Николай Руденко - Волшебный бумеранг (Космологическая феерия)
Вскоре Шако синтезировал белок, способный жить в условиях Юпитера. Это его окончательно убедило: на Юпитере есть жизнь!..
Новый белок был полной противоположностью того белка, из которого состоят наши организмы. Его жизнь начинается там, где наша кончается. Ведь в самом же деле: в земных условиях аммиак возникает из гниения органических клеток. И точно так же метан — болотный газ. А на Юпитере соединения аммиака с метаном — основа всего живого!..
Вот почему представления о какой-то пропасти между материей живой и материей мертвой рождены ограниченностью наших знаний. Мертвой материи нет!
Для тех, кто живет на Юпитере, условия Фаэтона должны представляться адом. С их точки зрения на Фаэтоне господствует страшная жара. А атмосфера Земли должна казаться им такой же раскаленной, как газовая поверхность Солнца.
О свободном общении с аммиачными организмами не может быть и речи. Аммиак перестает быть жидкостью даже в верхних слоях фаэтонской атмосферы. Он закипает, а при кипении гибнет белок, гибнет организм. И все же, если они разумны, связь возможна.
Именно такую связь и удалось установить Шако…
У Чамино есть нитка, на которой записаны кое-какие сведения о Юпитере. Этого не знает даже Лоча. Но пора вам знать об этом!
Они обошли ракету, стоявшую в тени деревьев. Рагуши, видимо, спал — до Фаэтона далеко и нужно как следует выспаться.
Это был последний земной день, и Николаю хотелось попрощаться с щедрым зеленым миром, который он успел полюбить Алочи шел рядом, ступая осторожно, почти беззвучно Коля подумал, что природа одарила этого мальчика прекрасным охотничьим инстинктом Шлем скафандра был настроен так, что Коля мог слышать все лесные звуки и свободно разговаривать с Алочи.
Мальчик всегда вел себя с Колей значительно смелее, чем с отцом, а сегодня держался и вовсе непринужденно Да и Коля забыл о том, что Алочи — его ученик Отныне мальчик может заменить его, он уже не ученик, а младший брат, на которого старший оставляет немощного отца.
Они углубились в лесные чащи Здесь было сыро, солнечные лучи терялись в густых кронах деревьев, и зеленоватые сумерки окутывали могучие стволы Где-то поблизости зашелестела трава, треснула сухая ветка, качнулась могучая паутина лиан Алочи настороженно остановился, а Коля достал из кармана небольшой цилиндрик — подарок Рагуши, который на языке фаэтонцев назывался «жуго» В этом цилиндрике таилась такая лучевая сила, что самые большие деревья — в десять человеческих обхватов — падали сраженные ею, словно луговая трава при прикосновении острой косы Однако Коля еще ни разу не пользовался этим оружием — на их материке хищников было мало.
И вдруг он увидел между деревьев какую то гору из темной шерсти Неуклюже переваливаясь, гора эта двигалась им навстречу, подминая под себя кустарники и узорчатые листья папоротников Это была огромная сумчатая медведица Она шла к ним, доверчиво поблескивая круглыми глазами. Вероятно, ей не приходилось еще видеть таких двуногих существ, и ока спокойно рассматривала их.
Колония Ечуки-отца не занималась охотой. Ечука, видимо, хотел предохранить своих воспитанников от преждевременного знакомства с запахом крови. Уже на шестом обороте Коля приучал детей пользоваться бумерангом, однако это были спортивные упражнения. Отец же решил, что охоте и рыбной ловле он начнет учить своих питомцев только на пятнадцатом обороте.
Коля спокойно следил за медведицей и за Алочи. Мальчик нетерпеливо топтался на месте, будто в нем созревало какое-то отчаянное решение. Но вот рука его легла на бумеранг, торчавший за поясом, и он бросил умоляющий взгляд на Колю, словно просил разрешения померяться силами с гигантским зверем. В следующее мгновение, уже забыв обо всем на свете, он молниеносным движением выхватил из-за пояса бумеранг и метнул его в медведицу. Коля не успел остановить его руку. Бумеранг попал прямо в глаз. Зверь дико взревел и двинулся на охотника. Раскрытая пасть с острыми клыками приближалась к мальчику, а он медленно отступал, инстинктивно ощупывая свой пояс. Второго бумеранга у него не было. Коле пришлось нажать кнопку жуго. Отсеченная голова зверя скатилась к ногам Алочи, а гора шерсти, тяжело оседая, загородила собой дупло могучего дерева.
Из груди Алочи вырвался крик безумной радости. Он упал на голову медведицы, налег на нее грудью и начал пить свежую теплую кровь.
Коля молчал. Он думал о том, что в эту минуту впервые на этом материке произошла охота и впервые человек вкусил теплой крови. Его поразили смелость и ловкость Алочи. Мальчик еще не умел взвешивать свои силы, но уже сейчас можно было сказать, что из него вырастет настоящий охотник. Коля давно говорил отцу, что детям не хватает мяса, но отец словно чего-то боялся. Но чего здесь бояться? Человек был и останется беспощадным хищником, кровь и мышцы животных — диких или домашних — были и еще долго будут для него обыкновенной пищей…
Напившись крови, Алочи схватился руками за лиану, быстро взобрался на дерево и крикнул в джунгли:
— Ге-гей, лесные медведи!.. Ваша кровь очень вкусная! Алочи будет пить вашу кровь…
Он был словно пьяный. Прыгал с ветки на ветку, висел вниз головой и пел какую-то непостижимую песню. В джунглях поднялся шум, птицы и звери перекликались тревожными голосами, как бы предчувствуя какую-то опасность. Предчувствие это было не напрасным: родился настоящий хозяин всего живого на материке.
Выйдя из леса, они взобрались на скалу, высившуюся над зеркальной поверхностью широкого озера. Алочи разогнался и прыгнул вниз головой.
Коле хотелось запомнить каждую черточку своего ученика, каждый изгиб его упругого тела, рассекающего прозрачную воду.
Прощай, Земля!.. Прощайте, горы и леса, чистые озера и теплые реки! Будьте благосклонны и щедры к первым зернышкам деятельного разума на земном Материке Свободы…
И может быть, несколько миллиардов оборотов тому назад вот точно так же смотрел на создание собственного разума аммиачный космонавт с Юпитера. Смотрел на первого фаэтонца — далекого пращура Акачи.
15. Добрый день, Лоча!..
Они стояли скафандр к скафандру, и каждый положил на плечи другому вытянутые руки. Отец смотрел в лицо сыну, сын смотрел на отца. Мужественная, зрелая молодость и мудрая опытная старость молча вглядывались друг в друга, не уверенные в том, что когда-нибудь им придется свидеться вновь.
Рагуши готовил ракету к полету. Алочи привел полторы сотни детей, выстроив их на поляне. Детям хотелось бегать, прыгать, лазить по деревьям. Они не понимали, зачем Алочи заставляет их неподвижно стоять и почему эти двое, которых они называли отцом и учителем, так странно прижимаются друг к другу шлемами, будто затеяли какую-то незнакомую игру.
