Генрих Эрлих - ЗАГАДКА НИКОЛЫ ТЕСЛА
Двойник радостно вскакивает, но, как никто, понимая желания и мысли хозяина, не спешит и делает все нарочито медленно, как опытная стриптизерша, вернее, стриптизер. Вот это Зрелище так зрелище! Сначала его одежды истончаются настолько, что сквозь них просвечивает тело, потом они растворяются в воздухе, как туман, и двойник остается нагим (Марк Твен при этом морщится, как будто впервые видит себя обнаженным); тем временем плоть двойника тает на глазах, сквозь нее уже просвечивает скелет с распухшими суставами, так что Марк Твен непроизвольно тянется к коленям и начинает их разминать; затем исчезают и кости, и остается лишь пустая форма, оболочка, зыбкая и эфемерная, переливающаяся всеми цветами радуги; сквозь нее, как сквозь мыльный пузырь, просвечивает мебель; затем - паф! - и она исчезает!
– Бог с тобой! - напутствует двойника Марк Твен и, хитро взглянув на друга, вдруг затягивает песню низким протяжным голосом, наполняющим комнату и волнами плывущим к небесам. Как далеко отсюда отчий дом, У Суон-реки, у Суон-реки, Но сердцем я и поныне в нем, Там доживают век свой старики.
И так - строфа за строфой - живописует он бедный покинутый дом, радости детства, черные лица, дорогие для него, которые он больше никогда не увидит. И само его лицо, отрешенное и печальное, как будто чернеет. Чарующая магия музыки совершенно преобразует и сидящего напротив надменного верзилу, все высокомерие сходит с него, он становится прекрасен и человечен, как сама песня. Все вокруг тоже меняется, комната исчезает, кресла превращаются в скамью из толстых досок, ковер на полу - в траву, камин уплывает вдаль, оборачиваясь бревенчатой хижиной под раскидистыми деревьями, все это обволакивают нежным светом летние сумерки. Песня стихает, растворяется, рассеивается в воздухе, и вместе с ней рассеивается и тает в воздухе видение, комната обретает былой вид, в камине вспыхивает огонь.
– А Я вижу слезы в твоих глазах! - удовлетворенно восклицает Марк Твен. - Не так уж ты бесчувствен, небожитель!
– Ты же знаешь, я не могу без слез слушать эту песню, - говорит Тесла.
– Твои слезы мне дороже аплодисментов. Когда ты плачешь, я вижу перед собой человека. Впрочем, что я говорю! Этой песней я бы выжал слезы даже из глаз деревянного идола.
– Да, вы люди, и особенно ты, мой друг, бываете поразительно проникновенны при всей ограниченности вашего знания и низменности помыслов.
– Ты не очень высокого мнения о роде человеческом. Жаль, что ты принадлежишь к нему помимо своей воли.
– Но, друг мой, ведь я ни разу не обмолвился, что принадлежу к нему, не правда ли?
При этом я полагаю, что род человеческий по-своему хорош, если все принять во внимание. Уверяю тебя, что я отношусь к человечеству даже лучше тебя. Ты вспомни, что тут недавно вещал твой двойник, а ведь он - это ты, твоя вторая суть. Я же отношусь без всякого предубеждения как к роду человеческому, так и к насекомым другого рода, я не питаю к ним ни зла, ни отвращения. Мне давно знаком род человеческий, и - поверь, я говорю от чистого сердца - он чаще вызывал у меня жалость, чем стыд за него. Более того, мой интерес к человечеству подогревается тем, что в других мирах нет ничего подобного, человечество - нечто единственное в своем роде. Оно во многом чрезвычайно забавно.
– Да, «забавно», как стая мартышек, - с легкой иронией говорит Марк Твен.
– Да, люди забавны, как мартышки, - подтверждает Тесла совершенно серьезно. - Пожалуй, еще забавнее, ведь моральное и умственное кривлянье людей разнообразнее, чем у мартышек, и оттого забавнее.
На «мартышек» Марк Твен непритворно обижается, хотя сам же первый упомянул о них. Тесла смотрит на него с виноватым видом.
– Давай пошалим, - предлагает он, - как напишет в своем весьма недурном романе одна шведская писательница, она вот-вот должна родиться.
– Что?! Писательницы будут и в Швеции! - Марк Твен в ужасе хватается за голову. - Чувствую, в будущем на Земле не останется ни одного места, где можно было бы спокойно отдохнуть и развлечься, не рискуя столкнуться с писательницами.
– Ужасны не писательницы, ужасны их произведения, - замечает Тесла.
– Позволь мне об этом судить, у меня тут гораздо больший опыт. Роман можно, не читая, выкинуть в мусорный бак, а от писательниц никуда не скроешься, разве что сам спрячешься в том же мусорном баке.
– Насколько я понимаю, в будущее ты не хочешь. Что ж, пошалим со временем по-другому. Остановим его? Но это делалось раньше и не раз, ты об этом читал, тебе будет не очень интересно. Предлагаю повернуть время вспять - это сравнительно ново. К тому же так мы утрем нос некоторым умникам, которые твердят и будут твердить о стреле времени. Марк Твен декламирует: Назад, назад стреми, о Время, свой полет, Пусть детство хоть на день судьба вернет.
– Ты единственный из людей, кто меня понимает! - восклицает Тесла. - Итак, поворачиваем время назад, заставим стрелки часов двигаться в обратном направлении! - А они повернутся?
– Разумеется. Это привлечет к себе всеобщее внимание, можешь не сомневаться. Но самый потрясающий эффект произведет солнце. - Каким образом?
– Часов через шесть солнце взойдет на западе, и это прикует к себе внимание всего мира. - Представляю, как это будет здорово!
– О, положись на меня! Я лучший в истории придумщик шалостей. Да, человечество не припомнит другого такого случая. По-моему, это будет рекорд. - Пожалуй, ты прав.
– А знаешь, еще лучше, если солнце взойдет не на западе, а на юго-западе. Это, пожалуй, будет эффектнее и в диковинку людям: никто еще не устраивал ничего подобного.
– Мастер, это будет великолепно! Это будет величайшее чудо, чудо из чудес. О нем будут говорить и писать, покуда существует род человеческий. И спорить будет не о чем: все живущие на земле увидят чудо воочию, и некому будет его опровергать.
– Истинно так. Оно станет единственным достоверным событием в человеческой истории. Все другие события, большие и малые, зависели от свидетельства меньшинства, порою очень незначительного, но на этот раз все будет иначе вот так-то. Чудо на сей раз будет запатентовано, и пусть не ждут повторения на бис. Сиб ан яинеротвоп тудж ен!
– Вот именно! - восклицает Марк Твен. - Постой, постой, ты что сказал?
– То же самое, но наоборот. Я тебе подал знак, что время пошло вспять. Посмотри на стрелки.
В этот момент минутная стрелка на напольных часах прыгает назад. - Сукоф йищюасяртоп! - Не напрягайся, и сознание все само выправит. - Черт, язык сломать можно!
– Ну вот, уже все и выправилось! У тебя очень быстрое сознание, легко адаптируется к новым ситуациям.
– Сознание - да, но не желудок. Я чувствую, как виски начало обратный путь вверх по пищеводу. Если ты немедленно что-нибудь не придумаешь, боюсь, я испачкаю твой великолепный ковер.
