Евгений Прошкин - Слой Ноль
Наконец Борису надоело трепаться, и он, взяв портфель из кожзаменителя, магическим жестом открыл замочки.
— Внимание!.. — Он эффектно извлек на свет два литровых пузыря, беленький и красненький. — Але-оп! Собственного разлива. Такого, господа, вы еще не пробовали.
— Самогон? — спросила мать.
— Дамам предлагается наливочка. Сливовая, по старинному рецепту. Я с одним дедушкой шифером поделился, а он мне — технологию приготовления. Способствует омолаживанию организма и восстановлению некоторых функций, — игриво сообщил Борис, — в том числе и тех, что были ему несвойственны даже в юности. Отказ, товарищи, приравнивается к саботажу.
Мухина от этого словоблудия уже подташнивало, но Люда подавала ему знаки, чтоб сидел тихо и не возникал.
— Я наливочки выпью, — сказал, почесав ухо, Юрий.
— Не переживай, здесь те же вещества, но в большей концентрации, — заверил Борис, трогая беленькую. Он набулькал каждому по рюмке, не забыв и о матери с двумя ее подругами. — Пьем!
Чокнулись и выпили.
Борис замер с загадочным видом, давая понять, что говорить ничего не надо, а надо следить за ощущения-ми. Все начали закатывать глаза и причмокивать, оценивая вкус, букет, жесткость воды и, возможно, что-то еще. Вскоре одна из маминых подруг схватилась за стул и не очень уверенно присела. Борис выждал еще несколько секунд и с облегчением выплюнул самогон в стакан.
— Ты чего это, Боря? — засомневался Юрий.
— Ложись, — ласково сказал тот.
Юрий растерянно моргнул, но и вправду прилег. Легли и все остальные — кто-то сам, еще успев доползти до дивана, кто-то, не успев, просто развалился на полу.
— Борис?.. — молвил Мухин. — Что у тебя там за вещества?
— Не бойся, это неопасно. Я им туда родедорма натолок. Завтра проснутся. Так... здесь нам будет неинтересно, — он оглядел тела. — Вторая комната свободна?
Мужик в «детской» по-прежнему спал, и его за ноги отволокли к обществу.
— Ну, здравствуйте, ребята, — еще раз сказал Борис.
— Слушай, у нас проблема, — пожаловалась Людмила. — Все сроки прошли, а мы...
— А вы вернуться не можете, — легко угадал он. — Это я вас тут придержал. Не успевал за четыре часа приехать. Я ведь действительно за городом, в глухомани. А поговорить не мешало бы. Я тебя, Витя, просил, чтоб ты был поосторожней...
— "Мегатранс", что ли?! Попробуй догадайся!
— Витя, не вынуждай меня думать, что я переоценил твои умственные способности.
— Ладно, все равно уже поздно. Твой «Мегатранс» проехал мимо, и мне он больше не пригодится.
— Это почему?
— Как почему?.. Убили меня. Я сам видел.
— Не знаю. Никто тебя там не убивал.
— Но вертолет...
— Это я, Витя, не в курсе. Вертолет, самолет... Твой ботаник жив-здоров. Сомневаешься — проверь.
Стул в комнате был только один, и на него села Людмила. Борис поправил на кровати сбитое покрывало и примостился с краю, у окна.
— А как дела у любезного Сапера? — осведомился он. — Ладится?
— Кажется, да, — ответила Люда. — Ты не против?
— Фью!.. Хоть на голове стойте! Все равно без толку. Пустое все...
— Что, Петр прав? У Немаляева не получится?
— Получится, получится... И Петя прав, и Костик прав... А третий стратег найдется — и он прав будет тоже... Только правоты этой вашей ненадолго хватит. Дней примерно на десять. Максимум на две недели. Такой, ребятки, обвал идет!.. А вы из прутиков плотины строите.
— Борис, ты вообще понимаешь, что происходит?
— Что — ты и сама понимаешь. А вот почему — это вопрос... Посмеяться хотите? — неожиданно спросил он.
— Опять что-нибудь про кроликов?
— Опять, да... Юмор в том, что мир не всегда был многослойным. Кроме того, это явление локальное, и дальше Земли-матушки, скорее всего, не простирается. — Он выдержал паузу, но реакции не последовало. — Вы недостаточно собранны. Небось бухали? Молодежь!.. Мы постоянно сталкиваемся с расхождениями в истории, верно? Каждый слой хоть чем-нибудь да отличается. Есть слои как близнецы, а есть, наоборот...
— Боря, давай без лекций, — оборвала его Людмила.
— ...но все расхождения начинаются только с пятидесятого года, — невозмутимо закончил он. — До тысяча девятьсот сорок девятого история везде совпадает — в каждом слое, а уж я их повидал немало.
— Пятьдесят, круглая цифра... Ну и что?
— А то, Витя, что слои — это не свойство Вселенной и не природный катаклизм, — сказала Людмила. — Это люди сделали. И сделали относительно недавно.
— Браво. Женщины тоже бывают сообразительны, — монотонно произнес Борис.
— Конечно! Это же на поверхности! Если б слои разбежались пять веков назад, то между ними уже не осталось бы ничего общего. Они были бы совсем разные.
— Идешь на красный диплом, — похвалил Борис. — Разбежались... Они разбежались, да. Хорошо сказала, Люда. Все отражения разбежались из одного слоя.
— Из первого...
— Он был не первый, он был единственный. Предлагаю называть его нулевым.
— Ага... — Мухин прикрыл глаза, чтобы не сбиться с мысли. — Значит, в пятидесятом году двадцатого века люди сделали что-то такое, из-за чего мир затрещал по швам. Тихо так, незаметно. Почему это проявилось только сейчас?.. Все эти взаимные бомбежки, миграции... Что же раньше-то?..
— Раньше тоже было, но не так, конечно. Единицы. Кто-то сгинул в дурке, кто-то устроился, приноровился... Перекидывало одного из миллиона или даже миллиарда. Но чем больше было таких перебросов, тем легче они проходили. И это копилось — полвека с лишним, а границы все таяли и таяли... Два года назад, Люда знает, шило в мешке уже проклюнулось. И кое-кого укололо, — выразительно добавил Борис. — А сейчас, если б кто сподобился нарисовать эту проклятую экспоненту, мы бы оказались аккурат на пределе между частью пологой и частью крутой.
— Дальше будет только хуже...
— И гораздо, — пообещал Борис. — Оболочек становится все меньше, поэтому ваши усилия по подготовке тыла выглядят... как бы сказать... ну, несерьезно. Вы не учитываете простой вещи: миграция в ваш мир придет не одна. Вы можете справиться с первой волной, и со второй, и даже с третьей, но, когда людей начнет перекидывать ежедневно и ежечасно, не спасут ни абсолютная диктатура, ни абсолютный бардак. Не с того конца взялись, друзья мои. Ваш островок безопасности ничего не стоит. Миграция похожа на лесной пожар со многими очагами. Каким бы большим ни был лес, рано или поздно он весь выгорит. Если не тушить. А когда погибнет нулевой слой...
— А его можно как-то распознать? — резко спросил Мухин. Все это время он додумывал свою мысль и жутко боялся ее упустить. Ему казалось, что где-то рядом бродит некая гениальная идея, но ухватить ее он был не в силах. — Если наши тела в нулевом слое существуют и мы сможем туда попасть... и понять, что они там натворили... и попробовать... а?..
