Владимир Щербаков - Фантастика 1977
— Как это, должно быть, известно многим, наш проект предусматривает расчистку путей для масс воздуха, которые идут на север с Индийского океана. Сейчас эти массы натыкаются на величайшие в мире горные хребты и, в сущности, возвращаются назад, принося приокеанским странам наводнения или засухи. Если же мы проведем необходимые взрывные работы, то в сплошной стене гор можно проделать несколько десятков коридоров, по которым влажные, теплые массы океанского воздуха потекут в иссушенные районы Азии.
Наши расчеты и испытания на моделях различных вариантов показали, что образование таких коридоров не такое уж сложное дело, если, разумеется, брать эту работу не в отрыве от общих задач, а в комплексе. Что мы имеем в виду? Дело в том, что ледники питают многие реки. Их нужно не только сохранить, но и умножить. Для этого в первую очередь следует взрывать не сплошной монолит, а определенную часть вершин и хребтов, которые, обрушиваясь, создадут дополнительные высокогорные плато, где неизбежно произойдет образование ледников. После сглаживания хребтов можно будет приступить к образованию коридоров.
Для выброса излишних горных пород следует использовать имеющиеся горные ущелья и долины. Естественно, некоторые из них станут вровень с новообразованными плоскогорьями и пополнят площади ледникообразования. По коридорам на север потекут массы влажного, горячего воздуха.
Проходя в районах ледников, воздух несколько охладится, и влага в нем начнет концентрироваться. Таким образом, в Среднюю и Центральную Азию океанские массы воздуха Поступят уже охлажденными примерно до средних температур этих районов и почти готовые к образованию осадков. Здесь кроется первое слабое место проекта, из-за которого в свое время он был отклонен. Как вы видите, океанский воздух по этой схеме как бы проскакивает самые засушливые районы и выносит осадки дальше на север. Но наши критики не замечают существенной детали — образования площадей для ледников. А именно они, аккумулируя избытки влаги, в конце концов станут истоками новых рек и, следовательно, дополнительного орошения предгорных и прилегающих к ним районов. Таким образом, на обширных площадях появится возможность навсегда избавиться от безводья.
Второй слабой стороной проекта, как известно, были признаны обратные связи; вторжение арктических масс воздуха в приокеанские страны. В принципе такое вторжение возможно, и оно закономерно вызывает тревогу. Но не забывайте, что арктический воздух, проходя по просторам Азии, прогреется и на юг попадет относительно подогретым. Но он будет холоднее воздуха этих районов, и именно это и позволит ему сконденсировать влагу этих мест и, вызвав дожди в засушливое аремя года, улучшить общий водный баланс, смягчить климат. Поэтому такое вторжение ничего, кроме пользы, не принесет.
Третьим возражением является неизученность последствий такого обмена массами теплого и холодного воздуха. № это тоже справедливо. Даже наши возможности моделирования — прямого и математического — еще не позволяют точно ответить на все вопросы. В самом деле, нам еще неясно, как поведут себя огромные массы воздуха на периферии в связи с тем, что в центре Азии несколько изменится климат. Однако предварительные подсчеты показывают, что существенных изменений климата на периферии района не предвидится. При этом наши критики завывают, что первым этапом осуществления проекта является образование горных плато под будущие ледники. Когда они будут образованы, можно будет с большей точностью просчитать возможности дальнейших изменений.
Четвертое возражение — огромный объем работ и их стоимость. Мне кажется, что это возражение наименее существенное. Взрывчатых материалов сейчас у нас вполне достаточно, они мощны и дешевы. Дополнительной техники создавать не следует, вполне достаточно и той, что есть. Ведь нам нужны всего лишь штольни для закладки взрывчатых веществ.
А вот выгода от всего этого может быть колоссальная: вполне вероятны обнаружения. полезных ископаемых, добыча которых окупит все работы. И наконец, будущие коридоры — это еще и пути сообщения между севером и югом материка. Даже отбрасывая в сторону наши климатические изыскания, такие коридоры свяжут воедино и наш материк, и почти весь земной шар транспортными артериями. Я имею в виду окончание строительства на Беринговом проливе.
Все материалы, касающиеся этого проекта, заложены в запоминающие устройства и могут быть немедленно воспроизведены. Дополнительных мыслей по этому поводу я, к сожалению, пока не имею. Благодарю за внимание.
Андрей откинулся на спинку кресла и жадно закурил.
Белка на подлокотнике фыркнула и перебралась на стол, под самый традевал. По лицам участников кольцовки мелькнула улыбка. Но их взгляды опять прошли мимо Андрея, и он понял, что и в первый раз, когда он только начинал говорить, они смотрели не на него, а на белку.
И тут он сразу понял, что его взволновало, когда он увидел старинную комнату своей лаборатории: на столе у Норы не было цветов. А сколько он ее помнил, на ее столе каждый день стояли свежие цветы…
Сердце почему-то дало перебой, и он невольно взялся за левую сторону груди, но сейчас же оторвал руку: стареть не время. И не место. Просто в самом деле грустно, что с Норой у них ничего не вышло. Он знал — она любила. Или почти любила. А может быть, была готова любить. А если бы не Ашадеви…
Как она вошла в жизнь — сразу, залпом.
У нее была своя жизнь — она готовилась стать учительницей русского языка и поэтому жила в их городе. И познакомились они только потому, что ей захотелось узнать национальную интерпретацию международных терминов.
И он, честно говоря, не интересовался ее работой. Да и кто, в какие времена интересуется работой учителя? Это же само собой разумеющееся…
Теперь ее нет, а есть третий район зоны Белого Одиночества…
— Андрей Николаевич, — резко спросил Кремнинг, — вам не нравятся наши рассуждения?
Сырцов встрепенулся — он и в самом деле не слушал, о чем говорили на кольцовке. Он мягко, примирительно улыбнулся — Нора называла такую улыбку лисичкиной — и потянулся рукой к белке.
— Я же сказал, что у меня нет новых мыслей. А то, что говорится, сразу не усвоишь.
Белка чуть отодвинулась и опять ухватилась зубами за рукав. Все так же пищал контакт на традевале, с экрана которого строго глядел Артур Кремнинг. Впервые Андрей как следует рассмотрел белку — ее усики, и крохотные кустистые брови, и блестящий, лакированный нос. Он все время дергался, и иногда казалось, что белка гримасничает. И лапы у нее были маленькие, темные, со светлыми коготками… Стоп. А что у тебя на лапке?
