Андрей Попов - Обманутые сумасшествием
– Капитан! Это убийство! И убийца — один из нас!!
Он стрельнул в каждого из присутствующих взбесившимися глазами и положил на стол… обыкновенную электрическую лампочку, к тому же — доисторическую, с вольфрамовой нитью накала и мизерным источником питания. Кьюнг, и без того запутавшийся в абсурдности происходящего, посмотрел на него с таким тупым недоумением, словно видело перед собой не собственного бортмеханика, а наваждение из забытого детского сна.
– Что, его ударили сзади лампочкой по скафандру? — фраза вырвалась наружу совершенно необдуманно.
– Свои дебильные шутки можешь засунуть в свой задний карман! Я говорю тебе — это убийство! — Айрант подошел к графину, налил стакан фруктового сока, без которого жить не мог, и сделал несколько жадных глотков, а оставшиеся капли выплеснул в физиономию позади стоящего Фабиана. Затем продолжил: — Все мы хорошо знали, что Оди по своей натуре боязлив и у него слабое сердце. Вот кто-то и подстроил для него такую дрянь: этой лампочкой осветил одну из могил.
– Да скажи ты толком: что он там увидел?! Приведение? Или Черную Леди, подружку Фастера? Ну должна же быть причина, черт бы побрал, даже для глупой смерти!
Айрант несколько тормознул с ответом, думая, в какой бы форме его поднести. Возникшая вокруг тишина достигла белого каления. Слух у каждого был под напряжением. И любое произнесенное слово обладало электрическим разрядом: било током до самых глубин сознания. Наконец он произнес:
– Оди увидел самого себя… похороненным.
Секунд несколько все молчали. Не подбирались подходящие слова, лишь брови у каждого медленно поползли на лоб, а плечи как-то сами собой передернулись в привычном жесте недоумения.
– Ничего не понял, — сказал капитан, потому что и на самом деле абсолютно ничего не понял.
Бортмех плюхнулся в кресло. Оно жалобно скрипнуло и начало вращаться от его нервозных движений.
– Какой-то идиот прикрепил на памятник крупным планом его фотографию. Внизу была подпись: «Одиссей Вункас», точная дата рождения и дата смерти, совпадающая со вчерашним днем. Лампочка, как вы понимаете, служила для подсветки. Подойдя к могиле, Оди, словно в зеркале, увидел собственное отражение и дату своей смерти. Учтите еще, что он был один, а кругом сплошная темнота. Это его и сломило. Любой из нас в такой ситуации плюнул бы и пошел дальше, что-нибудь напевая под нос, но Оди был нервным параноиком, как все мы хорошо знаем…
– Но кто?! Кто?! Кто?! — Кьюнг вскочил, растеряно глядя каждому в глаза — такие же растерянные и всерьез перепуганные.
– Если бы я знал… — Айрант сжал кулаки, — давно задушил бы своими руками.
Капитан медленно опустился в кресло. Прежде всего следовало хотя бы осмыслить услышанное, потом — смириться с фактом, и лишь потом принимать какие-то решения. Его мозг энергично перебирал разные варианты, но все они выглядели такими же абсурдными, как и эта нелепая смерть. Его внутреннее отчаяние, тысячи раз отраженное в зеркалах, металось между стен центрального отсека. И казалось, зеркала вот-вот лопнут от перенапряжения. Тупик… Пока что лишь полный тупик непонимания. Смехотворные ранее слухи и сплетни о Флинтронне здесь начали облачаться в плоть и кровь. Самое паршивое было то, что впереди еще целый океан работы, а если продолжать ее с заведомо сломленным духом… Короче, надо что-то делать.
– А отпечатки пальцев?
– Не задавай глупых вопросов, — отрезал Айрант.
Далее шел оживленный, взбудораженный разговор, плотно насыщенный словами. Ни секунды молчания. Вопрос — ответ, вопрос — ответ. Версия — ее опровержение.
– Как человек пока еще здравомыслящий и капитан этого корабля, одно могу сказать твердо и определенно: нас вместе с Фабианом сейчас осталось пятеро, и ни на этой планете, ни в радиусе сотни световых лет больше ни одной живой души!
– Я уже в третий раз повторяю: это кто-то из нас!
– А может, здесь затерялся кто-нибудь из прошлых экспедиций? — предположил Линд, но и сам понимал, что мелет откровенную ерунду.
– Нет. Будьте уверены, все они в полном составе возвращались на Землю.
– А из «Астории»?
– Что за глупости! Мы милю за милей исследовали всю поверхность. «Астория» может находиться где угодно, хоть в иных мирах, хоть на том свете, только не на Флинтронне.
– Тогда я совсем ничего не понимаю, — Линд глубоко вздохнул. Ничего не понимать, как известно, дело нехитрое, и признаться в этом — тоже не подвиг. Он зачем-то покрутил в руках чертову лампочку и произнес: — Ну даже если это сознательное убийство, то где причина? Ведь Оди, такой добродушный и покладистый, кому он мог встать поперек дороги?
Айрант налил себе еще стакан и залпом осушил его до дна. Потом выдвинул собственную версию, в которой ясности было не более, чем в туманную безлунную ночь:
– Думаю, тут дело не в личной вражде… Все глубже, тоньше, изощренней. Мы столкнулись с хорошо спланированной акцией. Я убежден: с нами происходит то же, что еще недавно происходило с несчастной «Асторией». Ведь исчез целый звездолет со всем экипажем! Следующий рейс — наш, на ту же самую планету, с тем же самым заданием. Эти два факта неизбежно взаимосвязаны. Теперь давайте размышлять логически, если еще не забыли, как это делается. Кому-то… надеюсь, не благословенному Брахме, — бортмех развел руками и издевательски посмотрел на Фастера. — Но кому-то из чинов более низших, к примеру, из людей, нужно подорвать авторитет похоронных компаний. Вопрос: для чего? Ответ: для того, чтобы их вообще отменили. Теперь еще один вопрос: есть ли на Земле силы заинтересованные в этом?
– Движение «Севастия», — охотно ответил Фастер, не обращая внимание на изощренное оскорбление.
– Вот именно!.. Я не вникал в их глубокомысленные религиозные догмы, но знаю, что по их мнению, хоронить людей на других планетах есть страшное богохульство. И они пойдут на все, чтобы не допустить человечество до окончательного грехопадения, за которым и конец света не за горами.
– Иными словами, — Кьюнг продолжал развивать ту же мысль, — «Севастия» каким-то образом заслала своего диверсанта на «Асторию», который как-то умудрился покончить со всем экипажем и с самим звездолетом. А теперь это ожидает и нас… Тогда вывод: после Оди должны быть следующие жертвы?
Кажется, сверкнул проблеск чего-то внятного, хоть мало-мальски убедительной версии.
– Если хочешь, можешь ей становиться! Я лично не собираюсь!
Айрант словно выстрелил из себя эти слова, устало погрузился в кресло и поглядел в бездонные зеркала. Их отражения тоже спорили между собой, друг другу что-то доказывая, с жестикуляцией рук и немыми криками. Труп Оди, сотни раз отраженный в стеклянных псевдомирах, и там наводит повсеместную тоску да паническое непонимание происходящего. Впрочем, все это домыслы… За зеркалами находилась банальная пустота. И эта пустота молчала, предоставляя возможность людям самим разбираться со своими проблемами. Вообще-то, гипотеза выглядела уж слишком воздушной, и каждый это понимал. Но так как ничего другого пока не придумали, пришлось за нее и ухватиться.
