понравится.
Я молча смотрел на предназначенное мне жилище. Ну и бардак. Опять же – ничего необычного в обстановке, стены – нейтрального бледно-серого цвета, безликие плафоны на потолке, деревянные шкафы, два кресла, широченная кровать – почему-то наводящая на мысль о шампанском, девушках и дешевых немецких порнофильмах. Может быть, из-за фотографий на стенах – полуодетые красотки, преимущественно рыжие. Среди них затесался и один мужчина – в белоснежном костюме, картинно протягивающий руку с могучими мускулами.
– Это Лайд… вот именно такой он и был, – с усмешкой сказал Снег. – Я ему всегда говорил – довыпендриваешься.
Подойдя к стене, он стал небрежно отдирать фотографии.
– А его друзья не будут против? – спросил я, по-прежнему чувствуя неловкость.
– У него кроме меня и друзей-то не было, – сообщил Снег.
Все желание развивать эту тему исчезло. Да, если таков лучший друг Лайда – можно ему только посочувствовать. Снег с улыбкой поинтересовался:
– Помочь чем-нибудь?
– Спасибо. Я разберусь.
– Ну тогда располагайся. Чистое белье должно в шкафу быть. Может, из одежды что-то найдешь, у вас вроде бы фигуры схожие. Ну, если что, подгонишь, в конце концов…
Кажется, он предлагал это всерьез. Неужели здесь военные, как в захудалом российском гарнизоне, не обеспечены обмундированием?
– Зайду через часик. Сходим, пообедаем.
– Хорошо.
Снег вышел. Я постоял, глядя в закрывшуюся дверь, потом сказал вполголоса:
– Можно считать себя утвержденным в должности.
Интересно, а на чем они воюют? «Дельты»? Это самолеты, вертолеты, космические корабли, экранопланы? Бумажные летающие тарелки?
Да что со мной? Какая мне разница? Я что, собираюсь воевать с маленькими зелеными человечками, одержимыми идеей слияния с природой?
Помотав головой, я сбросил наваждение. Прошелся по комнате. Заглянул в окно – с живописным видом на бараки, взлетные полосы и плац. Лодки, на которой мы прибыли, уже не было. Пусто, тихо, ветер гоняет пыль. А в общем – довольно чистенько, и даже зелено. Наши, земные, экологи при всем желании не нашли бы к чему придраться… Так, что тут еще есть? За неприметной дверью обнаружилась душевая кабина. Лейка на гибком шланге, кран. В раковине кранов не было, только отверстие под самым обрезом. Руки, видимо, полагалось мыть на немецкий манер, в наполненной раковине. Ненавижу.
На полочке, под зеркалом – флакон, я открыл его и понюхал бледно-зеленую жидкость. Вроде бы шампунь. Кусок мыла. Бритву бы найти, зарос уже изрядно, последний раз брился на крейсере Алари… тысячу лет назад… Выгляжу, наверное, как кавказский боевик со старых пропагандистских плакатов.
Ладно, хотя бы душ… Я прикрыл дверь, разделся. Провел рукой по щеке – да, и впрямь щетина. Ну чего стоило куалькуа, возвращая меня к настоящей внешности, убрать волосы? Неужели, пока я ходил в обличии Римера, куалькуа скрупулезно отмечал, насколько должна отрасти борода?
Тебе мешают волосы на лице?
Куалькуа!
Я не просто обрадовался, я чуть не подпрыгнул от восторга. Предложение помощи – да еще в мелком, не жизненно важном вопросе – это что-то новое в поведении симбионта.
Да… Можешь убрать щетину?
Усы и бороду?
Да.
Я не стал рисковать и полагаться на его парикмахерские способности. Пусть уж «выбреет» начисто.
Можешь стряхнуть.
Я провел ладонью по лицу – на пол посыпались мелкие волосы, словно из открывшейся электробритвы.
Подбери. Проведи по ним ладонью. Мне необходим эластин…– вяло попросил куалькуа.
Помедлив, я сгреб в кучку остатки своей бороды и накрыл ладонью. Пусть ест. Он союзник. И у него свои потребности.
Я мог бы поглотить их сквозь тело, но ты бы почувствовал неприятные ощущения.
Странно.
Очень странно.
Никогда – даже на краю гибели, куалькуа не отличался предупредительностью. Либо мой амебоподобный друг исправляется, либо…
Что с тобой?
Он молчал. Ладонь подрагивала – симбионт питался. Наверное, он сейчас стянул большую часть тела в руку.
Но вряд ли это помеха для разговора!
– Когда я ем, я глух и нем… Эй, дружок, к тебе не относится это детское правило! – негромко сказал я.
Я в порядке.
Ложь.
Куалькуа молчал.
Мечта шизофреника – разговаривать с самим собой. И я не намерен отказываться от права получать ответы!
Я боюсь…
