Джек Вэнс - Троя
— А вот Великая Грязнуля. Мы уже почти у цели.
Флиттер скользил еще час, и вот под ним на берегу реки показался городок Липвиллоу — сборище полуразвалившихся зданий из пуховых деревьев, все они были покрашены в весьма приятный глазу бронзоватый цвет. Самый большой сарай оказался гостиницей, с галереей по фасаду, очень напоминавшей галерею Уипснейд-Хауса в порте Мона. Имелись, конечно, и магазины, и агентства, и даже почта. В реку вдавался длинный пирс со множеством небольших причалов. На самом конце его высился сарай, который Чилк назвал салуном под названием «Местечко Пули». В полумиле от пирса вниз по течению виднелись лачуги из выловленных в реке досок, кусков дерева и фрагментов сломанных лодок.
Флиттер сел в окрестностях Липвиллоу, и Чилк пояснил, что именно в этом салуне он впервые увидел Намура после того, как ушел из Тенистой Долины. Мадам Зигони не заплатила Чилку ничего и он прибыл сюда с пустым карманом, едва наскребя на кружку пива. Узнав о его бедственном положении, Намур настолько проникся к нему симпатией, что даже предложил работу на Араминте. Чилк посчитал его тогда просто каким-то сказочным принцем. С тех пор мнение его заметно изменилось.
— Но все же, если мы снова встретим его в «Местечке», я, честное слово, проставлю ему пива — во имя прежних времен!
— Еще бы! Ведь ты вернулся триумфатором, аж завидки берут!
Чилк кивнул.
— Но я до сих пор не могу подумать без дрожи о мадам Зигони, которая, так и кажется, притаилась вон за тем углом, чтобы снова заслать меня на свою проклятую работу! Вот это будут завидки!
— Посмотрим, — философски заметил Глауен и махнул рукой в сторону лачуг на берегу.
— Это, должно быть, и есть йиповское поселение?
Чилк согласился.
— Немногим оно изменилось, надо сказать. И если Бардуз надеялся увидеть здесь процветающую йиповскую цивилизацию, он будет сильно разочарован.
Он прошли почту и с радостью вошли в гостиницу, ибо солнце начинало печь уже очень сильно. На деревянном крыльце гостиницы сидели три йипа и пили пиво. Сразу же быстро оглядев пришедших, они затем вообще перестали обращать на них внимание — привычная манера йипов, которую многие чувствительные люди принимают за утонченную форму высокомерия*. 8
Чилк, уже давно потерявший терпение в общении с йипами из-за их странностей, зло сплюнул.
— Только посмотри на этих каналий, пьют себе пиво, как лорды!
— Они так расслаблены словно неимоверно устали, — хмыкнул Глауен.
— Надеюсь, на самом деле ты так не думаешь? — удивился Чилк. — Для того, чтобы устать, надо все-таки работать. Я пару раз пытался показать им и то, как надо работать, и то, что бывает за отказ — но все бесполезно. Они смотрели на меня в полном удивлении, словно не понимали, чего я вообще хочу!
— Очень жаль, — вздохнул Глауен.
Они вошли на крыльцо, и один из йипов поднялся.
— Господа, не хотите ли приобрести сувенир с Розалии, не подделку, а самый что ни на есть подлинный?
— Что еще за сувенир, и почем? — нахмурился Чилк.
Йип вытащил стеклянную бутылку с тремя шариками, плавающими в маслянистой темно-желтой жидкости.
— Вонючие шарики, три штуки за пятерку, — предложил он. — Дешево и сердито.
— Сейчас мне не надо.
— Да и цены у вас чудовищные, — вмешался Глауен. — Помнится, Намур говорил мне, что при упоминании его имени вы сбрасываете вдвое.
Йип немного смутился, но продолжал улыбаться.
— Ничего подобного я от него не слышал.
— Странно. А Намур говорил, что видел вас совсем недавно.
— Ну, не так уж недавно. И шарики мы с ним уж точно не обсуждали.
— Неужели? А что же вы обсуждали? Его новый проект?
— Нет. Так будете покупать?
— Не буду, пока не посоветуюсь с Намуром. Он здесь, в Липвиллоу или в Тенистой Долине?
— Продам шесть шариков за девять.
— Я же сказал, мне нужно посоветоваться с Намуром. Не знаете, где мне его найти?
Йипы переглянулись, и продававший спокойно уселся обратно на ступени.
— Понятия не имею. Приходите, поторгуемся еще. Нигде лучше, чем у меня, все равно не купите.
Глауен и Чилк зашли в гостиницу, сняли довольно чистую комнату, прилично обставленную и пропахшую пуховым деревом.
Идти на ранчо было уже слишком поздно. По предложению Чилка они прогулялись по пирсу, где в «Местечке» сели за столик у открытого окна, из которого открывался прекрасный вид на реку, как по течению, так и против. На стенах харчевни висело несколько старых плакатов, странных и нелепых. В другом углу сидела троица из местных, еще один абориген сидел за стойкой, как загипнотизированный глядя в кружку с пивом. Бледный большеглазый мальчик принес Чилку и Глауену поднос с речными раками и принял заказ на пиво. Чилк с подозрением оглядел зальчик.
— Никогда не думал, что буду когда-нибудь снова сидеть здесь. Один философ, имя которого я запамятовал, сказал: «Жизнь непредсказуема до тех пор, пока ты жив». Кажется, я цитирую правильно. В любом случае, мысль успокаивающая.
— Даже слишком, — согласился Глауен. — Только не спрашивай, что я под этим подразумеваю, поскольку я и сам не совсем понимаю.
Чилк посмотрел вниз по течению, где в зарослях виднелись лачуги йипов.
— Социальная эволюция еще не добралась до Липвиллоу — но они ведь и не живут с женщинами, которым мешает спать дождь.
4Утром Глауен и Чилк полетели на север. На сей раз пейзажи под ними были удивительно контрастны: горы и овраги, леса и пруды, цветочные луга всех оттенков и невысокие скалы, торчавшие, как зубы драконов.
В двухстах милях севернее Липвиллоу они оказались рядом с великим хребтом Кали-калу, который поднимался широким крестом в двадцать тысяч футов в высоту. Один из концов хребта доходил уже до границ ранчо Тенистой Долины. Справа тянулся лес из кровавых деревьев и синих махогани; на юге были редко разбросаны дымные и пуховые деревья. Сам хозяйский дом, построенный из камня и строевого леса, не признавал вообще никаких архитектурных стилей; с годами он перестраивался, вероятно несколько раз, чтобы угодить вкусу очередного владельца. В сотне ярдах к северу, полускрытые винными деревьями, стояли хозяйственные постройки; амбар, курятник, сарай, конюшни, гараж и несколько хранилищ. Чилк показал на двухэтажный сарай, покрашенный в белое, стоявший несколько в стороне от других зданий.
— Вот здесь я жил во время своей так называемой работы, за которую — да стоит ли повторяться? — я так и не получил ничегошеньки.
— Однако это наглость! — возмутился Глауен.
— Именно так. Но ведь ты знаешь, что мадам Зигони родилась не где-нибудь, а на Араминте и именно в семье Клаттуков.
