Сборник - Фантастика, 1987 год
Через математику и педагогику мы прошли все четверо, но Ли Сын вместо инженерного дела изучал еще химию, Линкольн - экономику, а Венера - биологию. С жизнеобеспечением ей пришлось иметь дело, людей на Луну устраивать.
Венера! Надо же, какое громкое имя ей дали родители. И совершенно неуместное. Не могу сказать, что она некрасива, возможно, и красива, но не в моем вкусе: смуглая, почти сизая, приземистая, с головой, убранной в плечи, курчавой, с густыми грозными бровями и еще более грозным носом. Нос, конечно, можно было бы и выпрямить, в наше время это делается шутя, для косметики проще простого, но Венера гордится своим носом, считает его родовым отличием и надеется передать потомкам до седьмого колена.
Во всяком случае, первенец ее родился с заметным клювиком.
Генотип обеспечен.
Итак, шеф нашел для нас работу. Поручил подготовить тезисы доклада “Перспективы освоения Луны”, ни много ни мало на двести лет вперед.
– Двести лет? - переспросили мы.- Не многовато ли?
Но взялись с удовольствием. Перспективы развития, процесс развития! Это было нам по вкусу, это хорошо осваивали переливающиеся потоки.
Коротко: как пошло рассуждение?
Да так же, как с “проектом - Луна”.
Два века во всех странах мира шло разобщение жилья и производства, выселяли заводы из центра на окраины, из городов, из курортных и жилых зон, наконец, с планеты долой - на Луну.
А теперь пошел второй виток спирали.
Вот высылают на Луну электростанции, высылают металлургию…
Но если металл добывается на Луне, имеет смысл перевести туда и металлоемкое станкостроение. И если станки делаются на Луне, зачем же везти их на Землю, нагружать ракеты, тратить топливо зря, имеет смысл использовать станки на Луне, оттуда доставлять продукцию, прежде всего малогабаритную: часы, приборы всякие, ткани, бытовую химию. Имеет смысл и приборы не возить на Землю, на Луне строить лаборатории, тем более что многие из них и нужны-то для заводов. Но в лабораториях и на заводах будут люди, одними роботами не обойдешься. А человек требует человеческих условий, его нельзя вечно держать в подземельях, ему зелень нужна, сады, просторы, желательно зеленые просторы. Кислород на Луне есть - в тех самых породах, откуда добывается металл, со временем будет кислородная атмосфера, а ее надо беречь, не засорять пылью, ядовитыми газами и угаром.
И где-то в пределах двухсот лет встанет вопрос о высылке промышленности с Луны, сбережении природы этого внеземного материка площадью чуть поменьше Азии. Жалко же целую Азию использовать как мусорную свалку.
Куда же мы выселим технику?
В космос, очевидно.
Вот и возвращаемся мы на круги своя: город-колесо, городтруба, кривые коридоры, уходящие под потолок, цехи с наклонными полами, так и кажется, что на тебя рушатся станки, стеклошубы, заслоняющие солнечный свет. И проблема отбросов: не плоди метеоритные потоки!
Если возвращаемся к отвергнутому, подумать надо об отрицании отрицания.
Чего ради проектировать эти разрозненные города-трубы, города-кольца и цилиндры? Ради веса. Вес, желательный человеческому организму, создавался там вращением вокруг оси, центробежная сила создавала вес. На Земле вес центростремительный, к центру планеты направленный, а в тех космических городах - центробежный. Для человека непривычно и неудобно.
Удобнее был бы центростремительный вес - искусственное тяготение.
Но как его создать? Наука не знает.
А если нужно? Создадут же.
Двести лет в запасе. Может быть, откроют через двести лет, может быть, через сто, а может, через десять? Искать надо.
А что это даст?
Разрабатываем перспективу: Что даст открытие искусственного тяготения?
Что даст через десять лет и что даст через двести лет?
И где его искать? Наука не знает, но ведь и не ищет.
Я не буду пересказывать доклад. Это несколько папок, довольно объемистых, с графиками, формулами, расчетами, цифровыми таблицами. Желающие могут затребовать копию доклада, им пришлют ее из Центра Информации через час. Я говорю только о нашем подходе, нашей манере видения. Жизнь - поток, наука и техника - поток. Поток течет быстрее или медленнее, становится шире, уже, но течет обязательно, неудержимо, ветвясь и сливаясь, обходя преграды, поворачивая, извиваясь, бурля или растекаясь, но течет и течет. Надо уловить, куда течет. Мы и старались понять - куда?
Старались понять вчетвером, хотя поначалу нам не так было просто договориться. Мы по-разному видели потоки-процессы.
У меня раскраска была пестрая - видимо, сказалось увлечение рисованием; а Линкольн - музыкальный, как все негры, слышал мелодии, улавливал темпы - аллегро, модерато и прочие. Формы же геометрические, соответственно и уравнения получались у нас более или менее сходные - математикой же занимались мы все четверо. И договаривались мы чаще всего на основе графики.
Тоже язык пришлось вырабатывать специальный:
– Лю, ты что видишь?
– А ты, Венера?
– Ситуация Арарат,- говорит Венера убежденно.
– И у меня Арарат, пожалуй, чуть-чуть араксистее.
– Ерунда какая. Ни тени араксистости.
Четверо нас, но уже надо вырабатывать терминологию, условные названия. Что такое араксистость? Этакое течение процесса, мы уже договорились, какое именно. Этакая картина. А легко ли объяснить образ. Лошадиное лицо, что такое? Лицо, похожее на лошадиную морду. А какая морда у лошади? Лошадиная, каждый видел. Или какого цвета роза? Розового. А что такое розовый цвет? Как у цветка розы. Светло-красный, но с белилами и оттенком голубизны. А что такое красный цвет? Это все знают.
Так вот мы знаем, что такое араксистость. Процесс, график которого напоминает реку Араке на карте: большая волна, перегиб и малая волна выше нуля. А араратистость - две волны, большая и малая, но обе выше нуля.
Поспорив и договорившись более или менее, мы заполняем страницу - очередную страницу доклада о будущем космоса и Луны.
Тот доклад мы представили в Институт Дальних Перспектив, особого интереса он не вызвал, показался несвоевременным. Но вызвал внимание к нам - итантам. Нам поручили другую тему: итанты в хозяйстве и науке. Тема оказалась необъятной: итанты - искусственные таланты, а где же не нужны таланты? Тему сузили, оставили - итанты как педагоги. А там пошло ветвление: опыт преподавания математики, подготовка итантов, распознавание способностей, типовые ошибки и т. д. и т. д.
Приглашать-то нас приглашали охотно, задавали кучу вопросов, слушали с любопытством, но не сказал бы я - дружелюбно.
Такое отношение было: “Показывают нам сенсационную новинку, едва ли достойная новинка”. И выслушивали нас внимательно, но главным образом, чтобы возразить. Чаще всего мы слышали: “Это давным-давно известно в науке”. Или же: “Вы ошиблись. Вы не в курсе дела, того-сего не учли, на самом деле так не получится”.
