Сергей Чекмаев - Носители Совести
– Что за девчонка? – издалека спросил Марат. – Второй раз приходит. Понравилось, что ли?
– Да нет, скорее наоборот.
– В смысле?
– Помнишь мегеру министерскую с собачкой?
– А то! Всем устроила веселую жизнь.
– Ну вот, пока мы с ней носились, эта девчонка вынесла под рубашкой эксклюзивную вещь от «Ricci» ценой почти в семьсот кредитов.
– Да ну!!! – охранник аж подпрыгнул. – Так чего ж ты молчала?! Я б ее живо…
– В том-то и дело, Маратик. Только что она с извинениями принесла все обратно. Честная попалась… Торопилась, говорит, не заметила.
– Ага! Как же! Ваши бабы по три часа вокруг зеркала пляшут и никогда не торопятся. Да ей небось денег не хватило, вот она и стащила, чтоб перед кем-нибудь покрасоваться. Напрокат, так сказать.
Моника с Маратом не замечали, что высокий мужчина в черном, еще совсем недавно увлеченный изучением кожаных сумочек и ремешков, теперь внимательно прислушивается к разговору.
Потом он достал телефон, набрал номер и встал рядом с фонтаном из ржавой трубы. Журчанье воды заглушило слова, и о чем он говорил, никто не услышал.
Ксюха все-таки успела купить «бейлиса», и даже почти не опоздала – подумаешь, пятнадцать минут! Инка, конечно, начала что-то шипеть, но сразу же отстала, услышав причину:
– Твой любимый «бейлис» искала, три магазина оббегала. Если хочешь, чтоб все было вовремя, не давай трудновыполнимых поручений.
– Ладно, не кипятись. На-аро-од!! – зычно провозгласила Инка. – По коня-я-ям!
И первая же бросилась выполнять собственную команду, ухватив Клима за локоть. Компания зашевелилась, потянулась к выходу.
Марьянка с Кристиной уже взяли на копье каких-то незнакомых парней, судя по всему – старшекурсников, друзей гитарного Мартина. Сам он, взвалив на плечо инструмент, шел отдельно, насвистывая смутно знакомую мелодию.
Ксюха прислушалась. Ну точно! «Машина времени». Что-то везет ей на имперский рок в последнее время.
Она пристроилась сзади и начала вполголоса напевать:
– …он на взводе – не подходи, он уходит всегда один… Но зато мой друг лучше всех играет блюз, круче всех вокруг он один играет блюз…
Мартин обернулся.
– Знаешь эту песню?
– А то! – Ксюха подмигнула. – Сыграешь?
– А то! – в тон ей ответил он и улыбнулся. – Не могу отказать даме.
На выходе Мартин галантно пропустил Ксюху вперед, и даже придержал дверь.
– О! – вдруг сказал он. – В первый раз вижу «астру» такого цвета.
– Какую астру?
Он указал рукой куда-то в дальний конец улицы. Ксюха не очень хорошо видела в сумерках, поэтому она успела разглядеть только какую-то темную массу. Через мгновения масса двинулась и исчезла за поворотом.
– «Астра», ойкуменская марка, – объяснил Мартин. – Никогда не видел темно-синих. Машина подается как агрессивный драйвкар для настоящих мачо, потому бывает кроваво-красной, серой, сербристой или черной. Интересно.
– Не слушай его, – сказал Ксюхе один из друзей Мартина, Алан. – Он о тачках может часами распространяться. Любимый бзик.
– Почему – не слушать? Мне интересно.
Вечеринка удалась на славу. Инка с Кристиной блеснули кулинарным талантом, парни принесли с собой хорошего вина, потом танцевали, а совсем поздней ночью, когда особо буйные уже заснули, а самые любвеобильные – уединились, Мартин отыграл настоящий концерт.
Так же как и Ксюха, он больше всего любил имперский рок: «Чайф», «Кино», «Машину времени», «Арию»… Они пели негромко, но на звук пришла Кристина со своим кавалером, откуда-то проявилась Инка (и почти сразу исчезла), и даже Анжелка неожиданно возникшая на пороге комнаты в шесть утра, мирно сидела вместе со всеми, подпевая, когда попадалась знакомая песня. Ей больше нравилось что-нибудь посовременней, но гитара Мартина заворожила и ее. А играл он отлично. Может быть, не совсем чисто, но зато открыто, с душой. Видно было, что он не заучивал аккорды, а подбирал сам к тем песням, которые ему нравились, которые он хотел вспоминать почаще.
Утром он вызвался ее провожать, правда, до дома Ксюха не разрешила – далеко, как он поедет обратно в полусонном и не совсем трезвом состоянии. Так, до остановки. На улице Мартин переключился на любимую тему – автомобили – и рассказал Ксюхе немало интересного. По крайней мере, ждать автобус было не скучно.
И конечно в самом конце он попросил у нее телефончик.
– Хочешь сходить на концерт?
Ксюха вспомнила, как совсем недавно ее уже приглашали на один концерт, и несколько погрустнела. Неужели на тот же?
– Какой? На ойкуменский фолк?
– Нет, в клубе одном будет – бардовский, авторской песни. Тридцатого числа.
– Хочу! Только билеты, наверное, дорогие…
Мартин улыбнулся.
– Мне бесплатно. Я тоже буду играть.
– Здорово! Тогда точно идем!
– Давай ближе к делу созвонимся – числа двадцать восьмого. У вас когда последний экзамен?
– Двадцать шестого.
– Ну вот, и у нас двадцать шестого. Значит, никаких проблем.
Мартин достал свою трубку, пощелкал по клавишам и сказал:
– Диктуй.
Наверное, именно тот разговор с Мартином больше всего помог Ксюхе. Так она бы и внимания не обратила, пока не стало бы слишком поздно. Но на следующее утро, садясь в автобус, Ксюха приметила в дальнем проулке темно-синий передок с летящей буквой «А». Тогда, у института она толком не успела ничего разглядеть, потому совсем не насторожилась. Но когда та же «астра» мелькнула еще несколько раз, а потом и вовсе простояла два часа под окнами института – Ксюха то и дело выглядывала, проверяя на месте ли, – ей стало немного не по себе.
Ничего противозаконного она никогда не совершала, с североморской полицией и уж тем более – Минбезом – не сталкивалась, богатых родственников за границей не имела.
Кому вдруг понадобилось за ней следить?
А может это все от экзаменационного переутомления? Надумала себе проблему, а на темно-синей «астре» просто ездит кто-то из профессуры, вот и все. Правда, Мартин бы тогда ее раньше приметил, но с другой стороны – а вдруг машину просто недавно купили?
В общем, Ксюха почти уговорила себя, что все ее страхи беспочвенны.
Но двадцать третьего июня, вернувшись домой, Ксюха обнаружила, что квартира сноровисто и профессионально обыскана. Именно профессионально – посторонний взгляд ничего бы не заметил. Да, наверное, и она сама бы не заметила, если бы не укоренившаяся с детства привычка раскладывать вещи в определенном порядке. Когда Ксюха думала или читала или учила что-нибудь, руки жили своей жизнью: расставляли по размеру чашки на кухонном столе, так же четко, по росту, – ручки и карандаши.
Так что Ксюхе с первого взгляда стало ясно – в доме кто-то побывал.
