Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1994 № 4
… Довольно трудно говорить о предмете, внешние приметы которого известны всем, а суть неуловима; границы которого легко различимы, а внутренняя структура и содержание весьма пестры; чья предыстория сравнима с возрастом цивилизации, а значение остросовременно; и о котором уже многое сказано, и сказано верно, но который все-таки много больше, чем о нем вообще можно сказать. Именно такова фантастика. Трудно, но мы попробуем и начнем с очевидных фактов.
Зародившись еще в дописьменную эпоху, фантастика в той или иной форме существовала всегда. В конце же прошлого века ее развитие резко ускорилось, а сама она уже довольно четко выделилась среди литературного массива. А после второй мировой войны фантастика получила столь широкое распространение, что без нее уже немыслима современная культура.
Ныне же можно говорить о существовании своеобразной субкультуры, созданной фантастикой. Имеется стабильный профессиональный корпус писателей, издателей, переводчиков, исследователей, а также интернациональное читательское сообщество с тенденцией к объединению. Фантастика существует в качественном диапазоне от признанной классики до кича, от литературы для детей до литературы для интеллектуалов. Фантастика также «конкурентоспособна» среди прочей литературы и в художественном, и в коммерческом плане. И, будучи целостным явлением, она все еще не поддается попыткам определения и классификации, в чем признаются сами исследователи.
Будучи в конце прошлого и в начале нынешнего века разновидностью литературы о научных открытиях, формой популяризации научных идей и знаний, а в середине нашего столетия — литературой о науке в мире, о драме идей и их создателей, о границах познания, фантастика ныне, кажется, пережила свою «научность». В современном фантастическом сюжете наука зачастую остается за рамками — так, если действие происходит где-нибудь на другой планете, то уже не описывается в обязательном порядке ни устройство корабля, ни космический полет. А стандартная для фантастики ситуация контакта с инопланетянами уже не воскрешает споров об идее множественности обитаемых миров. Наука, если речь специально не идет о какой-то реалии — эксперименте, открытии, ученом, просто подразумевается как отдаленная во времени причина, сделавшая описываемую реальность именно такой.
Фантастика переросла и свою «фантастичность», перестала быть повествованием о чудесах, невероятных приключениях, неожиданных и сверхъестественных явлениях. Темы, проблематика, сюжетные ходы и ситуации, даже терминология стали в фантастике традиционными и привычными для читателя, что, впрочем, не лишает оригинальности каждое конкретное произведение.
Пережив свою специфику и экзотику, фантастика все больше обращается к вечным темам — человеку и его миру, но все же не повторяя в этом, предшествующий литературный опыт, хотя вовсе не отказываясь от своих корней. Она содержит в себе черты всех ранее существовавших жанров, и, кажется, уже написана фантастика на любую тему о любви, о воспитании детей, о животных, о деньгах и бизнесе — обо всем, о чем писали и до ее появления в современном виде. Но фантастика существует сама по себе, отдельно и от реалистического искусства, и от того, что принято, например, называть авангардом. Есть при этом нечто, что объединяет многообразие разнородных произведений в единое целое, и оно же четко выделяет фантастику как единый феномен в общем культурном контексте. Причем это качество — вероятно, самая суть фантастики, несводимая ни к темам, ни к истокам, а еще менее к авторским или национальным особенностям (хотя и это в ней есть). Именно благодаря этой сути она, видимо, и заняла какую-то естественную нишу в современной культуре, как нечто свойственное и необходимое своему времени, чему свидетельствовал ее современный расцвет.
Однако на традиционный вопрос «что такое фантастика9» существует лишь множество приблизительных ответов. Та же самая неявная ее суть делает легко отличимым любое фантастическое произведение с первого взгляда — а вот как9 «Вот это — фантастика, а это нет» — легко определит почти всякий современный читатель, но на основе чисто интуитивных признаков или критериев. Суть же фантастики, ее обобщающее и отличающее качество определению не поддается.
Цитата 0.
«Не надейся перехитрить Искаженный мир. Он больше, меньше, длиннее и короче, чем ты. Он недоказуем. Он просто есть».
Р. ШеклиНо, наверно, сама фантастика об этом качестве прекрасно знает, вся целиком несет в себе ответ и говорит об этом на своем языке. Примем же к сведению предупреждение и углубимся в массив фантастики в поисках знания о ее сути с ее же помощью.
Цитата 1.
«Мы не ищем никого, кроме человека. Нам не нужны другие миры. Нам нужно наше отражение. Мы не знаем, что делать с другими мирами. С нас довольно и одного, мы и так в нем задыхаемся».
С. ЛемСколько существует человек, столько же он и пытается познать себя и мир вокруг, понимая себя как точку отсчета и меру всему. Судить же о себе возможно, лишь глядя на себя со стороны. А потому антропоцентрична вся земная культура — воссоздание все новых образов мира с точки зрения человека и бесконечное отображение его самого во всех реальных и мыслимых образах, отдаленных от смотрящего на расстояние взгляда. Чтобы обеспечить это расстояние, человек все время как бы раздваивается — создает зеркала, чтобы взглянуть на себя как на другого, и двойников, чтобы глазами другого взглянуть на себя. А потом — вокруг, сравнивая мир с собой.
До некоторого времени, однако, и мир, и его отображения были прямыми или хотя бы линейными. Космос виделся человеку как продолжение его собственного видимого мирка, а добрые боги были идеальными воплощениями людей. Даже классические мифы, утопия и гротеск были по сути линейными экстраполяциями существовавшей реальности в положительную или отрицательную сторону. Все неизвестное представлялось в принципе понимаемым для линейного мировоззрения, разница была только в направлении, расстоянии и размерах. Именно такая практика познания породила и классическую науку, и реализм как универсальный метод изображения реальности в искусстве.
С тем и дожило человечество до XX века, когда линейные методы познания перестали быть единственно возможными, а отражение мира в реалистическом зеркале утратило истинность, став неполным. Научно-технический прогресс после многих веков постепенного развития резко рванулся вперед, а его результаты, понятные, может быть, и немногим, тем не менее касаются каждого. Достижения биологии и медицины сместили привычные понятия жизни, смерти и родства. Мир стал необъятен, но доступен любому благодаря новым информационным сетям, и одновременно мал, когда человек увидел свою планету из Космоса. Человек обрел принципиально нового собеседника в лице компьютера; новые технологии изменили сам человеческий быт, а глобальные катастрофы искусственного происхождения вновь поставили вопрос о цене отдельной человеческой жизни, сопоставив ее с судьбой всего мира. В таких условиях прямое зеркальное отражение или в точности схожий двойник уже не говорят человеку всей правды о том, кто он есть и что с ним происходит. Необходимы другие образы, причем во многих различных вариантах. Искажая привычный внешний облик человека и мира, нелинейные отражения и несхожие двойники могут открыть ему какие-то доселе неявные стороны его сущности.
